Україна велика і мала
Приближается 60-летие первого полета человека в космос, а мы еще помним недавнюю украино-российскую схватку за конструктора Королева, отмеченную участием Илона Маска.
212-летие Николая Васильевича Гоголя уже позади, и министр культуры Александр Ткаченко уже посетовал на то, что украинского литература принудительно записали в россияне.
Не успели утихнуть страсти вокруг украинизации сферы обслуживания, а глава МВД Арсен Аваков и президентский пресс-секретарь Юлия Мендель почти синхронно развивают тему "нашего русского языка"…
По большому счету все три упомянутых сюжета – об одном и том же. О продолжающемся внутриукраинском соперничестве, которому не мешают ни коронакризис, ни резкое обострение на фронте.
О конкуренции двух альтернативных цивилизационных проектов, которые наша страна может противопоставить "русскому миру".
Причем первый проект – "большая Украина" – стремится к максимально широкому составу сопричастных, а второй – "малая Украина" – к максимальной однородности.
Идея "большой Украины" подразумевает, что после развода с империей независимое государство может и должно претендовать на значительную часть багажа, созданного за годы совместной жизни.
Читайте также: СССР, который они потеряли
Ни русский язык, ни культурное наследие имперской эпохи, ни технические достижения советского поры, ни разгром нацизма во Второй мировой войне – ничто из этого не может быть приватизировано Кремлем и не обязывает к дружбе с РФ в настоящее время.
Напротив, концепция "малой Украины" требует стигматизировать и уступить бывшему сожителю все, что хоть как-то напоминает о неравном браке: в надежде, что после этого Кремль оставит полностью эмансипировавшуюся нацию в покое.
Правда, культурно-языковые различия не предотвратили ни вторжение в Венгрию в 1956-м, ни ввод войск в Афганистан в 1979-м, ни интервенцию в Сирии в 2015-м, но адептов "малой Украины" это не смущает.
Логика "большой Украины" позволяет с легкостью апроприировать заметные фигуры из прошлого, так или иначе связанные с нашей страной.
Претендовать можно практически на каждого, чей жизненный, профессиональный, творческий путь тесно пересекался с Украиной: от Гоголя до Бабеля, от Сикорского до Королева, от Ахматовой до Ильфа с Петровым, от Казимира Малевича до Джозефа Конрада.
При желании любой из них может быть превращен в предмет отечественной гордости и стать частью национального имиджа.
Но в рамках "малой Украины" подобная апроприация выглядит нелогичной. Абсурдно бороться за литераторов, творивших на русском – отвергаемом "языке врага и оккупанта".
Бессмысленно сражаться за Сергея Королева, работавшего на империю и способствовавшего ее усилению. Странно претендовать на Игоря Сикорского, активно спонсировавшего Толстовский фонд и Общество русской культуры в США.
Любого из этих компрометирующих обстоятельств достаточно, чтобы перечеркнуть связь именитых уроженцев Украины с национальной историей и культурой.
К нашим современникам "большая Украина" столь же снисходительна, как и к персоналиям из прошлого. Она способна принять всякого, кто пожелает связать себя с ней.
Читайте также: Язык и гетто
Язык, культура, вероисповедание и даже идеология не имеют решающего значения: довольно лояльного отношения к независимому украинскому государству и осуждения агрессивной реваншистской политики РФ.
В то же время "малая Украина" априори предназначена для избранных. Для тех, кто соответствует критериям подлинной украинскости, – постоянно уточняемым и все более жестким.
Чтобы заслужить ярлык "малоросса", недостойного быть причастным к независимой Украине, необязательно поддерживать Путина и Кремль.
Отлучением грозит любой из множества грехов: от русскоязычия до сдержанного отношения к Степану Бандере, Роману Шухевичу и другим историческим деятелям.
Действующей моделью "большой Украины" можно считать Майдан: как в 2004-м, так и в 2014-м.
Стихийное объединение очень разных людей, говоривших на разных языках, придерживавшихся разных взглядов – от национализма и левачества до либертарианства – и по-разному представлявших идеальное украинское будущее.
На первый план выходила самоидентификация, позволявшая множеству непохожих друг на друга граждан ощущать себя единым целым.
В свою очередь моделью "малой Украины" может считаться группа поддержки Петра Порошенко, сформировавшаяся в 2018-2019 годах.
Замкнутое национал-патриотическое сообщество, предъявляющее к своим участникам весьма жесткие требования. Относительная узость рядов компенсируется внутренней монолитностью, а монолитность достигается за счет отсеивания всех, кто не вписался в установленную норму.
"Большая Украина" не отказывается от надежды вернуть отнятое в ходе российского военного вторжения в 2014-2015 годах.
Стратегии деоккупации Крыма и Донбасса, активная работа с населением отторгнутых территорий, возможные пути будущей реинтеграции: все это по-прежнему подлежит обсуждению.
Читайте также: Наш остров Эллис
И, учитывая сравнительную широту и гибкость "большой Украины", наполнено хоть какой-то внутренней логикой.
Но с точки зрения "малой Украины" вопрос "Чей Крым?" несет чисто ритуальную, а не логическую нагрузку.
В этой системе ценностей оккупация Крыма и Донбасса выглядит не злом, а благом – возможностью избавиться от наиболее явных препятствий на пути к языковой и культурной однородности.
Достаточно вспомнить, что патриотичный литератор Винничук за четыре года до Путина предлагал провести в Крыму референдум и отдать полуостров России, а его коллега Шкляр сравнивал ныне утраченные регионы с раковыми опухолями.
При этом "большая Украина" вполне готова принять "малую" в качестве составной части – но для "малой Украины" такая перспектива неприемлема.
"Большая Украина" не оспаривает статус украинского языка как единственного государственного: зато "малая" не может смириться с присутствием русского в публичном пространстве.
"Большая Украина" не возражает против чествования Бандеры и Шухевича всеми желающими: в то время как "малая" нетерпима к любой критике вождей ОУН.
"Большая Украина" призывает к культурному разнообразию: а "малая" боится раствориться в предлагаемом разнообразии и требует унификации.
Это означает, что в ходе внутренней борьбы двух проектов "большая Украина" всегда будет занимать пассивно-оборонительную позицию, а "малая" – агрессивно-наступательную.
По сути, такой расклад сил весьма схож с положением на международной арене, где Запад ищет точки соприкосновения и обороняется, а Россия отвергает компромиссы и наступает.
Причем наблюдаемое подобие не случайно. Если идея "большой Украины" предусматривает ассиметричный ответ на кремлевскую агрессию, то философия "малой Украины" подразумевает, что для эффективного отпора нужно зеркалить противника.
И о том, до какого сходства с врагом "малая Украина" дойдет в случае успеха, остается лишь гадать.
Михаил Дубинянский
