Привид комунізму
Столетие большевистского переворота – неплохой повод, чтобы подвести промежуточные итоги украинской декоммунизации.
За два с половиной года борьбы с Лениным, серпом и молотом среди продвинутой части общества утвердились две точки зрения.
Одни из нас считают декоммунизацию эпохальным шагом, имеющим огромное значение для страны. Для других декоммунизация – это профанация, осуществляемая бюрократическими советскими методами и не способствующая изживанию тоталитарного сознания.
Но в действительности обе оценки не противоречат друг другу. Достаточно просто признать:
Термин "декоммунизация" в Украине служит эвфемизмом для обозначения другого важного процесса – деколонизации.
По сути, происходящее у нас не слишком отличается от более ранних деколонизационных мероприятий в Восточной Европе, Латинской Америке, Азии или Африке. При этом лозунги, сопровождающие деколонизацию, бывают самими разнообразными.
В нашем случае антитоталитарная риторика служит формой, но содержанием является борьба со следами имперского господства. Именно в этом ключе стоит рассматривать всю деятельность отечественных декоммунизаторов.
Например, вполне естественно, что в ходе декоммунизации с карты Киева исчезли улицы Суворова и Кутузова. В то же время никому не придет в голову декоммунизировать проспект Тычины или Бажана – несмотря на написанные в годы Голодомора "Партія веде" и "Людина стоїть в зореноснім Кремлі".
Даже капитулировав перед коммунистическим режимом и поставив свой талант на службу тоталитаризму, украинские классики не стали ассоциироваться с имперским влиянием и потому не вызывают отторжения – в отличие от царских фельдмаршалов.
"Коммунизм – аватар российского империализма", – данное высказывание директора Украинского института национальной памяти как нельзя лучше отражает философию деколонизации-декоммунизации.
В этой картине прошлого нет ни классовой ненависти, ни классовой борьбы, ни искренних мечтаний о светлом будущем – есть лишь хитрая маскировка империи. Дорога в советский ад вымощена не благими намерениями, а сознательными империалистическими кознями.
Большевистский Голодомор выступает не прямым следствием коллективизации, а исключительно плодом сталинской украинофобии. "Капитал" Маркса имеет куда меньшее значение, чем постановление Совнаркома СССР и ЦК ВКП(б) о русификации национальных школ.
И, вероятно, даже парижские коммунары, расстреливавшие классово чуждых заложников еще в 1871-м, при ближайшем рассмотрении окажутся лишь марионетками императора Александра II…
Что ж, украинская деколонизация, деликатно именуемая "декоммунизацией", успешно выполняет свою функцию – отрыв от бывшей метрополии.
В этом плане усилия декоммунизаторов действительно эффективны и, учитывая продолжающуюся гибридную войну с РФ, вполне оправданы.
Но, к сожалению, все это не имеет отношения к борьбе с тоталитарным мышлением. Скорее наоборот.
На фоне происходящего левототалитарный ренессанс в обедневшей Украине становится еще вероятнее.
Мировой опыт свидетельствует, что к дискредитированной идеологии наиболее восприимчивы люди, неспособные распознать эту идеологию и связать ее с собственным "я".
После Второй мировой войны австрийцам твердили, что их страна была не соучастницей нацизма, а жертвой гитлеровских оккупантов. Немцев ГДР убеждали, что они – добропорядочные антифашисты-тельмановцы, пострадавшие от Гитлера не меньше других. Как следствие, сегодня ультраправые ксенофобские партии собирают на востоке Германии и в Австрии рекордное число голосов.
Логика австрийского или восточногерманского избирателя проста: нацисты – это плохие парни, враги, угнетатели наших дедов; а мы голосуем за хороших парней из "Партии свободы" и AfD, отстаивающих наши интересы.
На протяжении многих лет россиян учили гордиться "исторической победой над фашизмом". В итоге современное российское общество с готовностью одобряет ксенофобскую и милитаристскую риторику, горячо поддерживает диктаторские методы и радуется аннексии Крыма.
При этом вполне фашистские взгляды в РФ не идентифицируются как таковые.
Логика соседского обывателя проста: фашисты – это гады и враги, пытавшиеся истребить русский народ во время Великой Отечественной; а мы поддерживаем своего лидера, поднимающего Россию с колен.
Нечто подобное наблюдается и в нашей стране.
Выступая в обличье "декоммунизации", отечественная деколонизация отучает нас ассоциировать коммунистическую идеологию – с Украиной и украинцами.
В общественном сознании утверждается аксиома, что коммунист – это внешний поработитель, прислужник империи, коварный северный сосед. Как следствие, левототалитарные взгляды в независимой Украине просто не будут идентифицироваться как коммунистические.
Уже сейчас отечественные поборники агрессивного коллективизма предпочитают называться "правыми".
"Правые" считают преступлением свободную продажу земли и мечтают о раскулачивании зажравшихся барыг.
"Правые" демонстрируют полное презрение к частной собственности и частному предпринимательству, когда дело касается языка, культуры и других деликатных вопросов.
"Правые" мыслят и действуют по-большевистски – но не осознают этого.
Их логика проста: коммунисты – это злодеи-имперцы, стремившиеся уничтожить нашу нацию; а мы – прогрессивные украинские патриоты, жаждущие справедливости.
По иронии судьбы, от резкого левототалитарного крена Украину удерживают остатки постсоветского самосознания.
Наш креативный класс, выросший на либеральных ценностях перестройки и девяностых, еще способен связать коммунизм с собственным "я". Услышав призывы к уравниловке и наступлению на частную собственность, интеллигентный гражданин средних лет тут же вспоминает 1917 год с шариковщиной – и чувствует рефлекторное отторжение.
Но в разоренной войной стране подрастает новое поколение украинцев, усвоивших, что коммунизм – всего лишь "аватар российского империализма".
И это новое поколение сможет выбирать самые простые и радикальные социально-экономические рецепты, вовсе не ассоциируя их с одиозной коммунистической идеологией.
Насколько далеко зайдет процесс, и чем именно все это обернется, спрогнозировать трудно.
Но в одном можно не сомневаться: коммунисты будущего в Украине будут искренне считать себя антикоммунистами.
Михаил Дубинянский, для УП
