Шок і тремтіння. Деякі аспекти медичної реформи – безглуздої та нещадної
Обсуждение темы медицинской реформы в эфире "Свободы слова с Андреем Куликовым", на ICTV, 6 февраля, произвело на меня самое мрачное впечатление. Я не Бог весть какой специалист в медицинской реформе, оцениваю проблемы отрасли с точки зрения рядового потребителя – однако услышанное мною в студии просто, как говорят в народе, "на уши не натянешь".
Тришкин кафтан
Началась передача с презентации Ириной Акимовой президентского проекта создания детских перинатальных центров в областях.
Хорошая, на первый взгляд, задумка – создать комплексные центры с лучшим оборудованием, которые бы вели сложные беременности и роды, а заодно и помогали бы семьям, которые хотят, но не могут иметь детей. Даже Николай Томенко сгоряча сказал, что никто в студии не возразит против такой замечательной идеи.
Томенко погорячился. А я точно был против. По двум вполне объективным причинам.
Во-первых, я вообще подозрительно отношусь к дорогим и уникальным объектам. Причем, если они сооружаются за счет государственного бюджета, то подозрение перерастает в уверенность...
У нас уже нет Детской больницы будущего. Будем строить еще 25?!
Во-вторых, Ирина Михайловна не ответила на вопрос ведущего относительно источников финансирования всего этого великолепия.
А это ведь принципиально важно. Если никаких новых источников финансирования нет – значит, средства на строительство и эксплуатацию новых перинатальных центров будут взяты из бюджета обычных женских консультаций и роддомов.
То есть, совершенно по принципу тришкиного кафтана, предполагается улучшить обслуживание 0,5% рожениц за счет ухудшения обслуживания 99,5%... Причем речь будет идти о тех 0,5%, которые реально смогут оплатить недешевые услуги этого самого центра.
Думаю, что печальная статистика женской и детской смертности в результате этой нехитрой операции вычитания и деления только ухудшится.
Но зато средства будут уже освоены.
Лично я бы предложил Виктору Федоровичу и Ирине Михайловне вместо того, чтобы страдать "перинатальными" фантазиями - просто посетить разок Украинский медицинский центр реабилитации детей с органическими поражениями нервной системы, и подумать над куда более актуальной проблемой: оборудованием этого учреждения лифтом. Кстати, центр находится не так уж далеко от Межигорья.
Тем более, что-то мне подсказывает – с созданием перинатальных центров нагрузка на центр Мартынюка резко возрастет...
Где эта улица, где этот дом?
Дальнейшая беседа убедила меня в том, что я живу в несколько другой стране, в отличие от руководителей украинской медицины.
Экс-министр Николай Полищук поведал, что в Украине, оказывается, есть проблема с семейными врачами.
Николай Ефремович! Вас обманули!
В Украине – если вы, конечно, имели в виду именно Украину – нет проблемы с семейными врачами!
Проблема с педиатрами – есть. У нас один педиатр на три участка, причем половина из них – слегка образованные девочки, а другая половина – глубокие пенсионерки. То есть, дети, вышедшие из ваших/президентских перинатальных центров, просто останутся без педиатрического наблюдения.
А вот проблем с семейными врачами у нас – нет. Просто потому, что нет самих семейных врачей.
"Семейными врачами" у нас наскоро обозвали участковых терапевтов, которых тоже не хватает, и которые не могут заменить не только узких специалистов, но и тех же педиатров, потому что их лечебный опыт на 70% состоит из старушек, которые в поликлинику ходят не так полечиться, как с подружками пообщаться. Как подступиться к ребенку, тем более – к маленькому ребенку, не говоря уже о том, чтобы его лечить, они просто не знают...
Но тут в процесс вновь вмешалась Ирина Акимова. И заявила, что так-таки да – семейные врачи у нас, оказывается, активно работают и, более того, их фантастически эффективная работа принесла свои плоды – в регионах, где начат эксперимент по внедрению семейных врачей, снизилось количество вызовов скорой!
Ирина Михайловна!
А вот если вообще закрыть станции скорой помощи, то количество вызовов сразу снизится на 100%!
Вот это будет могучее свидетельство невероятного роста украинской медицины!
Кстати говоря, почему именно снизилось число вызовов скорой помощи, в АП могли бы и поинтересоваться. Мне представляется самый простой вариант: в большинстве регионов "скорые" обычно вызовы просто не принимают, выезжая только в самых исключительных случаях – на аварии, случаи явных тяжелых травм и ситуации, когда по симптомам можно опасаться летального исхода, например, инфаркт, острый аппендицит и тому подобное.
Соответственно, опыт того, что "скорая" все равно не приезжает, должен подсказывать гражданам, что и звонить на 103 – бесполезно.
Кстати: все ли старушки знают, что набирать надо именно 103?..
Выводки
Я, повторюсь, не специалист в реформировании медицинской отрасли. Не исключаю, что семейным врачам действительно нет альтернативы. Наверное, нужны и перинатальные центры.
Однако могу сказать совершенно определенно: медицинская реформа у нас, мягко говоря, непродуманна.
На мой непросвещенный взгляд, учитывая огромную инерционность механизма и его зависимость от качественного образования – наверное, надо было бы начать с реформы медицинского образования, поднять зарплаты, выпустить специалистов – и только после этого посадить их в свежесозданные специальные учреждения. И начать, пожалуй, с сел и малых городов.
Опять же, побороться с коррупцией.
Прежде чем ко всему этому приступать, надо посоветоваться с общественностью, со специалистами.
В конце концов – поэкспериментировать на крысах! А не на людях...
Думаю, однако, никто этим заниматься не будет. Причем совершенно независимо от того, кто будет находиться в кресле президента и министра охраны здоровья.
Либеральные реформы естественным образом подталкивают к тому, чтобы строить медицину не как организацию охраны здоровья, а как организацию по зарабатыванию денег. Однако чтобы запустить в эту сферу достаточно средств, надо, чтобы наше правительство имело доступ к печати долларов, евро или, хотя бы, юаней.
В общем, относительно эффективная система здравоохранения нам грозит только в случае возвращения советской сласти...
Василий Стоякин, директор Центра политического маркетинга, специально для УП
