Командир штурмової групи "Кідур" про "бій за лісок": Це було реально не підготовлено
"Бой за лесок". Его называют самым ожесточенным боем на Светлодарской дуге. Оценки этого боя также наиболее противоречивы.
С одной стороны, украинская армия в декабре-2016 понесла едва ли не самые большие потери за год, с другой – за успешно проведенную операцию почти 50 военных получили ордена и медали.
О том, что все прошло далеко не гладко, говорилось в материале УП "Правий сектор" в армії: між анархією і Статутом".
Уже после того, как статья была готова к публикации, автор пообщался с одним из участников того боя.
"Кидур", – представляется военнослужащий 3-й роты 1-го батальона 54-й механизированной бригады. 18 декабря 2016 года он возглавлял одну из двух бригадных групп, которые первыми вступили в противостояние с врагом.
Командир другой группы, Никита Яровой (позывной "Шайтан") погиб в том бою, впоследствии ему посмертно присвоено звание Героя Украины.
"Кидур" служит с 2010 года. Начинал с истребительной авиации, в 2012-м пошел на контракт в Военно-морские силы. В 2014-м, с началом российской оккупации Крыма, охранял штаб командования в Севастополе. Оттуда вышел в Одессу, где прослужил еще год.
Далее – инструктор и солдат в "Азове". С августа 2016-го – в 54-й бригаде.
Этот послужной список и позволил "Кидуру" возглавить одну из групп в "бою за лесок".
Формирование штурмовых групп
К нам приехал командир роты "Шайтан" и сказал, что нужны 20 добровольцев для боя. Но не сказал, что конкретно будем штурмовать.
Добровольцев в нашей роте было много, этих двадцатерых пришлось отбирать из большого количества желающих – потому что все настроены на то, чтоб вернуть свои земли.
При выборе двадцатки смотрели на подготовку бойцов, их физические данные. "Бугай" (один из лидеров "правосеков" в 54-й бригаде, – УП) с "Шайтаном" советовались между собой, кого из бойцов брать; также советовались с комбатом "Куполом" (на то время – командир 1-го батальона 54-й бригады, – УП), а может, и с комбригом, а также с заместителем командира батальона по боевой части.
20 человек разделили на две группы.
Первую возглавил "Шайтан". Командиром 2-й штурмовой группы должен был быть "Бугай", но где-то за 5-6 часов до выхода он отказался. Причина, которую он мне озвучил, – "плохой сон". Истинной причины я не знаю. В результате командиром второй группы стал я. Меня выбрали, потому что на тот момент я уже прослужил 5 лет, имел значительный опыт. Плюс мне доверяли мои люди.
Двадцатка на 70% состояла из бойцов первого взвода третьей роты. Именно этот взвод в свое время первым выезжал на полигон, парней готовили для штурма.
Планирование операции и бой
У нас было построение на командно-наблюдательном пункте батальона. "Купол" сказал: если что-то во время операции пойдет не так, операция – "минус" (отменяется, – УП), мы все возвращаемся на исходную точку, после этого артиллерия ровняет с землей все сепарские позиции.
Планирование операции проходило так.
За день до штурма приехал командир роты "Шайтан", забрал "Бугая", меня, "Скина" (моего близкого друга) и еще одного товарища в штаб батальона посмотреть съемки с беспилотника всех позиций и самого леса – чтобы решить, какая группа как должна работать. Сидели часов до 11-12 ночи, все обговорили, спланировали. После этого вернулись, рассказали людям, что и как. И уже утром в 5 часов мы ушли.
Ехали "Уралом" до ближайшей позиции. Дальше пешком. Это был плохой момент, что штурмующая группа с самого утра, не выспавшись, очень много ходила пешком. Обещали рывок где-то метров на 500 – а оказалось 700-800. И до этого мы еще 3 километра прошли. Все – со всей экипировкой. Это неприемлемо для штурмующих групп.
3-й полк Сил спецопераций не участвовал в нашем планировании. Они штурмовали позицию "Крест". Я так понимаю – не совсем удачно, потому что их отозвали, как нам сказали.
И вот, у третьего полка ССО что-то не вышло, а "Купол" по рации дал приказ "Шайтану": выводить две группы с учетом того, что штурмуете – вы. "Шайтан" передал мне по рации: ты штурмуешь позицию "Олени". Так все поменялось.
Мы вышли в поле и пошли.
По идее, по договору, должны были сказать: операция "минус".
Во-первых, мы не штурмовики. Мы в армии, грубо говоря, первый механизированный взвод – то есть, обычная пехота. Я считаю, что пехота не должна заниматься штурмами. А мы, получается, не только выполнили свою работу, но еще и работу Сил спецопераций.
Мы не отказались, потому что это было в наших интересах: отбить кусок нашей земли.
Штурмовать вражеские позиции – одна из самых сложных задач. Перед штурмом артиллерия должна была "подготовить" эти позиции: хотя бы разбить бойницы, нанести как можно больше повреждений этим позициям, чтоб мы как можно быстрее подошли с меньшими потерями.
В итоге все получилось с точностью до наоборот.
Мы пришли, все сепары живы, никто не контужен, не ранен. Разрывы снарядов были где-то в 50 метрах от позиций сепаров. Артиллерия отработала некачественно. И это прокол командира батальона "Купола".
Моя группа штурмовала позицию "Олени". Бой с сепарами за эту позицию длился недолго. Все закончилось в течении 20 минут. А когда мы зашли на эту позицию, то сепары начали уже нас штурмовать.
Недалеко от позиции "Олени" была еще одна укреппозиция сепаров – там они высаживались с БМП и бежали на нас, чтоб выбить с позиции, которую мы только заняли. Подбегали на расстояние 20-30 метров. Этот бой шел еще часа три.
В общей сложности до нашей эвакуации бой длился 3,5 часа.
Во время боя работали и наши, и сепарские минометы. Но они работали не по нам. Сепары по нам не били, потому что недалеко от нас оставались их позиции. Минометы били по лесу, где был "Шайтан" со своей группой. По нам била БМП, но не очень точно.
Убитые, раненые и "контуженные"
О гибели "Шайтана" в первый момент знало всего лишь три человека с его группы. "Товарищ" и "Змей" остались позади, по каким причинам – никто не знает. Они не смогли добежать до группы, дойти до необходимой точки, где погиб "Шайтан".
Туда пошел "Шайтан", "Эфа" (Андрей Байбуз, впоследствии погиб, награжден орденом "За мужество" III степени, – УП), "Гонта" и "Дисней".
"Шайтан" погиб от выстрела снайпера. Я не думаю, что в этот момент у его троих парней была какая-то паника (в предыдущем материале УП командир подразделения снайперов 54-й бригады называл гибель "Шайтана" катастрофическим моментом всего боя, – УП). Эти трое – люди, которые много воевали, видели трупы своих побратимов. Они уже на инстинкте среагировали, что нужно выжить, убить врага.
Я думаю, что в момент гибели "Шайтана" боевой дух его парней не подорвался. Потом – да, когда уже о гибели узнали все, начали осознавать… Это никому не понравилось.
Для проведения операции не подготовили резервы. Когда мы зашли на позицию "Олени", в моей группе произошел более близкий и жесткий контакт, нежели у группы "Шайтана". Сепарня начала стрелять по нам с разных сторон – и это все на расстоянии 20-40 метров. Мы вызывали подкрепление, чтоб нам хотя бы боекомплект подвезли. "Купол", вроде бы принял, я вызывал его напрямую. Но даже спустя 3-4 часа никакое подкрепление к нам не приехало. Даже БМП к нам 2 раза не доехали.
Уже когда мы после выхода лежали в госпитале, начали выяснять: почему не подошло подкрепление?
Нам рассказали, что одни отказались участвовать в бою, другие – выкидывали оружие, мехводы выкидывали рации и шлемы, отказывались к нам ехать: "Я не поеду, там жопа". Еще какая-то разведка отказалась ехать на помощь, когда мы еще были там.
Когда мы вышли, только спустя час туда заехала бригадная разведка вместе с 25-м батальоном "Киевская Русь". Только спустя час получилось собрать людей, чтоб завести на позицию, которая уже была захвачена, за которую погибли мои побратимы. Уже сепары могли ее назад забрать, пока там никого не было из наших... И получается, что все это было бы зря.
Это было реально не подготовлено.
В бою получили ранения несколько бойцов из моей группы. Двое из них – саперы. Они получили ранения по своей вине, не слушали или не слушались меня, делали все по-своему.
Еще один раненный – снайпер "Лука", получил ранение в руку. Ему накладывал жгут "Саныч" ("правосек" Дмитрий Клименко, – УП), а "Гюрза" ("правосек" Роман Радывилов, – УП) прикрывал. В этот момент "Саныч" погиб, снайпер попал ему в голову. "Гюрзе" снайпер влупил под бронежилет в район печени. Мы хотели оказать помощь "Гюрзе". Но его снайпер держал на прицеле. Подобраться к нему не было возможности.
Я вызвал группу эвакуации, которая была на БМП, ей стрелкотня не так страшна. БМП не приехала. Водители БМП либо нас не видели, что маловероятно, либо, что более вероятно, боялись к нам ехать, чтоб их не подбили. И "Гюрза" просто истек кровью...
Была еще история с "Нямой", снайпер с нашей бригады. Во время боя "Няма" вместе с нашим "Батоном" был на отбитой сепарской позиции "Кемпинг". "Батон" рассказывал, что у них на этой позиции и близко не было контакта с сепарами. Но когда "Батон" с "Нямой" вышли с леса, им сказали, что надо пополнить боекомплект и возвращаться. "Няму" резко повело, он облокотился о машину – типа его "контузило".
А "Батон" рассказывал, что им даже ничего не прилетало. Когда все закончилось, "Батон" передал рулон туалетной бумаги этому снайперу, чтоб подколоть его.
Как сложилась судьба бойцов с первой и второй роты нашего батальона, которые отказались идти в бой, я не знаю. К ним у меня лично специфическое отношение.
После боя нас вывезли как раз на их позиции. Там меня раздевали, снимали бронежилет, каску, нож, все остальное. Это все осталось там, на позиции. А когда приехали забирать – этого уже не было, кто-то из бойцов это себе "поднял". Это тоже очень плохой момент, потому что у многих моих побратимов украли личные вещи. Ты покупал себе хороший импортный броник – а у тебя его украли. После такого отношение к людям сразу меняется. Это свинство.
Никто из командования на это также не среагировал. Мы писали рапорты, у кого что пропало. Реакции не было.
Это подорвало репутацию всех командиров, даже комбрига.
Повышение и награждение
После боя сильно ухудшилось отношение к "Куполу". Абсолютно у всех. "Купол" говорил, что если что-то во время операции идет не так, то операция – "минус", а произошло совершенно иначе. Это неправильно.
Офицер говорит – офицер должен делать, отвечать за свои слова.
Мы не боялись идти, просто нужно было говорить, как есть. Если мы шли штурмовать, то надо было так и сказать. Мы и так взяли с собой достаточно боекомплекта – но взяли бы больше, если б знали, что идем на штурм.
Повышение "Купола" до заместителя командира бригады коррупцией не назовёшь. Но кому-то нужно, чтоб он оставался. Из-за таких назначений моральный дух бойцов падает.
Операция была успешной отчасти. Все могло быть гораздо лучше, если бы спланировали лучше. Ряд маленьких нюансов повлияли на общее КПД штурмующих групп. Целый ряд таких маленьких нюансов, из которых вырастает что-то большое – гибель побратимов.
Также после боя прошли непонятные награждения. Я б не хотел этот вопрос закрывать. Наградили людей, которые были глубоко в тылу: выдавали продукты и боеприпасы – а получили орден "За мужество".
Какую-то замкомбата по воспитательной работе Оксану Петровну, которая ничего не сделала в этом бою, вообще не участвовала в операции – ее наградили и медалью, и орденом. А пацаны, которые непосредственно рисковали своей жизнью, были на контакте в 5 метрах от противника и вышли – они не получили ничего.
Такого не должно быть.
Из моей группы ордена "За мужество" III степени получили: посмертно – "Гюрза" и "Саныч", раненный "Лука", контуженый "Бай" и я, тоже контуженный.
Остальные – ничего не получили. Очень стыдно должно быть командирам, которые дали своих людей, а потом не могут выбить для них награды.
"Подолянин" – командир минометки. Он тоже получил орден "За мужество", именно за бой за лес. Говорят, что "Подолянин" заслужил орден в Донецком аэропорту, в других боях показал себя хорошо. Но именно за лес я не считаю, что он заслужил награду. Он минометчик, непосредственного участия в бою он не принимал. Плюс минометка работала не качественно.
Вражеская арта действительно попадает по нашим позициям. Четко попадает. А "Подолянин", когда я ему задавал вопрос, почему вы не попали по сепарской позиции ни одной миной, сказал, что миномет не может так точно попасть.
Вражеский миномет попадает, а наш – не может? Почему так, я не понимаю. Поэтому хвалить "Подолянина" я не могу.
О личных планах
У меня нет четкого плана, хочу ли я уйти куда-то с бригады.
Мы сейчас вышли на полигон. Я здесь со своими близкими друзьями, с которыми вместе воюем, мы в хороших отношениях с замом комбата по боевой подготовке "Ведьмаком".
Этот человек вкладывает максимум усилий, чтоб дать нам знания. Он окончил школу рейнджеров, достаточно опытный военный и очень хорошо к нам относится. Мы решили остаться, посмотреть, как все будет дальше развиваться. Также – повысить уровень знаний.
Год на передовой приводит к тому, что мышцы атрофируются, знания забываются, ты не развиваешься, а деградируешь, когда стоишь на месте. Пора все свои навыки возобновить, научиться чему-то новому, привести технику в порядок, научить всех пользоваться медикаментами, научить людей штурмовать.
Дальше хотим попробовать в составе нашего взвода этой же бригады штурмовать какие-то другие позиции сепаров.
Отвоевывать наши земли.
Алексей Братущак, УП
