Феномен Лозінського або Сто другий феодальний округ

Сразу признаюсь, что данный материал меня побудила написать статья "Казус Лозинского". Я мысленно сразу не согласился с данной формулировкой, поскольку считаю то, что произошло, не "казусом", то есть каким-то исключительным, уникальным из ряда вон случаем, а характерным феноменом, явлением, которое незаметно вошло в нашу жизнь и в равной степени определяет и разрушает ее.

Так что же произошло?

Думаю, что достаточно знаю образ жизни и психологию людей, аналогичных трагически погибшему Олейнику, поскольку многие мои родственники живут в селе в похожих условиях.

Я также знаю образ жизни и психологию местного районного начальства, поскольку неоднократно сталкивался с ним во время разного рода избирательных кампаний.

Еще лучше я знаю образ жизни и психологию нардепов, поскольку сам принадлежал к таковым, и почти всех ныне действующих знаю лично.

Поэтому, как только произошли данные события, мое тренированное писательским ремеслом сознание автоматически нарисовало несколько возможных сценариев этой драмы.

Первый вариант условно назову "партизанско-террористическим". И базируется он на версии самих участников.

Вот едет джип с высоким районным и политическим начальством. Пассажиры вальяжно осматривают поля и угодья, неторопливо делятся видами на урожай и размышляют, чем бы еще помочь простому сельскому труженику.

И вдруг из кустов бесшумно и ловко возникает бывший сотрудник МВД, а ныне просто местный бомж. Он бежит прямо на джип, стреляя "по-македонски" - прямо на бегу с двух рук с прижатыми к бедрам пистолетами.

Он по ходу "качает маятник" - делает специальные "финты", чтобы уйти с директрисы возможных встречных выстрелов, и кричит в такт каждому своему выстрелу: "Это вам, скоты, за мою несостоявшуюся судьбу! За нищенскую старость моей труженицы-матери! За беспросветность и отчаяние селянской жизни! За поруганную вами страну! …".

Пассажиры джипа немедленно по рации вызывают подкрепление и партизана-террориста загоняют выстрелами в лес. По мегафону кричат: "Работают снайперы спецназа МВД! Пан Олейник, пожалуйста, сдавайтесь! Нам надо взять у вас анализ крови на содержание алкоголя!"

Но партизан, молча и обреченно, выходит из-за двух вишенок, метает прямо в головы милиционеров мобильные телефоны и самоубийственно идет, стреляя из двух пистолетов, как в американских фильмах, прямо на встречные выстрелы, пока девятый не поражает его насмерть.

Нарисовал такую картину и даже вздрогнул от жизненной неправды и фальши.

Поэтому попробовал другую версию – "обреченно-суицидную".

Вот одиноко бредущего понурого селянина с безвольно и безысходно опущенными плечами обгоняет джип, источающий дурманящий запах шашлыков, дорогой водки, городского парфюма и куражного пота.

Мимо барски проплывают, заплывшие жиром и властью, физиономии хозяев местной, да и вообще, жизни. И тогда обреченный селянин неожиданно для пассажиров, да и для себя тоже, вдруг выхватывает два пистолета и безрассудно, яростно и неумело стреляет в их сторону, хрипло выкрикивая только слова, которые обычно пишет Таня Монтян на своем блоге: "Сцуки, сцуки, сцуки…!".

Но тоже что-то мой внутренний цензор не пропускает и этой версии.

И возникает третья. Я бы ее назвал "феодально-панская".

Причем возникает она уже, скорее, не в виде образов, а в виде отрывистых фраз, которые обычно извлекают из "черного ящика" после катастрофы: "Эй, мужик, какого хера ты тут шляешься? … Я сказал стоять, плесень…! С тобой, свинья, разговаривает народный депутат… Гони бычару к лесу… Дави его, дави… По ногам сначала стреляй, по мослам… Блин, завалили козлину... Надо шо-то придумать…"

Вот эти фразы я слышу так явственно и четко, как будто сам присутствовал при расшифровке "ящика". И даже не представляю, какие противоположные факты должно дать следствие, чтобы выбить из моего подсознания эти звучащие голоса.

Поэтому реальностью для меня есть эта третья версия. Именно она позволяет мне говорить о возникновении в нашей стране "феномена Лозинского".

Этот "феномен" фундаментально проявляется, прежде всего, в создании фактически нового общественного строя, радикально отличного от тех моделей, которые обещали нам построить главные политические силы и их лидеры.

Суть этого строя заключается в том, что - пока "центровые политики" делили власть на печерских холмах, пока вырывали друг у друга парламентскую трибуну, Кабмин и министерские кресла, - громадное количество власти просочилось, как сквозь дуршлаг, через их растопыренные и распальцованные руки. И упала она градом на районные земли, где ее тут же подхватило цепкое местное начальство и "заземленные" конкретные нардепы лозинские.

Феномен Лозинского в том, что в стране уже существуют десятки и сотни феодальных латифундий, где законом выступает кулак, а точнее кулаки местной "чрезвычайной тройки" или "четверки". Куда, как правило, входят начальник милиции, прокурор, глава администрации и "крышующий" их, как бы закрепленный за округом, нардеп.

Кстати говоря, избирательный округ Лозинского имел символический номер – 102.

Поэтому я и говорю не о десятках, а о сотнях латифундий. И царят в них, повторяю, не Закон и Право, не "европейские ценности" нарождающегося гражданского общества, не социальная справедливость самоуправляющихся громад, а хамство чиновников, ненасытность силовиков и беспредел политиков.

Мы как-то пропустили и не заметили этап, после которого смешно спорить, какое у нас политическое устройство: президентско-парламентское или парламентско-президентское, потому что оно все более превращается в феодально-олигархическое.

Пока мы спорили, как у нас разделить власть и бизнес в парламенте, у них "на районе" все давно объединилось: и местный административный ресурс, и делегированный сверху политический, и местный капитал, почти мгновенно выросший из рейдерски отнятых у простых селян безбрежных полей, лесов, перерабатывающих производств и охотничьих угодий…

"Сто второй феодальный округ" продемонстрировал еще одну разворачивающуюся на глазах тенденцию. Сейчас модно проводить анализ в терминах компьютерных систем, поэтому тоже позволю себе несколько подобных метафор.

Еще пять-семь лет назад базовой монадой украинского общественного политического процесса выступал некий достаточно спаянный конгломерат из политической партии, парламентской фракции и обслуживающих бизнеса, который даже получил свое название – ФПГ (финансово-политические группы).

Долгое время главные украинские ФПГ действовали в режиме "системы с монолитным ядром". А особенность такой системы, если верить компьютерщикам, заключается в том, что в ней ядро работает со своей периферией в "едином адресном пространстве".

Если перевести все это на человеческий политический язык, то в классической украинской ФПГ "ядро", то есть руководство, связано со своей "периферией" - со своими помощниками, подчиненными, рядовыми депутатами и партийцами, представителями на местах – едиными идеологическими, психологическими, даже дружественными узами.

Когда, например, в свое время у "ядра" Тимошенко арестовывали "периферию" - ее помощника Сивульского - она, рискуя свободой, репутацией, да и здоровьем, лично била камнями окна в прокуратуре.

Когда у "ядра" Турчинова арестовывали "периферию" - его депутатского помощника – он, рискуя жизнью, бросался на автомобиль опергруппы налоговой милиции. Так на практике работала монолитность ядра, так на практике проявляло себя единое адресное пространство.

Сегодня все по-другому. На глазах происходит мутация монолитных ядер в "микроядерную архитектуру". Это ситуация, когда "периферийные сервисы реализуются не в адресном пространстве ядра, а в адресном пространстве самого пользователя".

Прошу прощения за фразу и сразу пытаюсь ее перевести.

Иначе говоря, возникает ситуация, когда лидеры партий, точнее ФПГ, практически не знают ни идеологических, ни психологических, ни тем более моральных особенностей своих рядовых членов-депутатов.

Лидеры просто довольствуются тем, что их апологеты тупо купили себе место в их общей операционной системе (и абсолютно неважно за что купили – за деньги или услуги). И все они уже практически ничем адресно не связаны. "Верхушка" и "периферия" реально уже ничего системно не знают друг о друге.

Именно поэтому возникает ситуация, когда тот же Турчинов горячо, по инерции, как когда-то, защищает вместе со своими депутатами Лозинского и требует наградить его государственной наградой. Но уже через несколько дней, повинуясь новому тренду и изменившейся архитектуре, они также дружно призывают его осудить и засудить.

И не знаю даже, что больше вызывает смущение и даже омерзение: разухабистая, безапелляционная, скороспелая защита своего соратника, явно попавшего в сомнительную ситуацию, или его торопливая, неряшливая "сдача" и кукушечье выбрасывание из "общего депутатского гнезда", опять-таки до выяснения всех обстоятельств.

Представляется, что процесс распада "ядра" и "периферии" происходит сегодня во всех украинских мегапартиях.

Дело в том, что монолитность партии нельзя "отлить" сверху вниз, она "отливается" только снизу вверх. Настоящие политические партии, как и деревья, не растут сверху вниз, а только снизу вверх. Хотя, надо сказать, деревья всегда умирают стоя, а партии – лежа (естественно, под кем-то).

Но эта тема отдельного большого разговора.

А сейчас вернемся опять к "феномену Лозинского".

Конечно, бесконечно жалко безвинно и бессмысленно замученного и убиенного простого человека. Но, может быть, хотя бы эта жертва в украинском жертвенном пантеоне будет не напрасна. Может быть, именно эта жертва создаст критическую массу ненависти и недоверия к тем новым "хозяевам жизни", которые сначала отнимали у людей фабрики и заводы, потом – земли и угодья, а сейчас – здоровье и саму жизнь.

Может быть, именно эта жертва покажет, в каком идейном, технологическом, нравственном тупике находятся основные политические силы, которые не только не способны создать великие цели для общества, но уже пошли вразнос и перестали контролировать своих собственных членов, мутирующих в каких-то монстров от вседозволенности и безнаказанности.

Может быть, именно эта жертва подскажет: хватит, пора их менять!

Не верю в это, но надеюсь.

Иначе, зачем тогда посреди дня в чистом поле и при ясном небе погиб невиновный человек?

Автор Дмитрий Выдрин