П'ятдесят відтінків червоного
"Красные линии". Благодаря прошедшему Парижскому саммиту это словосочетание на слуху у всех и каждого.
Украина спорит о запретном, неприемлемом и недопустимом. О задевающем за живое и способном взорвать страну. О том, чего президент Зеленский должен избегать ради своего же блага.
Желающих начертить очередную красную линию и освятить ее общественным мнением становится все больше. Но активная часть украинского общества никогда не была и не будет чем-то монолитным.
У каждого из нас свой порог чувствительности, свои болевые точки и свои границы дозволенного.
Для одних неприемлема реинтеграция Донбасса с особым статусом. Для других – реинтеграция Донбасса вообще, ибо весь регион видится антиукраинской "раковой опухолью".
Для одних недопустимы экономически невыгодные сделки с РФ. Для других – всякое сотрудничество с северным соседом.
Для кого-то даже небольшая корректировка гуманитарной политики равноценна национальному предательству. Для кого-то – нет.
Одни считают кощунством любое обвинение МВД в адрес добровольцев и волонтеров. Другие – нет.
В Украине переплелось множество индивидуальных красных линий. И их сила зависит не от категоричности, а от ситуативного совпадения.
От того, сколько личных границ задевает тот или иной шаг, и сколько болевых порогов разной степени чувствительности он может пробить.
В представлении многих неравнодушных украинцев Владимир Зеленский уже пересек запретную красную линию. Не на нормандском саммите и не во время согласования "формулы Штайнмайера".
Популярный шоумен пересек ее 21 апреля, выиграв президентские выборы. Заняв место, которое, по мнению определенной прослойки общества, не мог занять априори. Оставив в дураках людей, гордившихся своим интеллектуальным превосходством. Разрушив картину мира, к которой эти люди успели привыкнуть.
Перечисленного более чем достаточно, чтобы взирать на гаранта с неослабевающим отвращением и скандировать "Зелю геть!"
Реабилитироваться в глазах этих граждан президент не сможет никогда: их личная красная линия пройдена бесповоротно. На Майдан против Зеленского они готовы выйти по любому поводу и без повода.
Но эта бурная неприязнь не представляет реальной угрозы для политического будущего Зе. До тех пор, пока она замкнута в границах условных 8% и не резонирует с мыслями и чувствами со стороны.
Хотя нынешнюю власть нервирует всякая уличная акция, фактически протестные выступления делятся на две неравноценные категории.
Инклюзивный протест способен объединить совершенно непохожих людей с разными установками. Либералов и националистов, прагматиков и романтиков, радикалов и умеренных, рафинированных интеллектуалов и городских сумасшедших.
Чем больше пестроты и многоголосицы, тем легче поставить знак равенства между возмущенными пассионариями и обществом. Доказано отечественными майданами 2004 и 2013-2014 годов.
Напротив, эксклюзивный протест остается уделом единомышленников. Изначально находящихся на одной волне, но не способных обзавестись разнокалиберными союзниками и попутчиками.
Какими бы активными ни были протестующие, такой протест лишь подчеркивает их обособленность и слабость в масштабах страны.
Типичным примером могут служить провалившийся "языковой майдан" 2012-го или бесплодные акции сторонников Саакашвили в 2017-м.
Осенние выступления против "формулы Штайнмайера" стали болезненным ударом для Владимира Зеленского именно потому, что приблизились к инклюзивному формату.
Неопределенность, сопровождавшая Минский процесс, посеяла тревогу в очень разных умах и сердцах.
Читайте также: Майдан и Евро
Сторонники экс-президента Порошенко очутились по одну сторону баррикад с его давними критиками; радикальные ненавистники Зеленского – с умеренными активистами, желавшими достучаться до новой власти.
А Зе!команда совершила крупную ошибку, прозевав момент, когда фрондерство предполагаемых "поробохотов" стало перерастать в более широкое движение.
Но к 9 декабря на Банковой сделали выводы и сумели отыграться, превратив инклюзивный протест в эксклюзивный. Противники Зеленского, пытавшиеся стать общественным рупором, стали выглядеть сборищем алармистов, напрасно разгонявших "зраду".
То же самое касается любой красной линии, которую может перейти или не перейти Владимир Александрович. Оптимальная тактика для Зеленского и его соратников – не в том, чтобы не задевать чужие болевые точки. А в том, чтобы не допускать совмещения чужих болевых точек.
К примеру, попытка закрутить гайки в информационном пространстве возмутит многих и вызовет общественный протест. Причем протест разноголосый и потому опасный для Зеленского и Ко.
Свободу слова в сегодняшней Украине готовы защищать очень непохожие друг на друга граждане: от убежденных либералов и еврооптимистов до национал-патриотов, которые в иных обстоятельствах охотно поддержали бы цензуру, но не приемлют ее в исполнении Зе!команды.
Дальнейшее преследование экс-президента Порошенко тоже возмутит многих и тоже вызовет протест. Однако протест одноголосый и потому обреченный на неудачу.
Бывший глава государства не просто нелюбим широкими массами: он токсичен для значительной части украинских пассионариев. И, попытавшись вступиться за гонимого Петра Алексеевича, его сторонники лишь продемонстрируют свою оторванность от остальной страны. Сделают очередной шаг на пути к маргинализации, от которого Банковая только выиграет.
Правящей команде противопоказано приближаться к инклюзивным красным линиям. Иметь дело с раздражителями, превращающими разнородную человеческую массу в ситуативное целое.
Но в то же время правящей команде выгодно пересекать эксклюзивные красные линии. Попирать их уверенно и демонстративно, провоцируя своих противников на бессильное возмущение.
Дело за малым: суметь вовремя отличить один вид красных линий от другого.
Михаил Дубинянский
