Голлівуд по-українськи. Як колгосп під Києвом перетворили на кінофабрику
Если судить по страницам одного популярного сайта объявлений, будни села Нежиловичи в 70 километрах от Киева, в Макаровском районе, не отличаются громкими событиями.
Помимо продажи дачных участков и домов здесь предлагают: выхлопную трубу от мотоцикла "Минск", педаль велосипедную, мойку-нержавейку, резиновые уплотнители для молочных бидонов и "купальник отличный" всего за 50 гривень.
Жизнь в Нежиловичах вписывалась бы в стандартные рамки похожих сел: огород, домашнее хозяйство, ягоды, грибы и охота. Если б в 2003-м тут не появились киношники.
На месте колхоза-миллионника брежневских времен основали киностудию "Киевтелефильма", которую местные в шутку называют "нашим Голливудом". Участникам массовки он приносит около 250 гривен заработка в один съемочный день.
В селе построили павильон на 1,5 тысяч квадратных метров (спойлер: он сгорел).
На территории около 20 гектар воспроизвели украинский хутор, турецкую крепость и город конца 19 – начала 20 века. В нем, в зависимости от сюжета, появлялась то российская, то польская, то украинская символика.
До 2014 года на студии в Нежиловичах сняли много украино-российских сериалов: "Исцеление любовью", "Волчица", "Пока станица спит", "Последний янычар".
В последние годы декорации, которые периодически меняют свой вид, не стояли без дела. Тут снимали "Кріпосну", "Щедрик", "Віддану" и израильский "Голем", занявший, по мнению The New York Times, пятое место в топ-13 самых страшных фильмов на Netflix.
Как обычная колхозница стала реквизитором, что представляет собой сельская киностудия изнутри, чем опасны российские сериалы, и кто сжег съемочный павильон в Нежиловичах – в репортаже "Украинской правды".
Долгоносики и осел Мойша
За металлическими воротами и бетонными стенами – огромные пустые ангары с дырявыми крышами. На одном из бывших коровников надпись "ССО "Радист-69".
– Студентський строїтєльний отряд, – расшифровывает аббревиатуру охранник Сергей.
У небольшой водонапорной башни 1965 года постройки на привязи пасется осел. Его грустная морда гармонично вписывается в колхозные развалины.
– Тільки він кусається, – предупреждает охранник. – Це наш талісман. Він такий у нас – ващє ізвєстний. Як актор. Його дуже багато знімали. Звати Моїсей, Мойша.
Сам Сергей, как и многие в Нежиловичах, тоже снимался в кино. Последняя его роль – в сериале "Не женская работа".
За рулем своего синего "Шевроле" он сыграл роль безмолвного таксиста, за что получил 11 секунд славы и 250 гривень гонорара.
Когда здесь все только начиналось, участникам массовки платили 50 гривень.
– Я теж участвовав, – рассказывает товарищ Сергея. – Там шо час знімають, шо день – сума одінакова. Зараз 250, 300 дають. Один тут, дядя Паша, коли узнав, що на цілий день, то сказав: "Та іді нахєр!".
А шо вони? Беруть отут бабок, пенсіонерок...
По словам местных, история киностудии начинается в 2003-м. Место выбрал Валентин Опалев с коллегами по "Шоу довгоносиков". Позднее Опалев создал компании "Мостелефильм" и "Киевтелефильм".
Первым крупным проектом в Нежиловичах был сериал "Исцеление любовью".
Сегодня на территории съемочной площадки под открытым небом остались две большие локации: хутор и европейского вида городок. Их построили ударными темпами в 2013-м году перед съемками сериала "Пока станица спит".
После того, как сотрудничество с россиянами сошло на нет, декорации в Нежиловичах стали местом для съемок фильмов "Віддана", Кріпосна", "Щедрик", "Голем".
Бутафорский хутор, за которым находятся поле и реальный лес, кажется настоящим. Издалека хаты с соломенными крышами, мельницы, колодцы, телеги выглядят вполне реалистично. Но стоит открыть дверь любого дома – внутри мусор и каркасы нежилых конструкций.
На некоторых фасадах – названия несуществующих улиц и учреждений: Просторная, 1, "Крепостной судъ".
Киношный хутор в Нежиловичах похож на заброшенное место где-то в зоне отчуждения. В дни, когда нет съемок, жизнью его наполняют только птицы, шум трактора в поле и лай собак из дворов реальной сельской улицы неподалеку.
"Мальчик, которого слепили из песка"
"Въ питанiи сила. Какао Жоржъ Борманъ". На деревянной усадьбе висит копия дореволюционного рекламного плаката питерской кондитерской компании, национализированной в 1918-м.
Напротив, на углу улочки – необычный двухэтажный дом с балконом, мансардой, круглыми окнами и псевдовитражами. Его тут почему-то называют "химерным".
Художники и оформители воспроизвели в поле целый город с аптекой, банком, магазинами, мастерскими и театром. В 18 веке, во времена Екатерины, это место было бы идеальной "потемкинской деревней".
Здесь есть несколько улиц, тротуары которых вымощены брусчаткой. На зданиях встречаются вывески на польском, немецком, на украинском. И на русском – в том виде, в каком он был до реформы орфографии в 1918-м.
Если на мгновение забыть о том, что находишься в киношном месте, можно подумать, что попал в прошлое, в незнакомый город, в котором странным образом исчезли люди.
Улицы Цветочная, Николаевская, Мостовая – названия зависят от сценария, от воображения художников и оформителей.
На околицах городка – большой дворец в классическом стиле. Напротив него фонтан, с амурами, оседлавшими дельфинов, и обнаженными красавицами, подпирающими чашу.
Жительница Нежиловичей Ольга рассказывает: "Колись там був "турецький палац", але його переробляли декілька разів".
До 1983 года Ольга, родившаяся в Иванковском районе, работала агрономом в колхозе – в Нежиловичи, в Макаровский район, попала на практику. Так тут и осталась.
После того, как колхоз развалили, и в селе появились киевские киношники, женщина переквалифицировалась в работника киноиндустрии.
– Коли приїхав Опалєв, ми до нього причепились, – вспоминает она. – Він сказав, що хто хоче работать, той буде работать.
Я почала з декоратора. Готовила для зйомок павільйон – клеїш обої, цепляєш картінкі, штори. Художник говорить, що треба робить. І так я дослужилася до реквізитора.
Все фильмы, в которых она участвовала, Ольга сразу и не вспомнит.
– Коли востаннє знімали? "Щедрик" був. І ось "Кріпосна" має заїхати, новий сезон.
Стільки всього було! З Золотухіним (Валерием – УП)... Як же воно, господі?! Він не доработав, помер. Останні серії дублер був. Там ще Макарова Настя грала (вероятно, речь о сериале "Ефросинья" – УП).
Євреї ще були. Для себе орендували, знімали для Європи "Голем", – рассказывает она.
На фасадах осталось много рекламных плакатов
– А вы в курсе, что "Голем" вошел в список самых страшных фильмов? – интересуется журналист УП.
– Я вам скажу, що це дійсно жах був, – понимающе улыбается Ольга. – Все село було викрашено в чорний колір. Все було чорне. Їх актори були дуже страшні – грим лежав. Ще й дощ, грязь.
Та й сама легенда не дуже приємна – мальчик, якого зліпили із піска (на самом деле из глины – УП).
"Там, де вогонь, там бігом і вітер"
"Пожаръ не страшен: "Эврика-богатырь". Тушитъ буквально все: бензинъ, керосинъ, нефть, спиртъ и пр. Совершенно безопасенъ".
Рекламный плакат дореволюционного огнетушителя, оставшийся после съемок, вызывает горькую улыбку у тех, кто в курсе того, что происходило на киностудии летом 2019-го. Здесь горело так, что не помогли даже cовременные пожарные.
– Все, нема основного павільйону! – говорит реквизитор Ольга тоном дяди Мити из фильма "Любовь и голуби". – Все там було: грімьорка, кемпінг, столова, дві костюмерні, дві актьорські – жіноча та чоловіча.
Квіти там росли поряд, туї. Все! Нема!
По словам Ольги, пожар случился, когда Film.ua снимали эпизод для "Віддана".
– Червень місяць, така жара та вітер, – вспоминает она. – Піротехніки притащили 15 балонів газу, щоб ви представляли. В кадрі було 70 чоловік масовки. Були коні. Це ще диво що ніхто не загинув.
– А газ зачем? – спрашивает репортер УП.
– Розумієте, якщо вікна є, за ними – горєлка, – объясняет женщина. – Длінна. Підключається до балона, запалюється – і воно імітує вогонь.
Перед цим вони стєнки оббили войлоком, запалили їх. Вони не пропитали його протипожарним срєдством – і давай снімать живу картінку! А там де вогонь, там бігом і вітер.
Когда пожар закончился, в селе облегчением вздохнули: огонь не перекинулся на лес и на соседнюю, настоящую улицу.
О сгоревшем кинохраме в Нежиловичах вспоминают, как о пропавшем когда-то колхозе. С сожалением.
– Пока був павільйон, воно якось крутилось все. Так, що у нас в селі зараз вже хату купити важко. Приїхали донецькі, скупили, – жалуются тут.
Для реквизитора Ольги, бывшего агронома, работа на киностудии стала чем-то большим, чем возможность заработать. Она открыла для нее новый дивный мир.
– Якщо раз спробував кіно, воно залишається назавжди, – говорит она.
Чтобы наглядно объяснить, насколько киношный мир может отличаться от реальности, Ольга вспоминает о глобальном потеплении.
– Листя ще не опали, бачите, на березах? – показывает она, садясь на свой велосипед. – Моя бабушка вчила мене прикметам, казала: "Якщо береза не роздягнеться до листопада, буде зима сурова".
А хто знає, як зараз буде? Минулого року снігу взагалі не було. У нас щось знімати треба було зимове – так приїхало "Торнадо" (фирма, специализирующаяся на спецэффектах – УП), кинуло свій сніг та поїхало. Вони ще дощ тут роблять, вітер та ураган.
"Снимать кино, которое давало бы людям надежду"
Козы, залезшие на лестницу, ведущую ко входу на чердак – картина, которая заставляет репортеров УП, покидая Нежиловичи, притормозить на пару минут.
Завидев камеру, навстречу выходит крупный, добродушный мужчина. Узнав, что один из журналистов родом из Донбасса, хозяин очень настойчиво приглашает в гости.
Его зовут Кирилл Чабанов. Он – из "донецких, скупивших всё", о которых судачат местные.
Жизнь подкинула Кириллу и его жене Марине сценарий похлеще, чем в сериалах.
В Донецке супруги занимались разным: социологией, консалтингом, вели тренинги. У них был магазин модной одежды, бахча и ферма под Иловайском.
После прихода "русского мира" их большой дом в центральной части Донецка остался вместе с прошлым в 800 километрах отсюда.
В первую зиму, пока перестраивали под себя старый домик в Нежиловичах, им пришлось жить фактически в сарае вместе с животными.
Сегодня у Кирилла и Марины небольшое фермерское хозяйство. Они делают и продают сыры: копченый, горгонзолу, дор блю, гауду.
В окружении котов Кузи, Феди и Сени Марина накрывает гостям стол. Красиво расставляет белые пиалы для травяного чая из саган-дайля. Предлагает собственный мед.
На потолке их кухни причудливые светильники.
– Сценические, – поясняют супруги. – Когда местный электрик вешал эти лампы, стоял на стремянке и удивлялся: "*ля, первый раз вижу такие лампы да еще и на кухне!".
Во всем этом есть какая-то едкая ирония: убежать от "русского мира", потерять почти все, и поселиться в селе Киевской области, возле киностудии, где еще в 2014-м снимали сериалы для российского ТВ.
– Мы уехали от войны, а тут сериалы российские, – улыбается Марина. – Говорили нам в спину, что мы сепаратисты, а сами в массовках участвовали.
– На самой студии было здорово, – говорит Кирилл. – Когда первый раз попали в 2014-м – как Голливуд. Друзья приезжали, мы их на экскурсии водили. Но потом был сильный пожар.
– Так полыхало, что мама дорогая! – вспоминает Марина.
– В каком жанре можно было бы снять фильм о том, что произошло с вами и страной в 2014-м?– интересуются журналисты УП, стоя после чаепития на пороге. – О том, что происходит сейчас?
– Треш, – коротко отвечает Кирилл Чабанов.
– Нет, не треш, – не соглашается Марина. – Сейчас у людей полный пипец. Снимать о тяготах жизни, о политике нельзя.
Нужно снимать кино, которое давало бы людям надежду. Иначе народ всегда будет готов голосовать за ОПЗЖ.
Евгений Руденко, Дмитрий Ларин, УП
