Колабораціонізм і амністія. Необхідність суспільного діалогу

В середине апреля министр внутренних дел Арсен Аваков высказал свое видение по возвращению суверенитета Украины над временно оккупированным Донбассом. Концепция министра вызвала бурное обсуждение в информационном пространстве, получив негласное название "план Авакова".

Одним из самых острых пунктов "плана" стал законопроект о коллаборантах, целесообразность которого обсуждается не первый месяц. В марте 2017 года в Верховной Раде даже зарегистрировали законопроект о запрете коллаборационизма.

А в мае уже текущего года о необходимости принятия подобного закона заговорил президент Петр Порошенко.

Глава МВД обратился в редакцию "Украинской правды" с предложением подробно рассказать о том, какой опыт нужно учитывать при разработке такого законопроекта и каким он видит решение проблемы коллаборации.

Учитывая чувствительность обсуждаемого вопроса, мы публикуем статью министра без купюр.

Деоккупация отдельных районов Донецкой и Луганской областей и возвращение в юридическое поле Украины населения этих территорий неизбежно поставит перед украинским обществом и украинским государством вопрос о коллаборационизме.

Кто и как должен определить статус, наличие и меру ответственности/безвинности каждого человека, который пережил оккупацию?

Кто должен предстать перед судом и какое наказание заслуживает сотрудничество с врагом?

Какова мера ответственности каждого из тех, кто не захотел или не смог уехать?

Кто жертва, а кто пособник агрессора?

Наказание или амнистия?

Убежден, что сегодня крайне необходимо начать широкий и откровенный общественный диалог на эту тему, изучить опыт стран, прошедших этот путь, выслушать и обсудить возможные подходы и решения. А самое главное – определить и сформировать меру возможного компромисса украинского общества.

Донбасс – это Украина, а жители Донбасса – граждане Украины. По моему убеждению, именно этот постулат должен лечь в основу дискурса.

Разумеется, коллаборационизм нельзя оставлять без внимания. И в тоже время – наказание должно коснуться только виновных!

Криминальное преследование должно быть применено только к руководству "ДНР" и "ЛНР", лицам, воевавшим против украинской армии и Нацгвардии, и к тем, кто совершил тяжкие преступления.

Большинство переживших оккупацию – жертвы либо вынужденные участники процессов коллаборации, в отношении которых должна быть применена амнистия, с последовательным восстановлением всех гражданских прав и свобод.

Это принципиальный момент: речь ни в коем случае не должна идти о "зачистках" или репрессиях по отношению к мирному населению – людям, волею агрессора оказавшихся на захваченных территориях!

Если человек по какой-либо причине не смог выехать и пережил оккупацию в своем доме, продолжал работать по своей специальности, не участвовал в организации незаконных выборов или иных акций, не содействовал деятельности незаконной власти – он проходит проверку, получает новый легитимный украинский паспорт и все права гражданина Украины.

Уголовному преследованию должны подлежать только те, чьи руки обагрены кровью мирных жителей и украинских солдат, кто возглавлял незаконные органы власти, организовывал незаконные референдумы и выборы, участвовал в погромах, грабежах, совершил уголовные преступления.

Такова должна быть позиция государства и этот принцип должен лечь в основу всего сложного процесса реинтеграции временно оккупированных территорий Донецкой и Луганской областей.

История вопроса

Термин "коллаборационизм" – от французского "collaboration": сотрудничество – был использован как призыв маршала Петена к французам сотрудничать с фашистскими оккупантами.

После Второй мировой войны термин вошел в международное право в значении "военное, политическое и экономическое сотрудничество жителей оккупированной страны с оккупантами в ущерб своей стране". Коллаборационист – изменник, предатель, сотрудничающий с оккупантами.

Соответственно, любой военный конфликт, который сопровождается оккупацией, неминуемо приводит к возникновению коллаборационизма.

Во время Второй мировой почти вся оккупированная Гитлером Европа или коллаборировала с оккупантами, или была вынуждена смириться с их присутствием и деятельностью. Албания, Бельгия, Великобритания, Греция. Дания, Италия. Норвегия, Нидерланды, Польша, Франция, Чехия, Югославия и СССР в Европе. Индия. Индонезия, Китай, а в его составе Манчжурия и Монголия в Азии. Из 38 дивизий СС только 12 были целиком укомплектованы немцами.

Добровольческие армии и национальные дивизии в составе фашистских военных формирований существовали на всех фронтах войны: от Индии до Дании. Соответственно, каждой стране пришлось пройти процесс нравственного и юридического очищения и определять меру вины и ответственности граждан-коллаборантов.

Коллаборационизм во Франции

Наиболее ярким в исторической ретроспективе является опыт послевоенной Франции 50-х годов – так называемые "Законы Шарля де Голля о коллаборантах". Тогда процесс от жестких санкций до амнистирования лиц, признанных коллаборантами, проходил в несколько этапов и растянулся практически на 7 лет.

После прихода к власти во Франции Шарля де Голля Консультативная ассамблея приняла два закона. Документы установили ответственность тех, кто "оказывая помощь Германии и ее союзникам, угрожал национальному единству, правам и равенству всех французских граждан".

Эти законы четко определили круг лиц, попадавших под действие закона, юридический институт осуществления правосудия, меру и степень наказания.

Лица, которые согласно этим законам подпадали под действие документа:

члены правительств "власти де-факто" (оккупационных властей);

руководители министерства пропаганды и Генерального комиссариата по делам евреев; члены коллаборационистских партий или организаций;

организаторы "экономических, политических или творческих событий/мероприятий [...] в пользу сотрудничества (с оккупационной властью)",

а также любой человек, который в письменной или устной форме на публике восхваляет немцев, "расизм или тоталитарные доктрины".

Дела по вопросам "национального унижения" слушались в специальных секциях судов, которые впоследствии стали гражданскими палатами.

Закон давал право обвиняемому подтвердить, что он искупил свою вину путем последующего содействия Сопротивлению, и быть оправданным.

Кроме того, в статьях закона указывалось на запрет коллаборантам работать на ряде должностей и заниматься определенными видами деятельности:

запрет работать в органах правосудия, быть свидетелем или присяжным заседателем,

работать в области образования или быть опекуном,

занимать руководящую должность в средствах массовой информации,

работать в банковском и страховом секторе, состоять в профсоюзах.

Всего во Франции состоялось 170 тысяч судебных процессов по обвинениям в коллаборационизме и вынесено 120 тысяч приговоров, в том числе – 4785 смертных.

Все приговоры выносил суд, и делал это быстро. Тем не менее, многие, заподозренные в сотрудничестве с фашистами, не доживали до суда: их выволакивали из камер и прилюдно линчевали.

К концу войны 3920 человек было казнено. Еще около 9000 (!) линчевали без суда. 1500 отправлено на каторгу и 8500 осуждено к различным срокам тюремного заключения.

Всего до 1949 года судами осуждено 39 тысяч человек, лишены гражданских прав более 50 тысяч, около 1000 человек де Голль помиловал.

Отдельное место в истории Франции занимает так называемый "горизонтальный коллаборационизм" – наказание для женщин, которые были любовницами немцев.

Наиболее распространенной формой расправы с ними было бритье наголо. Наказанию подверглись около 20 тысяч женщин, причем около 8 тысяч расправ были совершены еще до полного освобождения Франции от оккупантов и установления новой власти. Впервые женщины были острижены участниками Сопротивления в июне 1943 года, о чем сообщила подпольная печать.

При этом в большинстве случаев подобное обривание не влекло за собой никаких юридических последствий ни для самих женщин, ни для их детей, в том числе, рожденных от оккупантов – все дети были признаны французскими гражданами и не были ущемлены в правах.

Суды над коллаборационистами были прекращены в 1949 году, когда восторжествовала идея единства нации. В 1953 году принят закон об амнистии и соответственно все заключенные были освобождены. Более того, согласно закону об амнистии, бывшим коллаборационистам нельзя даже напоминать об их службе оккупантам.

Опыт скандинавских стран

Дания

Сразу после освобождения Дании почти 40 тысяч человек были арестованы и отправлены в лагеря для интернированных. Подавляющее большинство задержанных получили незначительные сроки заключения или вообще избежали уголовного наказания.

Только 80 человек были приговорены к смертной казни. Большинство смертных приговоров заменено длительным тюремным заключением.

Подозреваемых судили за "государственную измену" и военные преступления. Характерно, что лидеры коллаборантов странно погибали в тюрьмах –  происходили или самоубийства, или несчастные случаи.

Отдельно следует упомянуть 18 тысяч детей, рожденных датчанками от немцев. Их матери подверглись различным формам пренебрежения, обструкции и избиениям.

Проявлением относительно "лояльного отношения" к коллаборационистам со стороны датского правительства является то, что только в 2003 году премьер-министр Дании Андерс Фог Расмуссен, который впоследствии стал Генеральным секретарем НАТО и советником президента Украины Петра Порошенко, заявил, что сотрудничество с немецкими оккупантами было "морально неоправданно".

58 лет после войны политическое руководство Дании избегало официального осуждения фактов коллаборационизма. Возможно, потому что под этот термин подпадает и деятельность самого правительства, которое так и не отправилось в изгнание во время оккупации, а было разогнано немецким командованием через три года после начала оккупации.

Норвегия

После капитуляции немецких войск в Норвегии более 100 тысяч норвежцев были привлечены к различным формам ответственности за сотрудничество с оккупантами. Арестованы, по разным данным, от 29 до 40 тысяч человек.

Прокуратура требовала 200 смертных приговоров, однако далеко не все были вынесены судами. Несколько сотен коллаборантов были приговорены к пожизненному заключению.

Как и в Дании, приговоры выносились, как правило, за "измену родине" и военные преступления. Большинство обвиняемых избежали сурового наказания. Однако 28 политических и военных лидеров во главе с министром-президентом Квислингом были расстреляны.

При этом норвежское общество поделилось на "шелковый фронт", который объединил противников смертной казни, и "ледяной фронт" – сторонников жесткого наказания.

Трагической была судьба норвежских женщин, которые имели связь с немецкими солдатами. Их насчитывалось почти 70 тысяч. Они подверглись побоям, изнасилованиям, публичному унижению, экономической дискриминации. 5 тысяч женщин отправили в концентрационные лагеря. 8 634 ребенка, рожденных от немецких солдат по программе Lebensborn (улучшение генофонда арийской расы), презрительно называли "нацистская икра". Та же участь ждала еще 4 тысячи детей от браков между немецкими военнослужащими и норвежскими женщинами.

Специальная врачебная комиссия признала детей от немцев опасными для норвежского общества, поскольку они имеют "неполноценные гены". Многих воспитывали в детских домах интернатного типа. В их личных документах стоял специальный штамп.

Часть норвежских женщин с детьми были вынуждены переехать или отправить детей в более лояльную Швецию. Так поступила и мать Анны-Фрид Сьюнни Люнгстад (Лингстад), которая родила ее в возрасте 19 лет в норвежском шахтерском поселке от немецкого солдата. Девочка выросла у бабушки в Швеции и стала известной как певица Анна-Фрид, участница поп-группы ABBA.

Лишь в 2005 году норвежский парламент отменил все дискриминационные правила по отношению к людям, которым было уже за 60...

Коллаборационизм в условиях гибридной войны

Коллаборационизм имеет место во всех случаях военных конфликтов с захватом территорий, в том числе в новейшей истории применения способов ведения гибридных войн на территории республик бывшего СССР – в Молдове, Грузии, Азербайджане и других. Однако, сегодня ни в одной стране мира нет действующего закона о коллаборантах.

Во всех законодательных системах предусматривается уголовное наказание за измену Родине, и Украина не является исключением. Таким образом, мы можем опираться только на юридическую практику 40-50-х годов прошлого века.

Мы, несомненно, должны изучить этот опыт, в том числе – негативные последствия неудачных решений: как замалчивание проблемы, так и применение слишком радикальных мер. Первое ведет к расколу общества и "судам Линча", второе тормозит процесс реинтеграции и создает условия для формирования "пятой колонны".

С другой стороны, ситуация в Украине коренным образом отличается от ситуации во Франции и других странах, участвовавших во Второй мировой войне. Изменился мир, изменились технологии, изменились войны.

Украина больше четырех лет находится в конфликте, который, являясь по сути полноценной военной агрессией со стороны Российской Федерации, юридически не является войной.

Это и есть новейшая гибридная война, включающая мощнейшую информационную составляющую. Это позволяет противнику на всех уровнях, включая мировую общественность и СМИ, манипулировать сознанием людей и подменять понятия: действия российских военных формирований маскируются под "освободительное движение" местных ополченцев. Сотрудничество с оккупационным режимом подается как участие в формировании государственного аппарата "независимой республики", а восстановление территориальной целостности и суверенитета Украины представляется как приход "карательных отрядов" "бандеровской хунты".

Концепция ведения гибридного конфликта в вопросе развертывания коллаборационистского движения на оккупированных территориях в значительной степени заимствована путинским режимом у Фашистской Германии:

• усовершенствованная и адаптированная к требованиям времени и общества, использующая современные технологии коммуникаций,
• создается иллюзия "государственности" и легитимизация оккупированных территорий;
• за счет использования потенциала коллаборационистского "актива" якобы реализуются "желания, просьбы, волеизъявление коренного народа".

Все это приводит к легитимизации коллаборационизма на оккупированных территориях в сознании людей, оставшихся на оккупированных территориях, и транслируется через пропагандистские каналы коммуникаций, закамуфлированных под СМИ, по всему миру.

Очевидно, что принятие и применение закона о коллаборантах неминуемо осложнится деятельностью российских и пророссийских политических сил, которые развернут широкую кампанию по дискредитации непростых процессов реинтеграции населения оккупированных территорий.

Российская пропаганда будет мотивировать продолжать вооруженное сопротивление украинским войскам, запугивая население "зачистками", криминальным преследованием за совершенные и несовершенные преступления.

Нам следует учесть эти риски и разработать меры противодействия. В том числе – предупредить наших зарубежных партнеров об ожидаемых пропагандистских кампаниях по дискредитации как законов о коллаборантах и об амнистии, так и процессов их применения.

Каким должен быть украинский закон о коллаборантах?

Коллаборационизм нельзя оставлять без наказания. Но наказание должно иметь селективный характер и несколько уровней. Закон должен включать в себя четкое и ясное определение преступного деяния и однозначный перечень категорий лиц, попадающих под его действие.

Люди, сознательно сотрудничавшие с оккупантами, входившие в органы власти, способствовавшие захвату территорий, воевавшие на стороне захватчиков, совершившие криминальные преступления против украинских военных и мирного населения, должны предстать перед судом и понести заслуженное наказание.

Также необходимо ввести законодательную норму, запрещающую гражданину, решением суда признанным коллаборантом, избираться и занимать должности в органах власти и местного самоуправления, быть государственным служащим.

Таким образом, снижается риск прохождения во власть представителей "пятой колонны" для организации саботажа и подрывной работы против Украины. Такие политические ограничения после Второй мировой войны вполне успешно применялись во Франции и дали в целом позитивный результат.

Содействие восстановлению государственного суверенитета Украины над оккупированными территориями Донбасса целесообразно рассматривать в качестве условия освобождения от криминальной ответственности или смягчения таковой.

Следовательно, даже комбатанты, не совершавшие тяжких военных преступлений, или представители среднего управленческого звена могут избежать криминальной ответственности, если будут содействовать восстановлению украинской власти над оккупированными территориями.

Параллельно с Законом о коллаборантах обязательно должен быть принят Закон об амнистии, под действие которого попадет большинство населения, пережившего оккупацию, все те, кто оказался заложником агрессора или вынужденно работал в учреждениях и организациях на оккупированной территории.

Опыт Франции показывает, что если данное сотрудничество не имело под собой ни военного, ни карательного характера, то подобные категории граждан в большинстве случаев подпадают под те или иные формы и/или программы амнистии.

Несмотря на то, что тема отношения к коллаборационистам является дискуссионной в Украине (взгляды на них в корне отличаются: "от пособников нацизма" до "заложников своего времени" или "борцов за независимость Украины"), разработка, принятие законов о коллаборантах и об амнистии является необходимым этапом деоккупации и реинтеграции временно оккупированных территорий Донецкой и Луганской областей.

Более того, эти законы должны быть приняты ДО начала процесса освобождения захваченных территорий, после чего совершенно необходимо провести информационную кампанию по разъяснению населению положений этих законов, как в Украине, так и на оккупированных территориях.

Нельзя допустить периода юридической неопределенности – это напугает людей и создаст возможность для распространения фейковых новостей и слухов со стороны враждебной пропаганды. Кроме того, нельзя допустить "судов Линча" и "охоты на ведьм", когда могут пострадать невиновные.

Таким образом, Украине предстоит решить сложную и многокомпонентную задачу: не только провести юридическую, социальную и моральную реинтеграцию населения временно оккупированных территорий, но и возглавить процесс детоксикации информационного пространства, очистить его от фейковой составляющей.

Мы должны действовать быстро, чтобы быть готовыми к быстрому и эффективному процессу деоккупации и реинтеграции своих территорий.

Мы должны действовать продуманно и взвешенно, чтобы не повторить чужих ошибок и учесть новые, в том числе, "гибридные" риски.

Мы должны действовать решительно и открыто, чтобы не дать возможности противнику накрыть мир информационным смогом лжи и фейков.

Мы должны действовать.