Ніс Клеопатри
"Будь нос Клеопатры чуть короче, весь облик мира был бы другим", – однажды заметил Блез Паскаль.
Французский мыслитель считал, что ход истории зависит от мелочей и может с легкостью меняться. Но в противовес этому мнению существует и другое: история подчиняется объективным законам, в ней все предопределено, и она не терпит сослагательного наклонения.
Кто прав – детерминисты или любители альтернативных развилок? Стоит ли рассматривать историю как неизбежную данность?
Есть ли смысл в переигрывании прошлого и поисках условного "носа Клеопатры", который мог все изменить?
Фактически это зависит от наших ощущений и предпочтений.
Мы любим рассуждать об "объективных законах истории", когда согласны с ее ходом. Но когда история вызывает внутренний протест, ее хочется свести к досадным обстоятельствам и чьим-то персональным ошибкам, которых вполне можно было избежать.
Альтернативная история – это рассказ не о прошлом, а о настоящем. Не о событиях 1917-го, 1991-го или 2014-го, а о сегодняшних умонастроениях. Не о вероятном, а о востребованном. И зачастую "нос Клеопатры" выступает важнейшим маркером национального самосознания.
Для всего мира крах СССР стал исторически закономерным событием. Подтверждением того, что командная экономика несостоятельна, а любые империи рано или поздно умирают.
Но в постсоветской России быстро возобладала противоположная точка зрения: распад Союза стали считать историческим сбоем, а в роли "носа Клеопатры" выступило родимое пятно Горбачева.
Мысленное переигрывание девяносто первого года превратилось в российскую национальную идею. Задолго до переломного 2014-го.
Подъем украинского самосознания в том же 2014-м сопровождался схожим симптомом. Ощутив себя политической нацией, мы тут же принялись переигрывать украинскую революцию 1917-1921 годов.
Искать виноватых, нащупывать спасительные "если бы" и делать самые невероятные допущения.
Так, один из профессоров Института истории Украины заметил, что "если бы немцы выиграли Первую мировую войну, держава Скоропадского имела бы все шансы сохраниться".
Готовность полностью перекроить всемирную историю ХХ века ради спасения отечественного гетманата – что может быть красноречивее?
Наша новейшая история оставляет не меньше простора для альтернативных развилок. При желании "нос Клеопатры" можно примерить и Януковичу с Путиным, и Обаме с Меркель, и Александру Турчинову с Петром Порошенко. И это желание или нежелание неплохо характеризует и нас самих, и наших противников.
Янукович все-таки подписывает в Вильнюсе соглашение об ассоциации с ЕС. Янукович отказывается от ассоциации, но не пытается разогнать демонстрантов, и со временем уличные протесты сменяются апатией.
После 1 декабря Янукович сразу же отправляет в отставку Захарченко, градус общественного гнева спадает, и постепенно протестующие расходятся.
Подобная альтернативная история непопулярна не из-за своей невероятности, а из-за своей невостребованности.
Коллективный Майдан вполне удовлетворен тем, что политика Януковича оказалась тупой и агрессивной. В конечном счете именно тупость и агрессия Банковой позволили сломать старый порядок и приступить к строительству нового государства.
А коллективный Антимайдан – вопреки проливаемым крокодиловым слезам – страдает не из-за разрушения мирной Украины, но из-за собственного проигрыша. Он мечтает не о мире, а о реванше. Поэтому альтернативные пророссийские фантазии сводятся к жесткому подавлению протестов.
"Если бы Янукович не оказался тряпкой". "Если бы Янукович дал "Беркуту" полную свободу действий". "Если бы Янукович использовал армию и раздавил бандеровцев танками". Рисуя эти кровожадные картины, проигравшая сторона мысленно компенсирует свое унижение.
Читайте также:
Столь же показательно и переигрывание событий, произошедших после 20 февраля 2014 года.
Мы привыкли выявлять пророссийскую позицию с помощью лобового вопроса "Чей Крым?", хотя ответ удается получить далеко не всегда.
Но есть и другой, более изящный и тонкий способ. Предложите нарисовать альтернативную историю, в которой после свержения Януковича не начинается война.
Одни начнут перебирать варианты, так или иначе связанные с Крымом. Кремль не решается на отторжение полуострова; новое украинское руководство вовремя принимает контрмеры; Вашингтон занимает действительно жесткую позицию, вынуждая Путина отступить; и так далее.
Поскольку в их представлении война – это не появление вооруженных "зеленых человечков", а попытка дать "зеленым человечкам" отпор.
По большому счету весна 2014-го разочаровала всех: Киев, Москву, Донбасс. Но важно не это. Важна предполагаемая точка бифуркации, к которой мы готовы применить желанное "если бы".
Именно эта точка отделяет проукраинское от пророссийского. Именно она определяет контуры политической нации.
А теперь политическая нация должна пережить очередной тест на прочность – испытание президентскими выборами.
Разумеется, после 21 апреля в победившем лагере вспомнят об "объективных законах истории". Переизбрание Порошенко свяжут с неумолимым уходом прочь от Москвы. Триумф Тимошенко – с естественным стремлением к благосостоянию. Победу Зеленского – с закономерным торжеством нового над старым.
Ну, а проигравшая сторона будет сетовать на досадные обстоятельства и перебирать в уме утешительные "если бы". Вопрос в том, как долго это продлится.
О благополучном исходе выборов можно будет говорить, если 2019-й не породит разделяющую нас альтернативную историю. Если через пять или десять лет он не будет считаться украинской точкой бифуркации.
Если спустя годы его не будут мысленно переигрывать. Обмениваясь взаимными обвинениями и выискивая "нос Клеопатры", который мог бы полностью изменить лицо страны.
Михаил Дубинянский
