Євген Комаровський: Зеленський використав мене виключно для піару
Евгения Комаровского без преувеличения можно назвать самым известным врачом в Украине. Его книга "Здоровье ребенка и здравый смысл его родственников" стала библией для нескольких поколений родителей, а сам он занял нишу "украинского Бенджамина Спока".
На его страницу в Instagram подписаны 9,4 миллиона человек, за его видео на YouTube следят 3 миллиона подписчиков.
Своему "социальному капиталу" Комаровский во многом обязан и телевизионной карьере. На эфиры его стали активно приглашать в ноябре 2009-го во время эпидемии свиного гриппа. Своими выступлениями он умело гасил "фестиваль паники и истерики". А в начале весны 2010-го в эфир вышел первый выпуск "Школы доктора Комаровского", ставшей одной из самых популярных телевизионных программ не только в Украине, но и в России.
Комаровский − адепт доказательной медицины, популяризирующий обязательную вакцинацию. С начала пандемии он часто и подробно рассказывает не только о детских болезнях, но и вакцинации и лечении коронавируса.
Чуть больше недели назад доктор записал видео "Последняя осень", которое стало вирусным − более 4 миллионов просмотров в Инстаграме, больше 2 миллионов в Фейсбуке, около 700 тысяч на YouTube.
Видеообращение Комаровского, в котором он призывал людей вакцинироваться, рассказывая о критической ситуации в украинских больницах, показали в своих новостных выпусках многие телеканалы. Примечательно оно еще и открытой критикой президента Владимира Зеленского за удаление поста в соцсетях о важности вакцинации.
У такой позиции может быть и политическое объяснение.
По данным "Украинской правды", Евгения Комаровского уже в ближайшее время могут включить в социологические опросы по уровню доверия к политическим лидерам. А на днях бывший генеральный прокурор Украины Юрий Луценко заявил о возможном политическом альяне экс-спикера Дмитрия Разумкова, телеведущего Дмитрия Гордона и доктора Комаровского. Цель − создание объединения, которое может конкурировать на будущих выборах с президентской партией.
Сам Комаровский от политических амбиций открещивается и говорит, что власть "не берут, а вручают".
В интервью "Украинской правде" доктор рассказывает о причинах провальной вакцинации, ошибках власти в коммуникации о ковиде, о том, почему он не стал членом команды Зеленского, и при каких условиях готов подумать о карьере политика.
"Тест на адекватность состоит из трех слов: гомеопатия, ГМО, вакцинация"
− Весной 2020-го вы призывали не паниковать, говорили о том, что в борьбе с ковидом важны спокойствие, добродушие и товарищество. Эта риторика резко отличается от вашего недавнего, мягко говоря, эмоционального видео "Последняя осень". В чем причина смены тональности?
− Страшно, когда мое утро начинается беседой с другом-патологоанатом, и он мне рассказывает, через что они проходят каждый день, когда трупы некуда складывать.
Обидно, когда есть инструменты, позволяющие людям не умирать, а люди предпочитают умирать. В возрастной категории 60+ смертность при ковиде достигает 10-15%. Это люди, в массе своей упорно отказывающиеся от вакцинации. И это не молодые блогеры, воюющие с вакцинами, а взрослые люди, которые должны были бы знать, что такое хорошо и что такое плохо.
Ребята, помогающие мне готовить публикации, регулярно говорят: "Доктор, может, хватит уже? У нас после каждого поста о прививках отписываются люди".
А как этого не делать? Если каждый пост может спасти несколько тысяч жизней, потому что люди пойдут прививаться? Да хрен с ними, пусть отписываются!
Даже адекватные люди не хотят сегодня связываться с этой темой. Они знают, что каждый пост в поддержку вакцинации приведет к тому, что к тебе на страницу придут хейтеры и обвинят в продажности. И люди просто молчат.
И в этот момент я вижу, что наш любимый президент, когда его начинают критиковать, что он за вакцинацию, просто-напросто убирает свой пост. Это меня очень расстроило, очень-очень сильно.
− После этого видео многие от вас отписались?
− По этому видео у меня плюс сто тысяч подписчиков в Инстаграме. И огромное количество писем: "Доктор, это была последняя капля, мы вчера привились, спасибо большое". Вот это было круто, это для меня чистый кайф.
Понимаете, есть 15% тех, кто всегда "за", 15% непримиримых "анти", остальные колеблющееся. И если ты сюсюкаешь, колеблющиеся от тебя отписываются, а когда пошлешь, не выбирая выражений, до них доходит.
− По состоянию на 25 октября в Украине полностью вакцинировано 17% населения. По этому показателю мы находимся между Гватемалой и Пакистаном. Что не так с нами?
− Я с антивакцинаторами сталкиваюсь всю жизнь. Это не те люди, с которыми можно общаться на языке логики, здравого смысла и аргументов. Это вопрос веры, религиозного фанатизма, экстремизма: "я верю, что меня убивают".
Эта каша варится у нас давным-давно. Наверное, последние лет 300, а может быть, и всю историю существования людей на этой территории злейшим врагом каждого человека было государство.
Независимая Украина в 1991-м не стала государством с человеческим лицом. Мы привыкли к тому, что оно не выполняет главные свои функции – защищать, лечить, учить, мирить. При этом навязывает нам правила, на каких языках говорить, с кем дружить, какие песни петь, кому памятники ставить, куда маршировать и, естественно, строго следить, чтобы мы налоги платили вовремя, иначе нас накажут.
И тут государство вдруг "за бесплатно" дает нам вакцину. Выходят чиновники и говорят: мы добыли, мы купили, мы привезли. И первая мысль у людей – да это вы себя пиарите.
Власть не умеет вести нормальную пропаганду. Если они что-то хотят нам объяснить, получают противоположный результат. При этом считают себя великими пиарщиками, дай им бог здоровья. Это первое.
Второй фактор – тоже очень важный: с 2008 года в Украине практически все медиа занимались дискредитацией вакцинации. Нет такого телеканала, на котором бы не вышло ток-шоу с заплаканной женщиной, у которой ребенок умер после прививки. Вот эти сюжеты дали нам 200 тысяч случаев кори, полиомиелит, регулярные смерти от столбняка и т.д.
Плюс ко всему вишенка на торте – общий уровень образования. И самое грустное – уровень учителей. Учителя у нас во главе тех, кто сопротивляется вакцинации, хотя на самом деле это должна быть интеллектуальная элита нации.
У меня есть замечательный тест на адекватность, состоящий из трех слов: гомеопатия, ГМО, вакцинация.
Когда люди приходят ко мне устраиваться на работу, я даю им эти три тестовых слова и прошу сказать, что они думают о каждом. Я не буду сейчас говорить правильных ответов, пусть ваши читатели сами ответят.
Читайте также: Вы обязаны становиться почти врачами – Евгений Комаровский
– Антивакцинальное движение – глобальный тренд. В чем специфика его украинской ветви?
– У антивакцинаторов в Украине есть 30-40 тезисов. Говорим про корь – они обязательно вспомнят про аутизм. Говорим про коронавирус – скажут, что эти вакцины не прошли третью фазу испытаний.
При этом есть медицинская наука, мировой опыт и давным-давно известно, как на каждый из этих тезисов отвечать. Но у нас никто этим не занимается.
Где Академия медицинских наук? Почему мы каждый божий день видим на телеканалах кучу политиков, но не видим всех этих академиков, авторов учебников, кроме Голубовской, никого из инфекционистов не видим. Где все эти люди? Они же существуют на наши деньги.
Вы знаете, сколько у нас в стране медуниверситетов? Около 20, по-моему. В каждом таком университете есть кафедра инфекционных болезней. И на каждой кафедре инфекционных болезней есть курс вакцинопрофилактики. Где все эти профессора, доценты, заведующие кафедрами? Почему я должен за них всех отдуваться?
– Как вы относитесь к идее принудительной вакцинации?
– Все можно намного проще решить. Представьте себе, что вы покупаете медицинскую страховку. И если заболеете коронавирусом, ваша страховая компания будет оплачивать лечение.
Вот вы пришли заключать договор, а вам страховая компания говорит: если вы привиты, платите за страховку тысячу долларов в год, если не привиты – десять тысяч. Все.
Не хочешь прививаться – не надо. Но заплати нам столько, чтобы мы могли тебя лечить потом. Все решается быстро, понятно, доступно. Хочешь болеть? Ради бога! Только почему государство тебя должно лечить?
Здесь можете мне возразить: если речь идет о государственной медицине, вы меня в любом случае лечить не будете. Я в любом случае буду бегать и покупать лекарства за свои деньги. Так что вы от меня требуете?
Когда государство дает вам возможность качественно лечиться в достойных условиях, но взамен требует вакцинацию, – это понятно. Тогда я за. Но сначала надо гарантировать человеку достойные условия оказания медицинской помощи, а потом требовать от него принудительной вакцинации.
А если вы не можете это сделать, то все, что вы можете, это работать на уровне пропаганды. Потому что как только вы начнете на людей давить, они начнут еще сильнее сопротивляться. И наши люди заплатят тысячу долларов не за страховку, а за липовую справку о том, что они привиты.
"У нас не было и нет сейчас инструментов для того, чтобы обеспечить локдауны"
− Какие главные ошибки власти с начала пандемии вы можете назвать?
− Самый первый локдаун в апреле 2020-го был единственным, когда все сидели по домам и боялись. Это было недели две-три.
А потом мы увидели, что локдаун существует только на бумаге. Я и тогда говорил об этом, и сейчас повторю: фактически мы не могли вводить локдаун. У нас не было и нет инструментов обеспечить его соблюдение.
Люди не могут не работать, потому что у них нет финансовой подушки, государство не может дать людям деньги, чтобы поддержать их во время локдаунов. Крохи, которые давали, – это просто насмешка. Найти огромные средства сложно, но есть элементарные вещи, которые государство может сделать.
31 октября в Харькове будут проходить выборы. Неужели не было очевидно, что голосование внутри помещений намного опаснее, чем голосование на открытом воздухе? А если бы эти выборы провести не 31 октября, а 30 сентября? И не в закрытых помещениях, а поставить столики и кабинки под навесом? То есть в десятки раз уменьшить вероятность инфицирования людей.
И куча таких решений, которые можно было принять.
Я уже не говорю про политиков, кричавших, что вместо нормальных вакцин купили индийское говно. Не буду напоминать, что Индия с своими технологиями обогнала Украину в разы.
Мы должны были строить заводы по производству кислорода, кислородных концентраторов. Как в войну при каждом доме должно быть бомбоубежище, в каждой клинике сейчас должна быть возможность изолировать блок под инфекционные койки с кислородом. Одно из отделений каждой больницы должно быть перепрофилировано и стоять с койками, с кислородом, ждать.
И каждый врач, начиная с апреля прошлого года, должен был проходить подготовку – что такое протоколы ковида, как работать с кислородным концентратором, какие бывают режимы кислородной поддержки, как надо провести исходное обследование, какие показатели влияют на выбор протокола и т.д.
У нас и сейчас главная проблема не только в том, что коек нет. А в том, что персонал не умеет это лечить.
У меня почта не меньше, чем у президента, мягко говоря. Сегодня мне пишут люди: "У меня коронавирус, чувствую себя неплохо, но пришел врач и назначил антибиотик два раза в день. Можно мне ходить с коронавирусом на уколы в поликлинику или лучше не ходить?" Как такое могло произойти в 21-м веке?!
Ведь с самого начала было очевидно, что это острейшая проблема, которая ставит под угрозу национальную безопасность.
Хотя на самом деле можно же прийти и к противоположному выводу. О том, что эта инфекция "очень выгодная". "Очень выгодная", как вы понимаете, в кавычках. Она уносит жизни в основном тех, кто не наполняет бюджет. Она же фактически экономит огромные деньги в пенсионном фонде. В результате, возможно, мы и будем с новыми дорогами, но без пенсионеров.
– Как бы вы охарактеризовали министров здравоохранения последних двух лет?
– Я считаю, что Степанов был на своем месте. С моей точки зрения, это один из самых сильных министров.
Он был министром, который говорил то, чего от него не хотели слышать. Он говорил: дайте денег, у нас там проблемы, тут проблемы.
Степанов – это, условно говоря, полководец, который очутился в окружении с деморализированным войском и без патронов. При тех возможностях, которые у него тогда были, я считаю, результаты были неплохими.
Именно при Степанове очень быстро появился протокол оказания медицинской помощи при ковиде. Он не стал умничать, принял во внимание то, что ему сказали, и очень быстро протокол согласовали и приняли. И это спасло тысячи жизней. Люди просто не всегда это видят, к сожалению.
– При этом был конфликт с "Медзакупівлями" и поставка вакцины несколько раз срывалась, в том числе когда именно Степанов был министром…
– Я в курсе этого. Смотрите, как раз тут я никаких подробностей не знаю. Боюсь, что никто ничего не сделает, чтобы мы узнали, где правда.
Ситуация, когда за государственные деньги что-то покупают, а мы потом спрашиваем – и почем, а нам говорят, что это коммерческая тайна – неправильная. Коммерческая тайна, с моей точки зрения – это когда одна фирма торгует с другой. Но когда речь идет о бюджетных деньгах, ни о какой коммерческой тайне речи идти не может. И это должно быть закреплено законодательно, чтобы всей стране не дурили мозги.
Если возникает мысль, что вакцина была куплена с какой-то коррупционной составляющей, как можно эту историю не довести до конца, не сообщить всему обществу? Вы знаете, за что уволили Степанова? Я этого не знаю.
Мне кажется, это показывает, что пребывание чиновника на должности зависит от его согласия или несогласия с линией вождя. Знаете, сколько в Харьковской области при Зеленском губернаторов сменилось?
− Три.
− А за что их назначали и за что снимали? 5 миллионов жителей области имеют право об этом знать, как вы считаете? Нет, это не ваше холопье дело, вам царь прислал барина и все. Царь так решил.
А почему предыдущего сняли-то? Если за коррупцию, его посадить должны. Сколько на него уголовных дел открыто, расскажите нам, на каком они этапе?
Я считаю, что любое увольнение топ-чиновника надо объяснять людям, которые нанимают тебя на работу, платя налоги. И я не понимаю, почему это не работает в стране.
– Вы поддерживаете инициативу Степанова раздать пенсионерам по 1000 грн, чтобы они вакцинировались?
– Я сам об этом не раз говорил. И это было бы намного дешевле для государства, чем их лечить.
Более того, когда я впервые сказал о том, что надо каждой бабушке дать по 5 тысяч гривен и они побегут вакцинироваться, под этим видео была куча комментариев в духе "а почему только бабушкам? А нам? Мы что, хуже? Бабушкам и 1000 грн хватит".
Это же на самом деле страшно. Это говорит о деморализации общества.
"Мораль – это гиря, которая не даст тебе прорваться во власть"
– На президентских выборах 2019 года в одном из эфиров вас представляли как члена команды Зеленского. Но в итоге вы не присоединились к команде и никакой должности не получили. Что пошло не так?
– Этот вопрос всех сильно волнует. Примерно с 2010 года, когда появилась "Школа доктора Комаровского", и я стал узнаваемым человеком, огромное количество политиков и политических сил хотели, чтобы я был с ними.
При этом они не скрывали: все, что им нужно от меня, – чтобы я молча постоял рядом. Их интересовали не мои взгляды, а исключительно моя узнаваемость.
Так что Владимир Александрович не первый и не последний. Я надеялся, что человек, с которым у меня были дружеские отношения, станет исключением. Но он исключением не стал. Он использовал меня исключительно для пиара в той ситуации.
В той программе я сказал, что готов быть советником президента. Не президента Зеленского, а президента. То есть, мои советы не будут зависеть от личности президента. Мои советы определяются медицинской наукой и больше ничем.
– Вы не думаете, что президент мог увидеть в вас конкурента?
– Какой я ему конкурент? Я в президенты не собираюсь.
– Но вы публичный человек с высоким уровнем доверия в обществе.
– Ну я же не занимаю никаких должностей. А в том, что у них могут быть какие-то тараканы в голове, я точно не виноват. Я никуда не собираюсь.
– Можно предположить, если один шоумен смог стать президентом, это может повторить и другой.
– Я честно скажу, если кто-то хочет меня обидеть, он должен назвать меня шоуменом.
Потому что я в медицине прошел все. В 16 лет зашел в операционную с тряпкой в руках и шваброй. И от санитара до завотделением инфекционной больницы прошел все. У меня 400 вылетов по санавиации, если вы понимаете, что это такое.
Поэтому я кто угодно, только не шоумен. И мы в стране, к сожалению, создали такую модель, когда приход Комаровского во власть невозможен.
– Почему?
– Потому что я не предам язык своих родителей и язык, на котором я признавался в любви. Я не могу это сделать.
Мне больно, что в Верховной Раде можно говорить очевидную ложь, но нельзя говорить на русском языке. То есть, на украинском ты можешь говорить все, что угодно, можешь откровенно врать. Это же какое унижение великого украинского языка!
Пусть президент говорит хоть на японском, лишь бы он был отцом для нации или матерью, понимаете? Не красть и не врать – вот, что нам от него требуется.
А сейчас мы что видим? Мораль – это гиря, которая не даст тебе прорваться во власть. Вот Зеленский нашел себе друга, чтобы сделать начальником СБУ, а я не могу представить, что кого-то из своих друзей сделаю начальником СБУ. Мне будет стыдно смотреть на себя в зеркало.
– Какие у вас сейчас отношения с президентом? Судя по вашей риторике, они сильно испорчены.
– Я его регулярно вижу по телевизору. После выборов он мне предлагал идти в депутаты. Ну и все.
– И все-таки прямой вопрос: что может вас сподвигнуть пойти в политику?
– Ребята, отцепитесь от меня.
Прямой ответ на прямой вопрос: угроза личной безопасности для меня и членов моей семьи. Вы "Дюну" посмотрели?
– И смотрели, и читали.
– Там была одна такая фраза, дословно не процитирую, может, вы ее сами найдете. Герой говорит, что власть тебе должны вручить.
Люди должны захотеть этого, понимаете? Власть – это тягость. Это неприемлемо для нормального человека. Для меня однозначно неприемлемо. Я не готов превращать свою жизнь в борьбу с мерзавцами.
В большинстве случаев я могу ответить на вопрос: за этим решением, связанным с медициной, стоит желание заработать или целесообразность и желание сделать людям лучше. И вот эта возможность сказать правду любому президенту, министру, для меня важна. А для этого надо быть независимым и знать, что люди тебя поддерживают. Мне этого сейчас достаточно.
Я считаю, что сейчас нам нужен сумасшедший во власти, типа Саакашвили, который будет думать о том, как сделать лучше, а не о том, как понравиться. А понравиться людям и сделать им лучше, это абсолютно разные вещи.
– В команде Зеленского есть профессионалы в вашей области, к которым прислушивается президент?
– Я таких не знаю. Когда выходит Трамп или Байден, рядом с ними находится доктор Фаучи (американский иммунолог и инфекционист, директор Национального института изучения аллергических и инфекционных заболеваний – УП). И мы точно знаем: то, что озвучил Трамп про коронавирус, в мозги ему вложил вот этот человек.
Кто у Зеленского определяет политику государства в области биобезопасности я не знаю.
– У нас это был главный санитарный врач Ляшко, который стал министром здравоохранения.
– Главный санитарный врач – это не ученый. Это администратор. Тот, кто организует эпидемиологические мероприятия. Но их направленность, объем, интенсивность определяет медицинская наука.
Когда наша власть говорит о какой-то модели экономического развития, мы должны знать, кто стоит за этим решением, кто консультирует. Вот и в медицине так. Кто эти люди? Чтобы мы понимали, насколько можем им доверять.
– К вам власть обращалось с просьбой об экспертизе?
– Власть в принципе ко мне не обращается. Если ты раз в жизни скажешь "нет", после этого автоматически становишься ее врагом. И сделать то, что сказал Комаровский, – значит поступить не по-пацански, признать себя слабаком. Да кто он такой? Он же шоумен, а мы крутые политики.
Только я тот шоумен, который 10 лет заведовал дифтерийным отделением. И я через такое прошел, что не дай вам бог увидеть пятую часть того, что я видел. Сколько у меня на руках детей умерло. Непривитых детей! У меня в отделении был весь тяжелый коклюш. У нас в стране эпидемия коклюша лет 20 уже длится. Просто коклюш не диагностируется, ставят бронхит, чтобы статистику не портить.
Еще раз повторю, ситуация с вакцинацией катастрофическая! У нас процент детей, не привитых от полиомиелита, просто безумный. Если бы наши европейские друзья знали, что в Украине происходит с вакцинопрофилактикой, поверьте мне, никто бы в здравом уме соглашение об ассоциации с нами не заключил.
Нас надо забором обнести с колючей проволокой. Как можно ездить в Европу людям, у которых половина справок куплены?
Наверное, уже лет 15 живу с ощущением, что я Кассандра. Все, что я говорил, сбывается. Но власть упорно не хочет ничего слушать. Например, о том, что надо вводить уголовную ответственность за фальсификацию медицинской документации, я в 2008-м впервые начал говорить. Государство с этим не борется, оно просто не реагирует.
Читайте также: 20 вопросов Евгению Комаровскому о вакцинации
Есть у нас врач, доцент, я не буду называть фамилию, чтобы не рекламировать этих людей. Человек, работающий за государственные деньги, то есть за наши с вами налоги, регулярно записывает программы и раздает интервью о том, что вакцинация всех нас убьет.
Как такое вообще может быть? Вы можете себе представить, что батюшка сказал – Бога нет, и остался служить в этой церкви? Ну, наверное, это невозможно, да? А у нас возможно.
У нас вообще есть государственная политика в области вакцинопрофилактики? Ее может озвучить президент? Собрать СНБО и сказать: мы констатируем, что иммунопрофилактика – это самый эффективный и экономически выгодный способ профилактики инфекционных болезней. Я это утверждаю, и это наша государственная политика. И под этим заявлением стоят подписи членов Академии меднаук, Академии педнаук, ассоциации врачей.
Ни один президент Украины за все время, от Кравчука до Зеленского, ни разу во время предвыборной кампании даже не произнес такого слова – "вакцинация". И понятно, почему. Потому что, если ты скажешь, что ты за вакцинацию, потеряешь половину избирателей. Скажешь, что против, – потеряешь вторую половину.
"Люди с красными фломастерами убивают мою страну"
– Вопрос к Кассандре со стажем. Как будет развиваться ситуация с ковидом в ближайшие месяцы в Украине?
– Как только резко похолодает, будет еще больший скачок заболеваемости. Потому что люди соберутся внутри помещений. Будем хоронить от 200 до 500 человек в день в ближайшие месяцы.
После новогодних каникул, мне кажется, ситуация улучшится, и все следующие волны не будут такими тяжелыми. Потому что будет больше привитых и переболевших людей с антителами.
Но последствия всего этого мы будем чувствовать очень долго – все, что за это время медицина не долечила, не дооперировала, прозевала, все, что накопилось за эти годы. Валом повалят два года нелеченая онкология, неоперированные язвы, куча запущенных депрессий, панических расстройств, куча детей с тяжелейшим ожирением, сахарные диабеты второго типа, нервные стрессы – это все на фоне обвала психиатрической помощи.
К этому надо готовиться уже сейчас. Уже сейчас каждому семейному врачу надо давать протоколы лечения депрессий и синдрома панических расстройств.
На самом деле вот для этого должен, черт побери, собираться СНБО. Вот это главное: дети, старики, инвалиды, медицина.
– Если вам завтра предложат должность министра и возможность влиять на ситуацию, согласитесь?
– Даже речи об этом быть не может!
Поймите, всю жизнь я лично принимаю решения, от которых зависит жизнь, здоровье тысяч моих пациентов. Я беру на себя ответственность. И вдруг я должен идти куда-то, где свою ответственность перераспределяю между другими людьми, у которых может быть куча своих тараканов в головах. Играть в политические игры, когда тебе сделают одолжение, если с тобой встретятся, выслушают – это не для меня.
Есть огромное количество людей, готовых меня слушать, более того, готовых за это еще и деньги платить. Поэтому я как-нибудь без всего этого обойдусь. Еще раз говорю, мне там делать нечего. Там моралью и не пахнет.
Если я увижу людей, которые решили закрасить белым цветом красную линию, взяли курс на объединение страны, на интеллект, на мораль, с такой политической силой можно иметь дело. Но сейчас я не вижу ничего такого даже в намеке. Любая политическая сила – это, к сожалению, бизнес-проект.
И еще один момент. Огромное количество адекватных образованных людей, которые умеют взвешивать риски, просто уехали из Украины. Это государственная проблема и наша беда. Это мы с вами как люди, не умеющие взвешивать риски, остались. Вы, я.
И поэтому я нахожусь в состоянии депрессии по этому поводу. Думаю, что и вы тоже…
– Я это называю состоянием задумчивости.
– Хорошо, давайте назовем это состоянием депрессивной задумчивости. Как из этого можно выкрутиться, я, к сожалению, не знаю.
На самом деле мне не очень нравится, что мы пришли к таким выводам. Любое публичное выступление я проверяю вопросом: вот после этого интервью вы пойдете прививаться или не пойдете? Захотите уехать из страны или остаться?
И вот, я чувствую, что после нашего интервью кто-то уедет. Мне это очень горько, но я не могу врать и создавать иллюзию.
Поэтому люди с интеллектом должны вместе искать инструменты, как вернуть мораль, честь, как пообрубать руки людям с красными фломастерами. Вот эти люди с красными фломастерами, убивают мою страну, понимаете?
Севгіль Мусаєва, Михайло Кригель, УП
