Плівки Онищенка рік по тому. Про що говорили президент і бізнесмен на Банковій?

Загорелый мужчина в клетчатой рубашке и темно-синем пиджаке падает на мягкий диван в лобби пятизвездочного отеля в центре Мадрида и заказывает черный чай и 50 грамм выдержанного Hennessy. На часах около 12 дня понедельника.

– Снять стресс надо, – обращается он ко мне.

Мужчину зовут Александр Онищенко. И полчаса назад Национальный суд Мадрида отказал Украине в его экстрадиции.

– Я сильно переживал, да и судья попался строгий. В начале заседания он даже сделал мне замечание по поводу того, что я сижу как в кино – закинув ногу на ногу, – рассказывает Онищенко. – Потом еще прокурор зачитал требования, в числе которых был и мой арест в зале суда. Перенервничал.

Официант приносит коньяк. Онищенко залпом выпивает содержимое бокала, даже не морщась.

Уже больше года некогда влиятельный народный депутат и газовый делец Александр Онищенко находится по факту в бегах. Выехать из Украины его заставили обстоятельства.

В июне 2016 года НАБУ обвинило его в создании преступной группировки, которая занималась обогащением за счет фиктивных газовых аукционов. Онищенко свою вину не признал, заверял, что выезжать из страны не собирается. Но когда парламент лишал его депутатского иммунитета, Онищенко уже не было в стране. С тех пор он в Украину не возвращался.

В отличие от большинства политических эмигрантов, которые, покинув родные пенаты, предпочитают не высовываться, Онищенко начал активно защищаться.

Сначала он атаковал правоохранительные органы, но очень скоро в немилость попал и президент, с которым бизнесмена до дела НАБУ связывало "ничего личного, только бизнес".

В ноябре прошлого года от собеседников в ближайшем президентском окружении "Украинская правда" узнала, что Онищенко, выезжая из страны, прихватил с собой записи, сделанные в кабинете президента на шпионские часы.

Разговоры якобы выставляли Петра Порошенко в не лучшем свете – президент воюющей страны на рабочем месте обсуждает бизнес-вопросы и влияние на парламент.

В начале декабря главный редактор газеты "Зеркало недели" Юлия Мостовая в своей колонке так описала содержимое этих разговоров:

"По данным источников ZN.UA из ближнего круга народного депутата, Онищенко располагает несколькими кейсами записей.

В первом –покупка голосов под необходимые решения в зале парламента. Во втором – отжим потоков и долей в пользу бизнесмена Порошенко и К^о. В третьем – распределение теневых дивидендов с той же командой в сфере работы с "Укргаздобычей".

Президентская администрация напряглась, общественность запаслась попкорном в ожидании нового Мельниченко, журналисты выясняли, существуют ли пленки на самом деле.

Онищенко, тем временем, держал интригу, рассказывая о коррупционных схемах власти украинским и международным медиа. Вскоре записанные разговоры таки появились, но не с президентом. Издание "Страна" опубликовало разговоры Онищенко с гонцами от власти – сначала Олесем Довгим, после – Николаем Мартыненко.

За год с момента начала скандала самые главные пленки так и не были опубликованы. Из-за чего весь украинский политический истеблишмент уверен: Онищенко либо договорился с действующей властью, либо блефовал и никаких записей в природе не существует.

Через год после скандала "Украинская правда" отправилась в Мадрид, чтобы выяснить, почему между Онищенко и Порошенко пробежала черная кошка, о чем разговаривали бизнесмен и президент, как, а главное – о чем НАБУ пыталось договориться с беглым олигархом, и для чего ему самому нужна была вся эта история.

История первая. Как поссорились Александр Романович с Петром Алексеевичем

Онищенко, довольный решением испанского суда, листает новостную ленту "Украинской правды" – новость о том, что Украине отказано в его экстрадиции, появилась на сайте еще до того, как он успел выпить бокал коньяка.

– А зачем вы написали, что я не показал и не разрешил публиковать решение суда? – спрашивает Онищенко. – Вот, можете посмотреть, даже сфотографировать. Публиковать нельзя только.

Онищенко протягивает мне лист формата А4. Я пытаюсь вчитаться в текст на испанском языке, но мало что понимаю. Мой собеседник спешно забирает у меня бумагу – видно, что он ею дорожит.

– Это в Украине суды знаете, как решения могут принимать, а здесь может быть что угодно.

Ремарка Онищенко по поводу разницы между испанским и украинским судом не случайна. Кому, как не ему о ней знать.

• Народным депутатом на досрочных парламентских выборах он стал во многом благодаря неразборчивости украинской Фемиды. В течение двух лет до выборов бизнесмен отсутствовал в стране более 240 дней, что, конечно же, было грубым нарушением закона.

  ЦИК по этой причине отказала Онищенко в регистрации кандидатом в нардепы. Но украинский суд решил, что нарушений нет, и вскоре бизнесмен выиграл выборы по мажоритарному округу в Киевской области. Технологии использовал привычные – за несколько недель до выборов все села его округа были завешены бигбордами, с которых кандидат, похожий на сытого рантье, обращался к избирателям.

  Тогда Онищенко приписывали и финансирование "Батькивщины". Зимой 2014 года в парламентских кулуарах широко обсуждалась история о том, как бизнесмен за 4 миллиона долларов купил должность министра экологии у самой Юлии Тимошенко.

О том, что газовый олигарх стал вхож в первый кабинет страны, "Украинской правде" стало известно от своих источников в президентском окружении весной 2015 года. Коммуникация между Онищенко и главой государства, по утверждению собеседников в окружении обоих, осуществлялась по прямой телефонной связи – без посредников.

Отдельным предметом гордости народного депутата в бизнес-кругах было то, что чаще звонил президент, а не он ему.

– Меня перед поездкой к вам предупреждали: ты же понимаешь, что он будет писать и тебя. Я на всякий случай посмотрела, есть ли у вас часы на руке… – пытаюсь я переключить наш разговор с судебных перипетий.

– (Онищенко смущенно смеется) Нет-нет, записывать я уже больше никого не собираюсь. Да и зачем мне вас записывать? Пока что вы записываете меня. На диктофон.

– Год назад вы заявили, что у вас имеются записи разговоров с президентом. За это время вы выпустили свои беседы с Николаем Мартыненко, Олесем Довгим. Но так и не опубликовали пленок Порошенко, из-за чего многие считают, что у вас этих записей попросту нет. И вы блефуете. Даже президент уже так считает, скажу вам по секрету. Вы себя в этой истории видите победившим или проигравшим?

– Смотря, что считать победой. То, что я нахожусь на свободе и смог защититься, наверное, это можно назвать победой. А что они считают, мне сложно сказать. Я бы так вообще вопрос не ставил – я же защищался, а не воевал с кем-то, и у меня не было другого выбора в этой ситуации.

– Я вспоминаю наше последнее интервью в июне 2016 года, когда вы еще не выехали из страны. Вы тогда не обвиняли президента в коррупции, и речи о пленках не шло. Ни одного кривого слова о Порошенко за все часовое интервью! Что же такого случилось в ваших отношениях между июнем и октябрем 2016 года?

Онищенко на секунду задумывается. Видно, что разговоры о хороших отношениях с Порошенко ему малоприятны. И есть в этой истории еще что-то, что прессе лучше не знать.

– Когда я находился в Украине, надеялся, что президент меня не подставит. Я надеялся, что смогу защищаться. Но президент сделал так, как ему выгодно. Когда все это произошло, он быстро продал мою историю госсекретарю Керри как борьбу с коррупцией. Он сыграл на свой пиар. Хотя до этого он мне давал гарантии, что не предаст, и я смогу защищаться в этой истории. Я слепо верил во все его действия с 2014 года.

– Вот с этого я бы и хотела начать – как вы вообще стали вхожи в первый кабинет страны? Благодаря кому?

– Я с Порошенко общался еще в 2012-2013 годах, когда он был депутатом. Потом в наших взаимоотношениях появился Давид Жвания. Порошенко считает, что Жвания его как-то обманул на (досрочных парламентских – УП) выборах. Кстати, на деньги. После того эпизода Жвания попал в немилость, и я начал выполнять часть его задач.

– За какие сферы вы отвечали? И главное, что получали взамен?

– Когда Порошенко стал президентом, вся власть находилась в руках "Народного фронта". Он наблюдал за всеми этими коррупционными схемами – кто и где работает. Порошенко понимал, что Яценюк его обманывает. Потом он ставил цели убрать этих людей с каких-то потоков и схем. Меня он использовал в качестве тарана – то есть, мне нужно было убрать врагов Порошенко, которые присели на эти схемы.

Мы рассказывали об этой коррупции, сливали прессе информацию. Вплоть до того, что проводили совещания, на которых Порошенко просил меня в лоб сказать Яценюку и его окружению о существующих схемах. Тоже самое было и с рюкзаками Авакова – история, которую придумали в АП, установив камеры в рабочем кабинете Чеботаря.

Благодаря всем этим разоблачениям я стал врагом для "Народного фронта".

• После парламентских выборов 2014 года, на которых "Народный фронт" неожиданно для всех получил 22% поддержки, окружение Арсения Яценюка "уселось" на схемы заработка во многих госпредприятиях – ОГХК, Одесский припортовый завод, "Укрспирт", "ВостГОК".

  К весне 2015 года такая ситуация перестала устраивать Порошенко, который захотел заменить Яценюка на своего, лояльного премьер-министра.

  Общественности стали озвучивать факты о коррупции в окружении Яценюка – сначала об этом заявил глава ревизионной комиссии Николай Гордиенко. Обвинял руководителя правительства в покрывательстве коррупционных схем и Онищенко.

  А VIP-тараном Банковой в снесении Яценюка с должности главы Кабмина стал губернатор Одесской области Михеил Саакашвили, которому президент за это якобы обещал премьерство.

  По признанию Онищенко, на кампанию по дискредитации Яценюка лично он потратил около 3 миллионов долларов.

  "Он тогда рассказывал, что все решения блокирует Яценюк, и пока он будет на своем посту, мне не дадут полноценно работать. Сбей, мол, Яценюка, и все сложится, как надо", – рассказывает Онищенко.

– Вы в таком случае должны быть хорошо знакомы с внутренней кухней Администрации президента. Кто на тот момент занимался всякого рода чувствительными вопросами для президента?

– Кононенко отвечал практически за все на тот момент, Березенко – за голосования в Верховной Раде. За финансы отвечал Макар Пасенюк (владелец инвестиционной компании ICU – УП).

– Через год после скандала так и не понятно, что стало причиной вашего конфликта с президентом. Вы же понимаете, что в вопросе расследования НАБУ Петр Алексеевич точно не мог давать никаких гарантий?

– Я понимал, что рано или поздно меня сольют. Cмотрел на то, как сложилась карьера Жвании, за которого я же ходил и просил в АП чуть ли не каждый месяц. Я видел, как слили его.

Также помню, как при мне слили Шокина. Сначала он был "наш человек", а потом мне поставили задачу собирать по Раде голоса за его отставку. Затем я наблюдал, как Порошенко поступил с тем же Мартыненко, с которым он был бизнес-партнером 20 лет. Я понимал, что я – следующий.

Голосованием (за снятие неприкосновенности – УП) они меня сразу "похоронили", хотя президент лично мне пообещал, что у меня будет возможность защищаться. Изначально был разговор, что я смогу сдать паспорт. За два дня по мне пошла команда голосовать за снятие – я же с депутатами общаюсь, и мне это сразу доложили.

Я бы мог это пережить. Они рассчитывали, что я уеду в Россию, а после этого из меня легко будет сделать врага народа. Они как думали: если будет Интерпол, единственный вариант, куда я могу бежать – это Россия. Они не ожидали, что я буду защищаться и пойду в суды.

Я бы мог тянуть, молчать, исчезнуть. Через помощников президента я держал с ним контакт, и в какой-то момент они перестали мне отвечать.

Уже осенью я попросил одного нардепа, Виталия Хомутынника, выступить переговорщиком. Он поговорил, вернулся и сказал, что может выручить, но тогда я должен начать мочить Тимошенко. А ведь до всего этого весь месяц май, до конфликта, передо мной стояла задача завести Тимошенко в коалицию.

– И почему вы весной не смогли ее уговорить это сделать?

– Я не смог ее уговорить на тех условиях, которые мне предлагались. Я общался с Гройсманом, Луценко, я сидел в этой администрации днем и ночью – там, где хотели слепить коалицию. Но Тимошенко сказала, что если она будет в этой коалиции поддерживать те законопроекты, которые нужны президенту, – это ее уничтожит. Я ничего не мог сделать, моей вины в этом не было.

История вторая: Как защититься от НАБУ

• Пятого июля 2016 года Верховная Рада проголосовала за лишение неприкосновенности Онищенко, а также его арест. Онищенко в зале отсутствовал. После этого голосования он не появлялся в Украине. В августе НАБУ объявило нардепа в розыск.

  Вскоре после этого Онищенко заявил в Интерпол о политическом преследовании и начал отстраивать свою линию защиты именно по этому принципу: в СМИ появились записи разговоров Онищенко с Олесем Довгим и Николаем Мартыненко.

– Скажите, вы, когда решили публиковать записи с Довгим и Мартыненко, понимали, что после этого с вами любой приличный или неприличный человек вряд ли будет иметь дело?

– Да. Но мне нужно было защищаться. Вы же не хуже меня знаете, как работает порохоботская машина пропаганды и черной дискредитации.

Как только я выехал, начались обвинения в госизмене, сепаратизме, мне нужно было защищаться и объяснять, что на самом деле дела обстоят совсем иначе. Я видел, как закатывали под асфальт репутацию Яценюка и других политиков, и понимал, что со мной церемониться никто не будет.

Поэтому я подготовился. И обратите внимание: ведь сейчас уже никто не рассказывает, что у меня российский паспорт, или что я продался Путину и переехал на ПМЖ в Кремль. Где статьи о моей госизмене? Промолчал бы, вы бы не приехали ко мне на интервью.

Хотя я понимаю, что поступил некрасиво и подло по отношению к некоторым людям, но точно не к Порошенко. Когда человека загоняют, он может пойти на многое, к сожалению. Однако и это меня не оправдывает.

– В чем вам помогли публикации пленок с Довгим и Мартыненко?

– Я доказал, в первую очередь, европейцам, что дело по мне –политическое преследование. Из наших разговоров это очевидно. Иначе для чего бы они присылали мне всех этих переговорщиков? Если бы они меня оставили в покое, я бы этого не делал.

Я сомневался, но потом ко мне начали приезжать гонцы от власти. Потом на меня вышли американцы в Лондоне, встречались со мной, два раза ко мне приезжали, включая министерство юстиции. Они занимались Порошенко и хотели, чтобы я приехал в США. Потом в защиту Порошенко выступил (вице-президент США Джозеф) Байден.

– В чем был интерес Байдена?

– Я догадывался, что у них могут быть бизнес-интересы, но не знаю, в чем именно. Сейчас я с ними не поддерживаю отношения и не контактирую ни с кем. Я обосновался в Европе и плюс ситуация с мамой моей – она никуда не может выезжать (72-летняя мать Александра Онищенко Инесса также была объявлена в розыск по делу НАБУ – УП).

Почему и важны были переговоры с НАБУ – я изначально хотел, чтобы она вернулась в Украину, но они оказались аферистами.

– Это серьезные обвинения. Можете обосновать?

– Сначала они вышли на меня вместе – САП и НАБУ, это было в декабре. Потом НАБУ вышли сами по себе – сказали, что с САП не будут договариваться.

Изначально у них были условия – они хотели забрать у меня пленки на Петра Порошенко. Сразу же сказали, что я не могу ничего говорить или общаться на эту тему, потому что я нахожусь под уголовным преследованием. Со мной тогда находился журналист Дмитрий Гнап, он может подтвердить.

Они хотели поменять статьи дела, начали манипулировать: "Мы уберем все плохое, только определенную часть, вы заплатите штраф и останетесь с этими компаниями. Мы вам поменяем все статьи и закончим весь этот процесс". Я был готов на тот период, еще не было решения Интерпола, я был в подвешенном состоянии. Я не понимал, что будет дальше. Я с ними договорился встретиться в Испании, но они сразу же отправили на меня запрос на экстрадицию.

– Как вы узнали о том, что готовится запрос на экстрадицию?

– Я вам сейчас пришлю этот документ, это было 10 декабря. Мне дали копию этих бумаг. Они начали со мной играть, а я начал играть с ними – в ответную игру. Начал тянуть время, наступили праздники, все затянулось. Потом мы еще несколько раз с ними общались, но они не хотели лететь в Испанию ко мне.

Они пытались организовать встречу в Лондоне, потому что там у них была возможность меня экстрадировать. В Испании у них этого сделать не получалось.

Я все-таки убедил их прилететь в Испанию, попросил поговорить с моей матерью, чтобы позволить ей вернуться в Украину. Мать тоже подали в Интерпол, они хотели ее арестовать, чтобы давить на меня. Маму арестовали сразу же по прилету и привезли в центральный суд Мадрида. Только благодаря тому, что у европейцев были все материалы на меня, ее отпустили.

– Почему НАБУ публично об этом не сообщило?

– Потому что они кричат только о победах или о выдуманных победах. О том, что ее арестовали, они сообщали. О том, что ее отпустили, конечно же, нет.

• НАБУ обвиняет Онищенко в организации схемы выкупа газа по заниженной цене у государственной "Укргаздобычи" и последующей его продаже промышленным потребителям. Конечно же, по рыночным ценам.

  Участниками этих коммерческих операций были около 20 человек, половину из которых сразу же задержали. При этом главный подозреваемый – Онищенко – считается организатором схемы. Убыток государства в антикоррупционном ведомстве в 2016 году оценили в 3 миллиарда гривен.

  По данным НАБУ, собранных ими фактов достаточно для того, чтобы посадить Онищенко на срок от 7 до 12 лет.

– НАБУ обвиняет вас в том, что ваши компании перепродавали купленный у госкомпаний газ своим же фирмам по заниженным ценам, а после этого реализовывали его конечным потребителям по рыночной цене, – не успеваю я озвучить свой вопрос до конца, как Онищенко уже торопится с ответом.

– Вы знаете, сколько стоит газ, сколько составляет рента на него, сколько еще составляет НДС? Я вам рассказывал, что газовые трейдеры его продают по 6300 гривен, но если они заплатят все налоги, им не остается ничего. Я всегда высказывался против ренты, которая добивала газодобывающую отрасль, критиковал по этому поводу и правительство Яценюка.

Я действительно не платил, потому что у меня была официальная отсрочка. Из-за чего потом и возникло дело Насирова. Они одновременно предъявляют два одинаковых обвинения мне и главе ГФС.

– Поэтому вы и придумали схему, по которой газ реализовывался на фиктивных аукционах. Главный вопрос – могли бы вы ее реализовать, если бы не ходили к президенту так часто, и если бы главу ГФС Романа Насирова не попросили бы это сделать?

– Все, что происходило по реализации, были чисто бухгалтерские уловки в рамках закона. Вы поймите: не я придумываю коридоры коммуникации с властью. У нас так устроен большой бизнес – если ты хочешь работать и хоть что-то зарабатывать, ты должен взаимодействовать с властью и работать на ее условиях. Не бизнес диктует эти условия, а политика.

Поэтому, если ты хочешь прекратить этот диктат – идешь в политику и становишься над процессом. Это не мой путь.

– То есть, вы утверждаете, что речь шла о простой налоговой минимизации?

– По такой схеме работали все нефтегазовые СД (совместные договора – УП), потому что они не могли платить ту ренту, которая была установлена. "Карпатыгаз", например, инвестировали 100 миллионов долларов, купили ГРС, потом против них возбудили уголовные дела.

Я вам расскажу предысторию этого. Помните, я говорил, что против меня работает серьезное американское лобби? Так вот, Джордж Сорос поддерживает главу "Нафтогаза" Андрея Коболева, они нам предлагали через Коболева купить все наши компании по какой-то смешной цене.

Онищенко озвучивает эту информацию так, словно рассказывает о том, как провел свои последние выходные.

– Когда это было? – я пытаюсь вывести моего собеседника на какую-то конкретику.

– Это было в апреле 2016 года, а Коболев летал тогда к Соросу в мае, а разговор был еще раньше. Для того, чтобы на нас давить, они подали на нас в суд на расторжение договора. Когда говорят, что мы нанесли убытки, я хочу спросить – как можно было нанести убытки тому, чего не было раньше вообще? Там же были частные инвестиции.

– Почему вы раньше не рассказывали об этом?

– Коболев мне ничего плохого не сделал, а сейчас мне уже все равно.

Я понимаю, что Онищенко слегка блефует. В его арсенале еще немало интересных историй о многих украинских политиках и чиновниках. И он рассказал еще далеко не все – ждет удобного повода или ситуации.

– В каком статусе вы сейчас находитесь? Вы действительно оформляли немецкое гражданство, о чем не так давно писали немецкие СМИ?

– Я получал рабочую визу, чтобы официально числиться в своей компании и получать заработную плату. А вообще у меня есть статус политического беженца.

Онищенко достает из кармана пиджака удостоверение и показывает его. Документ внешне напоминает студенческий билет старого образца, разве что на испанском языке.

– Ваши счета в настоящее время арестованы? Что происходит с активами, которые у вас были?

– У меня ничего не арестовано, нет никаких оснований. Самолет я продал шейху Катара месяца три назад. Бизнес в Украине у меня забрали. Меня отрейдерили по всем компаниям. У меня была честная компания-лицензиат, которая платила все налоги и ренты. Сейчас там назначен новый директор.

История третья. А был ли мальчик? То есть, пленки

– Публичными стали истории о двух переговорщиках – Довгом и Мартыненко, но я знаю, что не только они с вами пытались договориться.

– Кто еще?

– Ахметов?

Онищенко замолкает на несколько секунд и думает над ответом. После паузы все-таки продолжает.

– У вас неправильная информация – Ахметов ко мне на встречу не прилетал.

– А кто-то еще был?

– Пусть это останется загадкой…

– Какие еще пленки могут появиться?

– Держим интригу. Хотя я считаю, что я уже защитился – не знаю, как там будет дальше, но пока мне достаточно.

– Общаетесь ли вы сейчас с кем-то из украинских политиков? С тем же Довгим или Мартыненко?

– С Довгим нет. С Мартыненко – да. Я осознаю, что поступил подло. А он – что у меня на тот момент не было другого выхода. Мы говорили после этого.

– С Тимошенко?

– Нет. Я осознаю, что стал токсичен. Вряд ли кто-то после всего захочет со мной общаться.

– Вы много говорили о том, что у вас есть записанные разговоры президента. Когда и для чего вы начали его записывать?

– (Пауза). Я понял, что меня сольют, в начале 2016 года, когда узнал, что по мне возбудили дело и уже дали Демчине (речь о зампреде СБУ Павле Демчине – УП) команду собирать на меня компромат.

– Год назад вы говорили, что рано публиковать пленки с вашими разговорами с президентом. Что сейчас мешает вам это сделать?

– Они вызовут большой резонанс в стране, в которой и без того не все гладко. Эти пленки могут вызвать большие изменения, которые пока для страны не нужны. Может случиться импичмент.

Я понимаю, что Онищенко движут вовсе не резонанс и не изменения. Он – просчитанный делец, который пытается видеть ситуацию на два хода вперед. Сегодня он может выдать порцию пленок для своей защиты, завтра – пытаться договориться. А на следующей неделе, когда ему снова понадобится что-то отыграть, – в ход пойдут новые компроматы.

– Так, может, тогда замаячит перспектива вернуться? Просто поймите, сейчас это выглядит как блеф и попытка выторговать себе что-то...

– Я не блефую. Выключите диктофон.

Онищенко достает из кармана пиджака свой телефон и подносит к моему уху.

Я слышу запись, но из-за плохого качества сложно понять все содержимое разговора. Голоса на пленке действительно похожи на голоса Онищенко и Порошенко. Двое мужчин обсуждают какие-то текущие дела и некого Колю, который "хороший парень".

Онищенко торопится выключить запись. Неохотно отвечает на мои вопросы, о каком Николае все-таки идет речь, но после длительных расспросов показывает мне расшифровку беседы. С просьбой ее не публиковать.

Если верить записям Онищенко, то в начале 2016 года бизнесмен обсуждал с президентом в его рабочем кабинете на Банковой проблемы газового олигарха Николая Злочевского.

Последний якобы уже год пытался решить "свои вопросы" через приближенного к президенту Игоря Кононенко. Но того интересовали исключительно бизнес-вопросы, а "Коля хочет решить вопрос глобально".

Онищенко вкратце рассказывает, какой интерес со своей стороны может представлять Злочевский, президент внимательно его выслушивает. В конце разговора обещает подумать, что можно сделать, и передает "Коле привет".

• После революции бывший министр экологии времен Януковича, как и многие его коллеги, попал в опалу – Генпрокуратура Украины возбудила против него дело о незаконном обогащении и отмывании средств.

  В течение длительного времени он был невъездным в Украину. Дела на поправку у Злочевского пошли как раз в 2016 году. Уголовное производство было закрыто со ссылкой на прекращение расследования в Британии, которое случилось… после оправдательного письма Генпрокуратуры.

  За пару месяцев до этого, в декабре, посетители венского ресторана стали случайными свидетелями встречи ближайшего соратника президента Порошенко Игоря Кононенко и Николая Злочевского.

  В мае 2017 года беглый бизнесмен, у которого уже не было проблем с украинским правосудием, провел энергетический форум в Монако. В числе гостей на нем присутствовали вице-премьер Владимир Кистион и глава парламентского комитета по налоговой политике, член БПП Нина Южанина.

– Вы кому-то передавали эти записи?

– Никому. Сначала была идея отдать записи американцам, но потом я передумал. Я их даю только послушать. Не храню на съемных носителях. Недавно у меня была ситуация, когда ночью вломились в испанский дом, где я сейчас живу. Я был на соревнованиях. Похитили сейф, потом полиция нашла его перерезанным пополам в лесу около дома. Кто-то думает, что я храню пленки в сейфе, наверное.

Онищенко с улыбкой на лице листает фотогалерею на своем айфоне и показывает тот самый перерезанный сейф, который испанская полиция нашла недалеко от его нынешнего жилища.

– Вы мне не верите? Сомневаетесь? Я могу переслать вам протокол испанской полиции со всеми подробностями. Захотите – разберетесь, – пытается убедить меня нардеп.

Мой мессенджер WhatsApp сигнализирует о получении нового файла. Онищенко уже успел отправить документ по телефону.

Я смотрю на своего собеседника и понимаю, что у него найдется еще немало козырей для своей защиты.

Тем более, что впереди у него – еще большая игра: рассмотрение дела по экстрадиции в испанском суде по существу. По его личной оценке, процесс может затянуться на год. Украинский суд уже скоро начнет рассмотрение дела НАБУ.

Впрочем, Онищенко это пока не сильно беспокоит – ближайший год он проведет в Испании или других европейских странах, путешествуя или занимаясь конным спортом. Это стало возможным благодаря стратегии его защиты. За время нашего общения Онищенко несколько раз повторяет – "Да, я стал токсичным, но я выжил".

Я интересуюсь у него напоследок, чем, как он думает, может закончиться вся эта большая история.

– Дело передадут в Европейский суд, рассмотрят по существу. На честное украинское правосудие надежды нет. Оно чисто экономическое, криминала в нем нет никакого. Официально оформленная рассрочка, залоги. Потом жизнь все расставит по местам, и каждый получит по справедливости. Как-то так.

– Так вы думаете, что сможете вернуться в Украину?

– Думаю, что да.

– При президенте Порошенко?

– Это вряд ли.

Севгиль Мусаева, УП