Андрей Портнов: Коломойский не может давать мне команды

На минувших выборах Портнов возглавлял правовой департамент БЮТ, на этих – просто выполняет поручения Тимошенко. Особой ценностью Портнова для команды являются его теплые отношения с главой Печерского райсуда Киева Инной Отрош.

Портнов не в восторге от многих вещей, которые делает его политическая сила, не стесняясь высказывая свои мысли на совещаниях. Тимошенко даже проводила с ним собеседование, проверяя, не собирается ли он перейти в антикризисную коалицию.

"Он мне пообещал, что готов зубами вгрызаться за Украину. Андрей умеет делать невозможное в правовом поле", - рассказала Тимошенко своим соратникам на закрытой части съезда БЮТ, состоявшегося в августе.

Еще Портнов был представителем Александра Зинченко в деле по иску Петра Порошенко, который экс-секретарь Совбеза подал после старта коррупционного скандала в сентябре 2005 года. Тот процесс они проиграли – доказательств у Зинченко не было.

Идея интервью с Портновым возникла после того, как в блоге на "Украинской правде" появилось сообщение, что представители БЮТ в общегосударственном округе связаны с Игорем Коломойским.

После этого Портнов позвонил, несогласный с такой трактовкой его прошлых бизнес-контактов. В ходе разговора родилась идея пообщаться под диктофон. Уже после окончания беседы Портнов отметил: "Боюсь, после этого легкая жизнь в БЮТ мне не светит". Однако ничего из сказанного убирать не стал.

– С приближением дня выборов стали говорить об их срыве. Как вы считаете, есть ли предпосылки для отмены результатов?

– Политически отказаться от выборов уже тяжело. Они получили признание и международного сообщества, и от простых граждан.

– Но где самый тонкий юридический лед во всей этой истории с проведением досрочных выборов? Вдруг после голосования Юлии Владимировне или Виктору Федоровичу не понравятся итоги выборов, и он будет предпринимать попытки отыграть назад…

– Полностью обжаловать результаты выборов можно в Высшем административном суде, а частично – только на отдельных участках. И то, если фальсификация превышает 10%. Тогда этот участок исключат из всей совокупности результатов по стране.

Некоторые высказывания наводят меня на мысль, что профессионалов в сфере избирательного права в Украине очень мало. Дело в том, что действия или бездействие любой избирательной комиссии, в том числе и ЦИК, можно обжаловать в течение пяти дней.

Если через пять дней что–то не обжаловано – считайте, что это легализовано. И в будущем положить это в базу доказательств, чтобы признать выборы незаконными, уже будет невозможно. Пять дней прошло, не обжаловали – до свидания.

Кроме того, думаю, что при попытках признать выборы недействительными судьи Высшего административного суда не возьмут на себя политическую ответственность, как бы это цинично не звучало. Ведь те, кто принимает юридические решения по политическим вопросам, уже давно не юристы, они все политики.

– Возможно, это слишком цинично, но Высший административный суд приступил к своим полномочиям при президенте Ющенко. И сложно припомнить в практике этого суда решения, которые бы шли в разрез с Ющенко.

– Если проанализировать статистику, думаю, вы скорее здесь правы.

– То есть суд ориентирован на президента Ющенко…

– Скажем так: способов давления на судебную систему сегодня у президента Ющенко больше, чем у правящей коалиции.

Это и рычаги переведения с одной должности на другую, назначение на должность судьи впервые, контроль над несколькими членами Высшего совета юстиции. При этом существует координация действий с главой Верховного суда, который также блокирует работу Высшего совета юстиции. Это в совокупности дает возможность контролировать судебную систему.

А судьи – это люди, которые умеют анализировать. Я думаю, что каждый из них понимает, по какому ветру надо держать курс.

– После того, как в апреле 2007 Ющенко объявил досрочные выборы, в секретариате был создан антикризисный штаб юристов, куда вошли заместитель Балоги Игорь Пукшин, адвокат Тимошенко Виктор Швец, вы и зять Василия Онопенко Евгений Корнийчук. Потом вы отказались или, наоборот, вас отстранили от работы в этом штабе. Что произошло?

– Это был не штаб, а просто совещания группы юристов. Я перестал в них участвовать, потому что был сосредоточен на других участках, не связанных с досрочными выборами.

– Из того, что приходилось слышать – вы были против досрочных выборов в том виде, в котором они проходят?

– Всегда есть грань между репутацией юриста и политика. Вот эту грань очень тяжело прочертить. Я считаю, что поступил этично: если у меня и была своя точка зрения, то я ее держал при себе. Это первое.

Второе – была у меня точка зрения или нет, не имеет никакого значения. Я выполнил все поручения фракции БЮТ. Я вовремя написал все заявления, лишил себя депутатских полномочий, не вернулся в сессионный зал и не присоединялся ни к каким коалициям или переговорам – ни на каком этапе.

Поэтому я хочу оставить при себе ту точку зрения о досрочных выборах, которая у меня как у юриста в душе.

– В начале августа блок Тимошенко провел свой съезд, после чего состоялось вручение орденов. И Юлия Владимировна, вручая вам медаль, рассказала историю, что когда в БЮТ начали появляться предатели, она к вам подошла, и у вас состоялся разговор. Для чего? Она чувствовала, что вы можете перейти в большинство?

– Я думаю, Юлия Владимировна была во мне не уверена.

– Почему?

– Я считал для себя неэтичным задавать ей этот вопрос. Но настороженность была в отношении каждого из БЮТ, кто не залазил на забор Конституционного суда или высказывал свой протест таким образом…

Я, например, заявлял, что президент, уволив судей Конституционного суда, поступил незаконно. Я считаю, что таких полномочий у него нет, и думаю, что за это в будущем Ющенко придется отвечать. Когда – жизнь покажет.

В тот период была очень напряженная ситуация. Политические лидеры могли подумать, что я, критикуя, пытаюсь объяснить свой возможный переход в коалицию или несложение депутатских полномочий.

У меня был частный разговор с Юлией Владимировной, где я сказал: "У меня отдельная точка зрения по некоторым вопросам, но я полностью выполняю и буду выполнять все решения фракции".

– Правда, что вы отказывались идти в избирательный список БЮТ на досрочных выборах?

– Какое это имеет значение сейчас?…

– Но нам точно об этом известно.

– Я почувствовал недоверие к себе от руководства нашей политической силы. Поэтому я не хотел дожидаться, пока меня выгонят или не включат в списки, и сам сделал первый шаг. При этом полностью сложив свои депутатские полномочия!... И на каком–то этапе я не подавал документы для баллотирования.

– Вам предлагали присоединиться к коалиции?

– Конечно же, как и каждому человеку.

– Как это выглядело?

– Вокруг каждого из нас есть много людей, с которыми мы просто поддерживаем хорошие отношения, дружим. Обсуждая политическую ситуацию, ты можешь услышать слова типа: "А может быть, давай посотрудничаем в любой форме?".

Вас начинают уверять: "Вы можете оставаться в своей фракции со своей точкой зрения. Более того, вы даже можете голосовать, как хотите. Может быть, вы хотите возглавить какой–то комитет? И обязательно вы будете в списках Партии регионов на следующих выборах – в проходной части. Мы даже можем поговорить о вашем месте. Более того, от вас не будет требоваться, чтобы вы говорили гадости в адрес той политической силы, в которой вы были".

– А что тогда требуется?

– Вам ответят: "Требуется вернуться в сессионный зал, отозвать заявление и иметь возможность с вами обсуждать голосование по ключевым вопросам, таким как изменения в Конституцию и тому подобное".

То есть, в переманивании есть жесткая форма – "перешел и до свидания" – а есть и вот такая.

– А такая форма денег за предательство не предполагает?

– Может и предполагает. Но тогда к тебе будет совсем другое отношение, тогда тебе никто ничего не должен. Вы же видели, несколько людей, перешедших из БЮТ, не попали в списки Партии регионов. С ними рассчитались, и все.

– Я не ожидаю от вас ответа, но обязан спросить: кто с вами вел такие переговоры о переходе?

– Я буду похож на полного политического клоуна, если отвечу вам на этот вопрос. Такие переговоры велись многократно.

– А какая сумма предлагается?

– Мне лично деньги даже не предлагали. Потому что, видимо, деньги предлагаются депутату на том этапе, когда он уже клюет.

А со мной такой разговор никто не начинал. Зачем? У меня был хороший доход от адвокатской деятельности до избрания в парламент. А представляете, я бы перешел в другую фракцию и оказался ничтожеством! Обо мне бы писали газеты, что я предатель, что я перешел за деньги. Поэтому я для себя сформулировал жизненную стратегию: пусть сегодня будет хуже, но я не должен потерять лицо.

– За какие направления в блоке Тимошенко вы отвечаете сейчас?

– Общеюридические вопросы. Сейчас никто не отвечает за какие–то конкретные направления, есть частные поручения от Юлии Владимировны. Я могу сказать, за какие вопросы я не отвечаю. Я не отвечаю за Конституционный суд, за референдум. Все остальное в какой–то части я веду. Я занимался вопросом, связанным с нерегистрацией БЮТ. Я веду суды по защите чести, достоинства и деловой репутации…

– Кого?

– Сейчас Турчинова – в рамках процесса с газетой "Сегодня". Если вы знаете, Александр Валентинович заявил, что подает встречный иск. Будем спорить с газетой "Сегодня" в суде.

А вы считаете правильным, когда "Сегодня" пишет, что Тарас Григорьевич Шевченко постоянно общался с проститутками и был постоянным посетителем борделей? Я считаю, что Тарас Шевченко – это национальная гордость. И прежде чем ляпать своим языком, надо сначала проверить эту информацию, найти доказательство.

– Ваш встречный иск касается чести и достоинства Тараса Шевченко?

– Национальная гордость Тараса Шевченко – это раз. Второе – сравнение Юлии Тимошенко с какими–то псевдогероями, отморозками. Поэтому ответ газете "Сегодня" будет адекватный.

– Насколько нам известно, вы больше не возглавляете юридический департамент БЮТ, а его возглавляет адвокат Тимошенко со времен ее ареста в 2001 году Виктор Швец. Почему?

– Просто Виктор Швец имеет более профессиональную и длительную юридическую подготовку. Я в два раза его моложе. Поэтому он и по интеллектуальному развитию, и по опыту более опытен. Поэтому, без сомнения, он должен занимать этот пост.

– А почему, говоря это, вы улыбаетесь?

– Это вы улыбаетесь, а я не улыбаюсь.

…Все действия наших юристов направляет лично Юлия Владимировна Тимошенко. И только она обладает всей совокупностью информации. Она лично дает поручения каждому из юристов – будь то Швец, Корнейчук или я. Я часто не знаю, чем занимается Швец и Корнейчук. И наша работа контролируется лично лидером.

Андрей Портнов и Александр Абдуллин. Фото Анны Андриевской

– На прошлых выборах юрдепартамент БЮТ должен был возглавить Александр Задорожный, бывший постпред Кучмы в парламенте. Но на каком–то этапе Юлия Владимировна решила не всех принимать на "перевоспитание", и Задорожного оставила за бортом списка, а главой департамента стали вы. Как это случилось?

– На одном из совещаний мне это внезапно предложил Александр Турчинов, а поддержал эту идею Михаил Бродский. Потом Турчинов согласовал это с Юлией Владимировной. Я ни в коем случае не боролся с Александром Задорожным и считаю его уважаемым человеком. До сих пор здороваюсь с ним за руку. И если бы я знал, что иду вместо него, думаю, не стал бы соглашаться.

– А как вообще вы оказались в блоке Тимошенко? Ведь в 2004 году вы поддерживали противоположный лагерь.

– Из чего это вытекает?

– Такой вывод можно сделать из одного интервью Елены Лукаш.

– Да, у меня хорошие с ней отношения. Но я не работал на противоположный лагерь. Я с нескрываемым негодованием не воспринимал Виктора Ющенко, и с тех пор моя точка зрения не изменилась.

И сделал для себя такой вывод, когда я еще работал руководителем департамента в комиссии по ценным бумагам, а Виктор Андреевич возглавлял сперва Нацбанк, а потом и Кабинет министров.

Для меня были парадоксом поручения за его подписью по развитию финансовых рынков, рынков ценных бумаг, приватизации, национальной депозитарной системы. Я не мог ответить на вопрос: "Как человек, столько лет возглавлявший Нацбанк Украины и ставший премьер–министром, может давать такие письменные поручения, которые просто не налазят ни на одну финансовую формулу?"

Как вроде из космоса прилетели люди, их назначили премьер–министром, и они начали давать поручения! И чем дольше я наблюдал за действиями этой команды, тем больше понимал, что они занимаются исключительно популизмом.

Поэтому у меня как гражданина возник вопрос: почему против кандидата Ющенко выставили Януковича? Почему нельзя было найти моряка из Севастополя, и за него проголосовало бы большинство населения? Ну не поддерживали Ющенко тогда в таком объеме! В основном, он выиграл на противопоставлении с Виктором Януковичем. Почему у таких граждан, как я, не было выбора?

На тот момент я занимал пост члена комиссии по ценным бумагам, и сразу после инаугурации Ющенко я подал в отставку. Я находился на маленькой должности, но заявил, что не планирую работать в команде нового президента. И так должны были поступить все, кто со мной работал. Но они быстро пооранжевели и стадом побежали ложиться под нового первого помощника президента и под нового секретаря СНБОУ.

Уйдя из нацкомиссии, я занялся адвокатской деятельностью и сосредоточился на поддержке оппозиции. Именно в тот период я познакомился с Еленой Лукаш.

– Кого вы защищали?

– Я не могу сказать, потому что это вопрос адвокатской этики. Но при всем моем прошлом это не мешает мне сегодня быть в оппозиции.

…Я последовательно как адвокат брался за судебные дела против команды, которая окружала президента. Более того, сам был истцом по ряду дел, в том числе против Петра Порошенко о незаконном совмещении им депутатского мандата и поста секретаря СНБОУ. Я ходил в суд, проигрывал там, а в этот период активно проводились обыски у меня в офисе.

Постоянно от Юрия Витальевича Луценко приходили самые разные люди. Это были какие–то совершенно левые дела, возбужденные "по факту", где фигурировали какие–то мои помощники.

А с лидерами БЮТ я реально познакомился в сентябре, после их отставки. Мы стали вести дела о защите их чести, достоинства и деловой репутации. Дальше было формирование списков БЮТ, в которые я попал очень быстро. Считаю, что мне просто повезло.

Андрей Портнов сам не заметил, как стал белой вороной в БЮТ

– В интернете сохранилось одно ваше заявление, где вы прямым текстом призывали к реприватизации объектов Петра Порошенко? Почему у вас такая нелюбовь к этому человеку?

– Я тогда действовал как гражданин. В те времена Порошенко заявлял, что нужно реприватизировать одно, третье, пятое предприятие. А так как он был очень одиозной фигурой, который взял под контроль все – я посчитал, что креативно может выглядеть призыв реприватизировать все его имущество. Это я так пошутил в прессе.

Конечно же, я не поддерживаю национализацию…

– В то время как Тимошенко постоянно заявляет, что вернет нечестно проданные предприятия?

– Если политические лидеры БЮТ сегодня меня спросят, поддерживаю ли я реприватизацию, я скажу: "Нет!" Потому что украденное у государства олигархами предприятие – это плохо, а реприватизация – я считаю, что это очень плохо. А когда нет третьего варианта, то надо выбирать менее плохой.

– А почему же Юлия Владимировна выбирает худший, когда заявляет о возврате незаконно проданного?

– Я не претендую на то, что моя логика правильная. Если спросят мою точку зрения, я буду ее отстаивать.

– Было уже много моментов, когда вы были не согласны с мнением Юлии Владимировны. Есть ли черта, когда эти несогласия накопятся, и вы скажете: "Я себя исчерпал в БЮТ".

– Нет, ну кто я такой по сравнению с Юлией Владимировной? Ну, накопится, тогда буду решать.

– Вы разделяете идеологию солидаризма, которую исповедует БЮТ?

– Решения фракции Тимошенко – это и есть идеология солидаризма. Если решит вся фракция голосовать "за", буду ли я один нажимать кнопку "против"? Я пока еще выполнил все решения фракции и собираюсь их выполнять.

– То есть, вы готовы поделиться прибылью вашего предприятия со своими секретарем, помощником и другими, как это предполагает солидаризм?

– Я подумаю над вашим вопросом. Идеологию солидаризма я применяю в другой форме – адвокатская компания, где работают все мои друзья, половину своей деятельности посвящает социальным вопросам без оплаты со стороны клиента.

– Вернемся к Порошенко. Вы проиграли суд Петру Порошенко, когда он подал иски в связи с коррупционными обвинениями, которые выдвигали представители БЮТ и Александр Зинченко. Выходит, что коррупционные обвинения не подтвердились. Почему? Вы не смогли найти доказательства?

– Мы проиграли этот суд. Все. Петро Алексеевич Порошенко этот суд выиграл.

– По сути, карьеру Порошенко–политика пустили под откос обвинениями, которые не смогли подтвердить в суде. Выходит так?

– Решения, реабилитирующие Петра Порошенко, вступили в законную силу, и у меня не хватит цинизма сказать, что суд действовал неправильно. Петр Алексеевич Порошенко выиграл судебный процесс.

Из этого вытекает следующее, что Петр Алексеевич Порошенко не коррупционер, не совмещал власть и бизнес, не превышал служебные полномочия, действовал с полным соответствием с действующим законодательством.

Но я считал и считаю, что именно политические репрессии со стороны окружения Ющенко, а их апологетом являлся Петр Порошенко и Юрий Луценко, привели к полному поражению на парламентских выборах и формированию другой правящей коалиции.

Кто–то считает, что это прорехи в экономике, а я считаю, что главный фактор здесь – эти циничные вызовы через телевизор всех на допросы, эти клоунские заявления, что кому–то кто–то оторвал ноги, кто–то что–то украл на миллионные суммы, кто–то построил не так метро в Харькове…

А потом человек не может предъявить обвинение. То ему мешает генеральный прокурор, то еще кто–то, и в результате у народа появляется протест. Ну зачем лидера оппозиции Януковича нужно было так вызывать на допрос, и при этом формировать ему имидж?

– Потому что надо было выполнять обещания, данные на Майдане.

– Кстати, по поводу обещаний на Майдане. Я не знаю, что побудило Ющенко в инаугурационной речи брать на себя такие обязательства, которые просто смешно выглядели!

Допустим: "Вже до кінця року не буде корупції". Чего ты такое говоришь?! Как это сделать?

Дальше: "Я запитав губернатора Лаврика: "Ти красти будеш?" і він відповів: "Ні". Мій уряд не буде красти". Зачем ты это рассказываешь?

Они словно инопланетяне! Чтобы побороть коррупцию, ты должен был заложить какой–то механизм, ты должен был что–то предложить. И у тебя было столько возможностей предложить парламенту антикоррупционные инициативы!

Но вместо этого мы видели только пиар–клоунаду, что привело к возникновению антикризисной коалиции и еще большему углублению политического кризиса. Головой надо было думать!

Моя позиция в отношении президента и его окружения никогда не менялась. Поэтому нельзя сказать, что я был в каком–то лагере, а сейчас перешел в другой.

– Просто человек, с которым вас связывают, стал частью окружения президента. Речь идет об Игоре Коломойском. Ваше имя часто упоминают в контексте именно группы "Приват", юристом которой вы были.

– Давайте поговорим об этом. Я читал на "Украинской правде": "Портнов – это человек Коломойского…"

Во–первых, Игоря Коломойского я знаю. Во–вторых, у меня даже был письменный договор между Андреем Портновым и "Приватбанком" на юридическое обслуживание "Приватбанка".

Означает ли это, что я связан с "Приватбанком"? Конечно, означает! Андрей Портнов, будучи адвокатом до парламента, конечно же, был связан с "Приватбанком".

В–третьих, получал ли Портнов от "Приватбанка" деньги за юридические услуги? Конечно, получал!

Дальше – замечен ли я в лоббировании интересов "Приватбанка", будучи народным депутатом? Предъявите мне хоть одну претензию! Участвовал ли я в корпоративных конфликтах "Приватбанка"? И почему вы не анализируете остальных моих клиентов на тот момент? Некоторые из них были больше "Приватбанка"!

Сегодня у меня с "Приватом" нет ни одного совместного вопроса. Более того, когда я стал народным депутатом, я сосредоточился на законопроектной работе.

Но вы как журналист правильно делаете, что освещаете связи людей. Люди должны сами решить, насколько вы преувеличили. Поэтому люди должны знать, что Портнов, будучи адвокатом, имел контакты с Коломойским.

– Вы были его ближайшим юристом…

– Я бы так не сказал.

– …После Геннадия Корбана.

– У Корбана своя компания "Славутич". Это человек, у которого есть своя репутация на рынке.

Почему возникает вопрос о Портнове и Коломойском? Потому что все хотят понять: Портнов – это что, представитель Коломойского в парламенте? Или Коломойский – это один из клиентов Портнова?

Может ли Коломойский дать команду Портнову? Нет! Мне интересно, а если первая учительница Коломойского или его стоматолог станут народным депутатом в следующем созыве, они тоже будут с ним ассоциироваться?

– Это зависит от разных факторов. Вы ведь не будете отрицать, что учредителем вашей юридической фирмы "Корпоративные технологии" является структура "Привата" под названием "Промрезерв"?

– Да, это правда, но только это было пять лет назад. В самом начале нашей деятельности предполагалось, что одним из акционеров будет компания, за которой действительно стоит "Приватбанк". Фирма один раз внесла деньги в уставной фонд, но этот проект не пошел.

Фирма "Корпоративные технологии" сегодня – это адвокатское объединение, в которое входят частные адвокаты, каждый из которых занимается своей частной практикой. И, чтобы сохранить торговую марку, чтобы не терять название, объединившись, мы взяли себе старое название "Корпоративные технологии".

– То есть, уполномоченные представители блока Тимошенко на выборах 2007 года – Портнов, Пилипенко, Гайдай – это адвокаты, объединенные под крышей структуры, которую когда–то основал Коломойский. Так будет корректно?

– Вы можете писать как угодно. Сегодня должно интересовать одно: эти люди как–то зависят от Коломойского или нет? Я вам заявляю: эти люди – абсолютно самостоятельные единицы. Он не может им дать никаких команд.

– Вы сказали, что знакомы с Коломойским. Как это произошло?

– Договор с Приватбанком на юридическое обслуживание у меня датирован 2001 годом. Касался он, прежде всего, инвестиционного бизнеса, который был представлен в "Приватбанке" покупкой предприятий, защитой собственности и так далее...

– От компетентных людей из окружения Тимошенко нам известно, что именно вы и Геннадий Корбан занимались историей Южного горно–обогатительного комбината, когда в начале 2000-ых годов это предприятие отбирали у Тимошенко в пользу Коломойского.

– Ваши люди: а) не компетентны; б) информация абсолютно лживая. Это история 2000 года, когда я работал в управлении корпоративных финансов Госкомиссии по ценным бумагам. Я эту должность только занял после должности помощника председателя комиссии, а начинал я вообще с поста главного специалиста. Как вы думаете, мог ли я в тот момент заниматься подобными вопросами?

– Общеизвестно, что Национальная комиссия ценных бумаг – это одно из звеньев в корпоративных конфликтах.

– На рынке 36 тысяч акционерных обществ! И, честно говоря, я тогда и политически был не настолько подкован, и связей таких не имел, чтобы выходить на такой уровень как разговоры о горно–обогатительных комбинатах.

В 2002–м я ушел из комиссии по ценным бумагам и создал юридическую компанию. После этого у меня состоялось знакомство с Тимуром Новиковым, заместителем председателя правления "Приватбанка". А Коломойского я узнал гораздо позже.