Куди поділися голоси комуністів?
Статистика и социология
По данным социологических исследований, прежде всего - ежегодного мониторинга ИС НАН, в настоящий момент считают себя сторонниками левых иде6ологических течений порядка 35-40% украинских избирателей, причем электоральный потенциал именно Коммунистической партии может составлять от 10 до 25%.
Между тем, начиная с 2004 года, коммунисты использовали этот потенциал лишь незначительно. В 2004 году за Петра Симоненко отдали голоса лишь 3,7% всех украинских избирателей, а в 2010 - 2,46%.
Результат КПУ составил 2,5% в 2006 году и 3,38% в 2007 году. В марте 2010 года по исследованиям КМИС, количество сторонников КПУ составляло 3,1% от всех опрошенных, в июне, по данным "Деминициатив" - 2,9%.
Учитывая результаты выборов 1998 (17,45%) и 1999 (первый тур - 15,6%) можно говорить о существенном снижении поддержки партии. В абсолютном выражении потери избирателей составили 5-5,5 миллионов человек. После 2004 года за КПУ голосовало, как правило, менее миллиона человек.
Предпосылки
Поддержка КПУ постепенно сокращалась на протяжении всего ее существования - с 1993-1994 годов. Причиной этого было то, что КПУ изначально была создана как партия, продолжающая традиции КПСС и опирающаяся на те же социальные слои. Однако сама же КПСС запустила процессы, разрушающие ее социальную базу...
Кратко перечислю те факторы, которые негативно влияли на численность электоральной базы Компартии, создавая основу для катастрофы 2004 года.
Во-первых, речь идет об элементарном вымирании. Так уж сложилось, что восстановились в КПУ, прежде всего, те люди, для которых членство в партии составляло определенную ценность. То есть люди, прежде всего, пожилые. Это определило высокую смертность среди избирателей КПУ, особенно в первые годы ее существования.
По моим довольно приблизительным расчетам с 1998 по 2006 год умерло порядка 1-1,5 миллионов сторонников Компартии. Т.е., из зафиксированных выше электоральных потерь - примерно 20%.
Совершенно независимо от дальнейшего развития событий, КПУ должна была бы озаботиться обновлением социальной базы.
Во-вторых, КПУ начала утрачивать административный и организационный ресурс.
Изначально партия опиралась на директоров предприятий, руководителей профсоюзов, часть управленческой элиты, депутатов местных советов. По мере приватизации государственной собственности эти люди или увольнялись, или перекупались.
В результате сейчас, например, коммунистам просто нередко некем заместить посты в исполнительной власти, которые им достаются в результате разного рода коалиционных договоренностей. Ведь в последнее десятилетие важным элементом успешной карьеры являлось нечленство в КПУ.
С другой стороны, в этом обстоятельстве есть и определенный позитив - моральные и профессиональные качества новых менеджеров, воспитанных вне советской управленческой школы, таковы, что позволяют современным коммунистам безнаказанно издеваться над посткоммунистической властью.
В-третьих, по мере построения рыночной экономики существенно менялся и характер основной массы избирателей. Ориентация на общие ценности сменялась ориентацией на личное благосостояние, идеализм - прагматизмом.
В конце концов, одно дело идти на митинг, зная, что тебя поддерживает администрация предприятия, совсем другое - идти на тот же митинг, зная, что администрация будет недовольна...
В-четвертых, значительную роль сыграло резкое снижение благосостояния основной массы граждан в 1990-е годы, и постепенное его повышение начиная примерно с 2000 года. Речь шла об очень сложном социальном процессе, включающем себя и социальное расслоение, и изменение представлений о ценностях товаров - достаточно вспомнить, что в 90-х годах цена квартиры могла быть ниже цены даже обычного советского автомобиля, и радикальное изменение товарного предложения. Все это в значительной степени стерло воспоминания о благополучии советской эпохи.
Сейчас даже люди, объективно понимающие, что тогда они жили лучше, субъективно все же пасуют перед тем выбором материальных благ, который предлагает капитализм, и которого даже в лучшие годы не мог предложить социализм. В общем, описанный Задорновым эффект советского человека, попавшего в американский супермаркет и сошедшего с ума от избытка впечатлений...
В-пятых, важную роль в ослаблении влияния КПУ на массы играла антикоммунистическая кампания, запущенная еще в конце 1980-х годов. Другое дело, что новизна ее к началу XXI века изрядно исчерпалась, а уж тот характер, который ей придал Виктор Ющенко, скорее способствовал возрождению позитивного интереса к советскому прошлому.
Даже в Киеве мне приходилось слышать разговоры в том духе, что не в меру ретивый заместитель главы КГГА, уничтожающий "памятники тоталитаризма", представляет общественную опасность. Ведь "памятниками тоталитаризма" можно объявить, например, большую часть жилого фонда столицы. Они ведь явно ведь свидетельствуют о том, что тоталитарный режим не только голодом украинцев морил, но и жилье для них строил - как-то противоречиво...
Катастрофа 2004 года
Все перечисленные факторы негативно влияли на численность коммунистического электората, но не вели к каким-то разовым катастрофическим последствиям.
После поражения Петра Симоненко на президентских выборах 1999 года произошли качественные изменения - на парламентских выборах 2002 года КПУ впервые утратила первое место, уступив почти 4% "Нашей Украине". Однако, даже и в этой ситуации КПУ получила почти 5,18 миллиона голосов, что составило 13,84% от общего числа избирателей - примерно на 3,5% меньше, чем в 1998 году.
Т.е., изменения были качественными только в смысле процессов, происходящих в обществе, но не среди избирателей Компартии.
Катастрофическое же снижение желающих голосовать за Компартию в 2004 году произошло под воздействием двух факторов, которые тоже появились не неожиданно, но которые "заиграли" в полную силу именно на тех выборах. Это было усиление нелевого популизма и переориентация избирателей на собственные региональные элиты.
Первым сигналом в этом отношении были выборы 1998 года в Днепропетровской области, когда "Громада", выступая под лозунгами "пенсионной арифметики Лазаренко" и регионального патриотизма, "отбила" избирателей КПУ - в 2002 году КПУ взяла в области на 100 тысяч голосов больше, чем в 1998 году.
Вторым сигналом стали успехи донецкой элиты, которая во втором туре выборов 1999 года сумела вывести Кучму на первое место в области, а в 2002 году - отодвинуть на второе место КПУ. Донецкая область была единственной в стране, где административный блок "За единую Украину" занял первое место.
Третьим сигналом стала высокая популярность премьера Ющенко, начавшего возвращать задолженности по пенсиям в центральных и западных регионах страны.
Выборы 2004 года проектировались вообще без учета участия коммунистов. Шло жесткое противопоставление "героя Донецка" "герою Львова" (что бы ни говорили, но Ющенко как "герой Львова" сформировался раньше Януковича - технологи Кучмы пошли на обострение вынужденно).
Собственно говоря, межрегиональное противостояние в стране было и раньше, оно на выборах "отрабатывалось", но без особого энтузиазма. При этом важной силой, которая постоянно противостояла "галичизации" Украины, была КПУ.
Однако, в 2004 году Симоненко эту роль сыграть уже не смог - проиграв опиравшемуся на западноукраинский электорат Кучмы в 1999 году, он не мог рассматриваться в качестве серьезного оппонента намного более популярного Ющенко.
В результате, оказавшись перед выбором двух кандидатов-популистов, избиратели КПУ рассеялись - большая часть из них проголосовала за Януковича, меньшая - за Ющенко, и только самые твердые коммунисты - за Симоненко.
В создавшейся ситуации КПУ могла продолжить линию "ни мира, ни войны, а армию -распустить" и заниматься борьбой с буржуазией вообще. Однако эффективность коммунистов в установлении социальной справедливости была подвергнута сомнению опытом Ющенко и Януковича. Левые силы проигрывали правым популистам...
Следование такой логике вообще выводило коммунистов из контекста актуальной политической борьбы и грозило последствиями значительно более тяжелыми, чем просто утрата голосов.
В результате КПУ вынуждена была встать на сторону элит Юго-Востока в качестве болевого антинационалистического отряда, хотя руководство партии отлично осознавало пагубность такого курса.
После "оранжевой революции" КПУ продолжала оставаться радикальной антинационалистической силой, которая, с одной стороны, собирала голоса наиболее радикальных противников Ющенко, а с другой, подталкивала националистов к формированию "ширки" с "регионалами".
Из последнего, правда, ничего не получилось. Но вовсе не из-за неуступчивости ПР, а из-за недоговороспособности национал-демократов.
Есть ли перспективы у КПУ?
После победы на президентских выборах Януковича у КПУ вновь появились шансы играть активную роль в украинской политике.
Во-первых, внезапно освободилось поле социального популизма. БЮТ, перейдя в оппозицию, занялся "защитой суверенитета", а ПР вынуждена потесниться на этом поле во имя экономической эффективности. Какой-то силы, которая бы притесняла олигархов, на украинском политическом поле не наблюдается.
Во-вторых, недовольство ПР партнерами-коммунистами автоматически выставляет КПУ в качестве антиолиграхической силы. Правда, коммунистам ищут замену в виде СПУ Мороза-Цушко, "Набата" Винского и т.п., но эти проекты не выглядят перспективными.
В-третьих, поражение правых временно снизило остроту межрегионального противостояния. Коммунисты теперь могут выступать с критикой Партии регионов, не рискуя быть обвиненными в расколе единого антинационалистического фронта, другое дело, что критикой регионалов КПУ не злоупотребляет.
В-четвертых, отсутствие у ПР интереса к идеологическим вопросам позволяет КПУ сохранять имидж наиболее последовательной антинационалистической силы.
Так что "окно", которое позволяет коммунистам частично восстановить свои позиции, существует. Другое дело, что "окно" это по времени не безразмерно. Уже наблюдаются кризисные явления в правящей коалиции и, при наличии определенного везения, правая оппозиция может попытаться "вновь войти в реку", восстановив формат противостояния 2004-2010 годов.
Главная же сложность для коммунистов состоит в моральном перерождении избирателей, что проявляется в ориентации на достижение личных целей.
Превосходство правых популистов в обращении к таким избирателям состоит в том, что улучшение положения граждан является результатом волеполагания лидера. Вспомним хотя бы 2007 год, когда контролируемые БЮТ облсоветы снижали коммунальные тарифы по мановению руки Юлии Владимировны. Активное участие масс не требуется - все происходит без их усилий. В общем, люди привыкли к "шаре".
Левые же вообще, и коммунисты - в частности, апеллируют к общей борьбе, требующей некоторого напряжения и риска. Между тем, самого по себе класса, который был бы способен к такой борьбе, в Украине нет.
Советский рабочий класс вымер, он слишком сильно ориентировался в своих действиях на администрацию и профсоюзы. Новый, капиталистический рабочий класс, еще не сформировался. Это четко видно по состоянию профсоюзного движения.
В общем, перед коммунистами стоит сложнейшая задача - не только проявить себя в сложившейся политической ситуации, но, также, заняться воспитанием трудящихся и формированием капиталистического рабочего класса.
Справятся ли они с ней, и даже - можно ли в принципе справиться с этой задачей в сложившихся условиях, - непонятно.
Василий Стоякин, директор Центра политического маркетинга
