Прикордонний стан

Подходит к концу первое – и, по всей вероятности, не последнее – пандемическое лето. Лето, проведенное Украиной и миром в условиях новой нормы и позволившее сделать соответствующие наблюдения и выводы. 

При ближайшем рассмотрении антиутопия оказались не такой уж антиутопической.

Отечественный опыт доказал, что массовая безалаберность позволяет жить так, будто СOVID-19 вообще не существует – по крайней мере, пока не наступит коллапс медицинской системы.

Можно работать, пренебрегая масочным режимом. Можно отдыхать, забыв о социальной дистанции. Можно заниматься общественной или политической деятельностью, игнорируя проблему коронавируса. 

Правда, пересекать государственные рубежи, абстрагировавшись от пандемии, при всем желании не получится. Особенно если ваш путь лежит из третьего мира в пространство Шенгена.

И уже сейчас очевидно, что закрытые и полузакрытые границы станут самым стойким следствием коронакризиса  – а для полноценного возвращения к прежней норме понадобятся годы. 

Читайте также: Левиафан на карантине

Из всех докоронавирусных  достижений XXI века невиданная легкость передвижения по свету пострадала более всего Оказалось, что эпидемические сценарии в разных регионах планеты заметно отличаются, и привести их к единому знаменателю нереально.

Опыт Украины, пытавшейся вводить и ослаблять локдаун параллельно со всей Европой, – яркое тому свидетельство. Но кроме этой лежащей на поверхности причины стоит отметить еще три фактора: связанных уже не с эпидемиологией,  а с особенностями взаимодействия государства и общества. 

Первое. Пять с половиной месяцев пандемии продемонстрировали, что добрую волю гражданина в борьбе с COVID-19 очень сложно подменить государственным принуждением. Точно так же, как желание гражданина воевать за Родину трудно подменить насильственной мобилизацией. 

Власти могут рассылать населению повестки – но фактически на фронте окажутся те, кто согласен защищать свою страну.

Власти могут требовать ношения масок в закрытых помещениях – но фактически соблюдение масочного режима зависит от сознательности и ответственности самых граждан.

А полицейский контроль за реализацией принятого решения будет работать лишь в том случае, если с этим согласно подавляющее большинство. 

На этом фоне закрытие границ выглядит приятным для любой власти исключением: тут все полностью зависит от государственного принуждения.

Пускай в борьбе с инфекцией запреты на въезд из-за рубежа менее эффективны, чем простое социальное дистанцирование, – но, в отличие от социального дистанцирования, эта норма действительно поддается контролю.

Уже одно это будет подталкивать правительства по всему миру к сохранению пограничных ограничений. И периодически порождать странные решения, подобные принятому в Киеве на этой неделе. 

Второе. Пять с половиной месяцев пандемии продемонстрировали, что ослабление или ужесточение карантина коррелирует не только и не столько с эпидемической ситуацией, сколько с общественным запросом.

Если общественное мнение поддерживает жесткую политику,  то локдаун может вводиться даже при единичных случаях COVID-19. Если же общественное мнение настроено категорически против карантина, то при неуклонном росте заболеваемости могут работать бары и ночные клубы. 

Всякое правительство, а в особенности демократическое, вынуждено считаться с  настроениями граждан. Но с настроениями чужих граждан считаться не надо – и это опять-таки делает закрытые границы отрадным исключением.

Гнев украинцев, не допускаемых в Рим и Париж, никоим образом не досаждает синьору Конте или мсье Кастексу. 

Чтобы жители страны Икс могли посещать страну Игрек, этого должно захотеть общественное мнение страны Игрек.

Как выяснилось нынешним летом, общественный запрос на открытие собственных границ для всех желающих возможен: но лишь в немногих государствах, критически зависимых от туристического потока.

Особенно интересен опыт Болгарии, где местные протесты заставили отменить даже норму о ПЦР-тестах для украинских гостей – сразу же после ее введения. Однако в более благополучных странах чего-либо подобного ожидать трудно. 

Третье. Пять с половиной месяцев пандемии продемонстрировали главный изъян локдауна как противоэпидемического инструмента. Стало очевидно, что жесткий карантин неприемлем в качестве долгосрочной стратегии:  при том, что сдерживание новой коронавирусной инфекции – это игра вдолгую. 

Невозможно держать рестораны и торговые центры закрытыми вечно.  Невозможно сделать новой нормой неработающие парикмахерские и салоны красоты. Невозможно привыкнуть к полной или даже частичной остановке общественного транспорта.

Но ограничения, связанные с перемещениями  по миру, вновь оказались исключением. Их можно сохранять в течение неопределенно длительного времени.

Закрытые и полузакрытые границы уже превращаются в новую норму.

Человечество уже привыкает к ним – тем более что всякий пограничный локдаун неизбежно обрастает лазейками. 

Нынешней весной высказывалась мысль, что, спровоцировав перекрытие границ, новый коронавирус уравняет элиту и низы, бедных и богатых, обитателей хижин и дворцов.

Но на практике пандемия COVID-19 принесла противоположные плоды. Разумеется, в странах вроде Украины антивирусный железный занавес никого не уравнял: подобно коммунистическому железному занавесу, он породил новую кастовость. 

Аналогом советской выездной визы становится запасной паспорт ЕС, вид на жительство, разрешение на работу или любая другая привилегия, позволяющая находиться там, куда заказан въезд обычным соотечественникам.

Причем эта новая кастовость никак не связана с эпидемиологией. Попадание в число избранных нисколько не зависит от личного отношения к пандемии и гигиеническим нормам. 

Пожалуй, самым характерным эпизодом этого лета стала история с авиалайнером, следовавшим из Гран-Канарии в Мадрид и совершившим экстренную посадку в Малаге. Самолет пришлось посадить из-за пьяного гражданина Украины, наотрез отказавшегося надевать маску.

Читайте также: Наше время

При этом среди украинских граждан есть десятки тысяч сознательных индивидов, соблюдающих инструкции ВОЗ, заботящихся о социальной дистанции и не расстающихся со средствами личной защиты, но так и не допущенных в Шенген нынешним летом.

Новый порядок оценивает их ниже, чем оскандалившегося дебошира и ковид-диссидента. 

Несправедливо? Нелогично? Нечестно? Возможно. Но что-что, а справедливость и логику в кастовом мире искать не стоит. 

Михаил Дубинянский