Гия, Гийка, Гиюшка, сегодня тебе исполнилось бы 48. Не представляю тебя в этом возрасте.

Наверное, у тебя уже бы были морщинки вокруг глаз, лоб больше хмурился, а в походке появилась бы солидность. Нет-нет, я точно тебя представляю: такой же франт, с такой же детской и хитрющей улыбкой, и брови по-прежнему вразлет, и глаза по-прежнему смеются, и пальцы по-прежнему перебирают можжевеловые чётки.

У меня до сих пор есть такие – ты мне их подарил, когда в последний раз был в Крыму, вместе с лиловыми ветками земляничника, сорванными тобою в горах. Этот земляничник, хоть и потерял свои мелкие веточки, и сейчас стоит в глиняной вазе в комнате моей мамы. А твои чётки до сих пор пахнут можжевельником, молодостью, дерзостью и уверенностью, что жизнь бесконечна, а смерти нет вовсе.

В наследстве, оставшемся мне от тебя, есть ещё громадные шампуры с фигурками 12 апостолов и коллекция СD-дисков. В ней Вагнер, Мадонна, Eric Clapton, Liza Stansfild, Smokie, Ray Charles, Elton John, Frank Sinatra и Chris de Burgh с его "Missing you".

Я – грузин. Але готовий померти за Україну

Я как-то подарила (оторвала от сердца) один из этих дисков одному очень талантливому парнишке-крымскому татарину. И не забуду, как у него задрожали и веки, и губы, когда он взял его в свои руки – ещё бы, ведь эта музыка от Георгия Гонгадзе. Он сказал мне тогда: "Не бойтесь, я никогда его не потеряю, такое терять нельзя".

Таких, как ты, терять нельзя, Гия! …Но мы потеряли.

Вместо тебя теперь стоит на Большой Васильковской какой-то чугунный и несуразный демонического вида мужик в пальто. Представляю, как бы ты хохотал, увидев этого "Павла Корчагина"!

Но, может быть, так и надо, чтобы те, кто придёт к этому памятнику, видели Гонгадзе-героя, Гонгадзе-мученика, Гонгадзе – человека и журналиста, убийство которого так потрясло страну, что разделило её историю на эпохи "до Гонгадзе" и "после".

Всё это так и даже больше... Но как-то смывается всем этим пафосом твоё живое лицо, твой голос, твоя серьёзная смешливость и умная ироничность.

Тебя уже нет 17 лет. И в день твоего рождения, всего через 31 год прерванного смертью, я уверена, будет сказано много верных слов о том, каким блестящим ты был журналистом, как не терпел лжи и прогиба, как создал первую в Украине честную Интернет-газету. Как ты любил эту страну!

Все это так и даже больше…

Но я сегодня, когда пролью по грузинскому (твоему!) обычаю поминальное вино на землю, буду плакать не об этом.

А о том, каким ты был другом, как надёжны были твои плечи, за которые, казалось, может спрятаться от беды целый мир.

Как, находясь рядом с тобой, любому хотелось стать таким же красивым, сильным и умным. Как ты любил свою маму и дочек.

Как ты, прикалываясь, смешно говорил по-английски с грузинским акцентом.

Как ты рассказывал анекдот о рыбках в аквариуме, для которых тот, кто подсыпает для них корм – Бог. И как ты вдруг менялся, когда поглаживая по привычке раненую руку, начинал рассказывать о войне, на которой тебе пришлось воевать за свою другую родину.

Как ты классно танцевал и как банальный обед превращал в праздничное застолье.

Как везде, где бы ты ни появлялся, жизнь начинала пениться, искриться и шуметь, как море, которое ты так любил.

Оно тебя помнит, Гия, наше Чёрное море. Оно тебя не потеряло. Таких, как ты, терять нельзя.