Тіло. Душа. Розум
Авторы праздничных текстов ко Дню Независимости любят сравнивать нашу страну со взрослеющим человеком. Украина 1990-х – малый ребенок. Украина 2000-х – трудный подросток. В 2009 году у нас писали о "совершеннолетии Украины".
Сейчас двадцатисемилетняя страна должна выглядеть полностью сформировавшимся индивидуумом в расцвете сил.
К сожалению, у этой привлекательной метафоры есть существенной изъян. В мире людей физическое, душевное и умственное взросление, как правило, идет синхронно.
С каждым прожитым годом человеческое дитя становится больше, отчетливее ощущает себя как личность, растет интеллектуально. А в мире стран слишком часто бывает по-другому. И украинская история последних 27 лет – яркое тому свидетельство.
Считается, что благодаря коллапсу СССР и позиции местных партократов Украина легко обрела независимость. Но в действительности в 1991 году Украина обрела плоть, лишенную души.
Телесную оболочку с формальными атрибутами государственности, с границами и природными богатствами, с металлургическими и химическими гигантами, с газотранспортной системой, но без собственного "я".
Карикатуристы, изображавшие Украину девяностых в виде маленькой девочки в веночке, ошибались во всем.
С одной стороны, тело, доставшееся нам от УССР, было вполне зрелым и взрослым. С другой стороны, самосознания и рефлексии в этом взрослом теле было намного меньше, чем у нормально развивающегося ребенка.
"Кто я? Чем я отличаюсь от других? Зачем я тут?" – этих вопросов для тогдашнего украинского голема не существовало. Страна жила простейшими инстинктами: низы были озабочены голодом, верхи – жаждой власти и денег.
Читайте також
Это было время, когда независимость оставалась для подавляющего большинства украинцев пустым звуком.
Время бесцельного топтания на месте, бестолковой многовекторности, потерянных лет и упущенных возможностей. При этом зрелое тело тогдашней Украины создавало иллюзию сходства с развитыми странами.
Достаточно вспомнить досужие разговоры о скором превращении во "вторую Францию". Увы, на практике нам не удалось стать даже второй Польшей или Чехией: в отличие от Украины, бывшие соседи по соцлагерю обладали собственным "я" уже в начале 1990-х.
Наше существование в виде пустой физической оболочки затянулось как минимум на тринадцать лет. Тело без души; объект даже не пытающийся стать субъектом, – такая Украина устраивала многих. И не только в Москве, но и на Печерских холмах.
Фактически одушевление Украины началось лишь в 2004-м, во время первого Майдана.
Миллионы жителей страны впервые ощутили себя ее гражданами, частью единого целого, конструкторами общего будущего. Они впервые почувствовали вкус независимости, отвергнув предписанную роль и отказавшись жить по московским рецептам.
Украина стала постепенно осознавать себя, но это осознание заняло более десяти лет. К настоящей коллективной идентичности мы пришли после 2014 года, столкнувшись с соседской агрессией и узнав, что такое война.
Сегодняшняя Украина воспринимает окружающую реальность сквозь призму своего "я".
Она гордится солдатами, марширующими по Крещатику.
Переживает за самоотверженных парней на передовой. Испытывает боль при мысли об отторгнутых землях и погибших соотечественниках. Наполняет свою жизнь новыми смыслами. Выстраивает собственное символическое пространство, пишет собственную историю, борется за собственную церковь.
Другие государства проходили то же самое много лет назад, но для патриотичных украинцев все происходящее в новинку. Многим кажется, что именно так выглядит окончательное взросление страны – и нужно лишь довести начатое до логического конца.
Практически все достижения, которыми хвалится нынешняя правящая команда, связаны с национальным самосознанием. С тем самым нацбилдингом, в ходе которого страна обрела душу.
В преддверии выборов упоминание о "душе" уже украсило президентские билборды. Душу противопоставляют низменной плоти, соблазняемой популистами и реваншистами.
Душа преподносится как нечто самодостаточное и гарантирующее Украине будущие победы и будущее процветание. И тут кроется серьезная ошибка, чреватая для страны новыми потерянными годами или даже десятилетиями.
Потому что в третьем мире обычны ситуации, когда с национальным самосознанием все обстоит очень хорошо, а с развитием и процветанием – очень скверно.
Индонезия доктора Сукарно и Южная Корея профессора Ли Сын Мана, Алжир Хуари Бумедьена и Заир Мобуту Сесе Секо, Сальвадор генерала Ромеро и Аргентина генерала Галтьери, Зимбабве Роберта Мугабе и Венесуэла Уго Чавеса – этот печальный список насчитывает сотни стран, эпох и политических режимов.
Роднит их одно: уверенность в том, что душа позволяет независимой стране обойтись без разума. Что патриотизм самодостаточен, и нехватку рационального можно компенсировать избытком национального.
Подобная иллюзия рождается в разных концах света с завидной регулярностью и всякий раз оказывается несостоятельной.
Разум – вот третий компонент, без которого страну не получится сравнить со взрослым и состоявшимся человеком. Без которого патриотизм не приносит процветания, смелость не конвертируется в победы, самоотверженность оказывается бессмысленной, а красивые лозунги и радужные планы остаются на бумаге.
Разум страны – это рациональные правила игры, принимаемые всеми ради выгоды каждого. Это нерушимые права собственности. Это неприкосновенность личности. Это независимые суды. Это экономические свободы. Это институциональные сдержки и противовесы.
Все то, в чем сегодняшняя Украина нуждается так же остро, как и на заре независимости. Все то, что не может быть подменено нацбилдингом – а должно сопутствовать ему. Если, конечно, европейский путь привлекает нас больше венесуэльского или зимбабвийского.
Успешные страны так или иначе приходят к гармонии физического, душевного и интеллектуального.
Неуспешные страны могут демонстрировать самые разнообразные и причудливые перекосы в своем развитии.
За 27 лет новейшей украинской истории мы уже убедились, что тело не способно заменить душу. А теперь нам предстоит убедиться, что душа не способна заменить разум.
Михаил Дубинянский
