Сергій Горбатюк: Ми близькі до завершення справи Межигір'я

Начальник управления специальных расследований Генеральной прокуратуры Украины Сергей Горбатюк больше похож на школьного учителя, чем на важного прокурора. И он явно смущается, когда общается с журналистами.

Родом из большого села в Хмельницкой области, Горбатюк перебрался в Киев в 1995-м году. За 20 лет работы в прокуратуре он мог бы уже набраться и наглости, и лоска, обзавестись огромным домом и парком дорогих иномарок. Но, столкнувшись с ним на улице, вы никогда не опознаете в этом сутулом человеке в кепке следователя по особо важным делам. Ему 42 года, его жена работает психологом в обычной средней школе. 

Горбатюк производит впечатление порядочного человека. И при всей внешней мягкости и скромности – он принципиальный и даже упрямый. Когда-то влиятельный заместитель генерального прокурора Ренат Кузьмин требовал от Горбатюка возбудить уголовное дело против Юлии Тимошенко по "Киотскому делу", но тот отказался.

 В декабре 2014 года тогдашний генпрокурор Виталий Ярема назначил Сергея Горбатюка заместителем начальника Главного следственного управления – начальником управления специальных расследований Генеральной прокуратуры Украины.

Ему поручили вести самое сложное дело – преступлениях на Майдане и деятельности беглого президента Виктора Януковича. 85 следователей работают 6 дней в неделю, расследуется огромное число эпизодов, допрошены тысячи людей, отпечатано и сшито больше 2 тысяч томов, но конца и края этой работе не видно. За год Горбатюк мог бы уже на теме Майдана сделать себе громкое имя, а вынужден отдуваться за неповоротливость всей государственной правоохранительной системы.

"Украинская правда" записывала интервью поздно вечером, периодически прерываясь на какие-то процессуальные действия и короткие совещания сотрудников управления спецрасследований ГПУ. Горбатюк открыт для журналистов и терпеливо объясняет людям, уставшим ждать справедливого наказания для убийц и коррупционеров, про ход расследования, доказательства и сроки. 

Расстаемся в 10 часов вечера, оставляя следователей и их начальника на рабочем месте. Вторая годовщина Майдана. Еще ни один убийца не осужден, ни один чиновник не наказан.

       

– Два года прошло с момента бегства Януковича. Все время говорят о том, что расследование идет, но результатов нет, при этом все это превратилось в гигантский ком, и уже не знаешь, с какой стороны тянуть за эту нить. Потому что все свалено в кучу - и Янукович с его "семьей", и высшее руководство страны с кражами, и конкретные "беркутовцы", которые стреляли в людей… Из каких этажей, собственно, состоит то, что мы называем "делом Майдана"?

– Версия следствия, отображенная в сообщениях о подозрении, говорит о том, что в течение 2010-2014 годов Виктор Янукович со своим окружением совершили действия по узурпации власти. В том числе, есть уголовное производство по решению Конституционного суда в той части, где вернули прежнюю Конституцию.

Также мы проверяем решения КС относительно разрешения "тушкам" переходить из партии в партию, по изменению самой системы судоустройства. Это те шаги, которые позволили группе Януковича сосредоточить в своих руках все звенья власти.

После этого, в течение нескольких лет, те, кто входил в его окружение, совершили целый ряд преступлений в сфере экономики: завладение средствами бюджета, незаконное обогащение, взятки, отжим предприятий частной собственности, - то есть масса преступлений для собственного обогащения как за счет государственных средств и государственного имущества, так и за счет предприятий, граждан и т.д. По многим из этих фактов сообщено о подозрении бывших высшим чиновникам.

Также Янукович подозревается в том, что уже в 2013 году решил самостоятельно со своим окружением определять направление движения Украины и отказался от Ассоциации с Евросоюзом. То есть, у него уже была фактически сформирована преступная организация, расставлены люди по основным министерствам, которые были направлены туда, чтобы: одни в сфере этих министерств и ведомств, условно говоря, воровали, а другие люди в правоохранительных органах их прикрывали, защищали.

Кроме того – это решение об отказе от евроинтеграции. И когда первые граждане вышли протестовать, то дальше уже - разгоны, преследования и убийства. По версии следствия решение на разгон принималось непосредственно Януковичем и, согласно подозрениям, было поручено Клюеву, Сивковичу, Захарченко и ниже. В первую очередь, они хотели в зародыше пресечь эти митинги, потому что, наверное, страх Майдана давил на них с 2004 года. И после того, когда это не удалось, и все выступления показали, что народ с этим мириться не будет, то начался целый ряд комплексных преступных мероприятий для масштабного противодействия протестным акциям.

– Тянет на небольшой Нюрнбергский трибунал, исходя только из перечисления тем вашего расследования. Даже трудно понять количество подозреваемых, фигурантов, эпизодов, томов по делу.

– Есть большое дело, верхушка – это те звенья, которые свидетельствуют о создании преступной организации, распределении ролей и т.д. А есть отдельные эпизоды, дела, которые ведут отдельные следователи, но координируются нашим управлением. Наше управление и было создано для того, чтобы расследовать экономические преступления бывших чиновников до Майдана, а после этого – уже противодействие выступлениям граждан.

И основной мотив жесткости окружения Януковича – это желание продолжать грабить страну и страх потерять власть, потому что они понимали, что будут нести ответственность за то, что совершили.

– О большом деле по убийствам на Майдане мы поговорим с вами во второй части. Вы много последнее время рассказываете об этом. Давайте поговорим про чиновников и политиков, которые не так явно связаны с убийствами и пытаются уйти от ответственности. Например, как Александр Зинченко, который организовывал "Антимайдан".

– Зинченко – да, организовывал "Антимайдан", но здесь надо разделять несколько моментов.

Есть непосредственно организаторы "Антимайдана" те, кто устанавливал сцену, привозил плакаты-лозунги и проводил митинги. Здесь нет преступления, чтобы им инкриминировать, а есть те, кто был задействован в противодействии протестующим или в совершении преступлений против Майдана.

Того же Зинченко сейчас нет в Украине, поэтому он не допрошен. Установлены те организаторы, которые собирали группы бойцов-титушек в разных регионах Украины, их координировали, ставили им задания и вооружали на определенном этапе. Им выдавали милицейское снаряжение со складов милиции: и щиты, и дубинки, и свето-шумовые гранаты. 20 февраля 2014 вечером после расстрела на Майдане людей им выдали со склада МВД 408 единиц оружия и около 90 тысяч боеприпасов.

– Неоднократно тиражировалась информация о причастности на тот момент народного депутата Юрия Иванющенко к организации "титушек". Вы нашли какие-то доказательства этого?

– Если бы были достаточные доказательства, то уже было бы сообщено о подозрении ему. Такие утверждения основывались на том, что привлечен к ответственности за организацию "титушек" и собственную преступную деятельность по отношению к протестующим некий Армен Саркисян которого связывают с Иванющенко. Но на данный момент сказать, что он действовал по указанию именно Иванющенко, трудно…

Саркисяну инкриминируется причастность к событиям в ночь с 18 на 19 февраля, когда убили Вячеслава Веремия, где возле офиса Иванющенко находилось около 200 "титушек". По версии следствия он (Саркисян) часть из них собрал и вооружил. И он объявлен в розыск.

– После Майдана в Василькове был найден склад документов с центра "Арена", офиса компании Курченко ВЕТЭК. Там, в том числе, упоминались платежки для оплаты услуг титушек. Они где-то фигурируют?

– Я не знаю, честно говоря, об этом. Надо будет получить информацию у следователя, который этим занимается и, в частности, делом в отношении Курченко.

– Но по Иванющенко у вас ничего нет, кроме Саркисяна?

– Если говорить об организации противодействия Майдану – нет. У нас сообщено о подозрении к нему по незаконному обогащению. Получена информация из-за рубежа о том, что у него на счетах находятся 70 млн швейцарских франков. Эти деньги не были отображены в его декларации, пока он был народным депутатом. И еще предприятие, которое он контролировал, получало деньги по линии "Киотских денег" на утепление. Установлена растрата этих денег.

По этим эпизодам ему вынесено подозрение, и он объявлен в розыск.

Также он проверяется на причастность к смене собственника, к завладению акциями предприятия по "7 километр" в Одессе. С учетом того, что его люди или люди, которых связывают с ним, подозреваются в захвате предприятия, то отрабатывается версия о том, что он каким-то образом влиял на эти события или как-то финансировал. Идет следствие, но подозрение на данный момент не сообщено.

– Кому из окружения Януковича уже можно вынести подозрение вашему большому делу?

– Фамилии подозреваемых, которые нардятся под следствием в Украине мы не называем, чтобы это не рассценивалось как определённое давление на процесс посредством СМИ

Указываем фамилии тех, кто в розыске.

Сообщено о подозрении Януковичу, Захарченко, Якименко, Ратушняк (это зам Захарченко), Азаров, Пшонка. Им было сообщено о подозрении в создании преступной организации. А еще – Тоцкий, Мазан, Федчук, но им сообщено о подозрению не по факту создания преступной организации, а по созданию преступной организации, а участие в ней на этапе противодействия Майдану.

– Вы говорите о высших руководителях Украины на тот момент. Все они заграницей, никого не осталось здесь, кроме бывшего министра юстиции Елены Лукаш. Она тоже значилась в розыске. Мы даже не спрашиваем, как вы ее не нашли в Киеве, у себя под носом. Но почему ее теперь отовсюду выпускают, и она ведет себя как жертва судебного произвола, а не как фигурант уголовного дела? Как ее прошляпили все спецслужбы Украины? Может быть, вы по ошибке внесли ее в розыск и вообще в список этих людей?

– Ей сообщено о подозрении в причастности к хищению средств Минюста, выделенных на проведение научных работ по сравнению европейского и украинского законодательства, в связи с возможной Ассоциацией Украины и ЕС.

Розыск осуществляется оперативными подразделениями, следствие розыск не ведет. В данном случае, СБУ осуществляло розыск Лукаш. У нас тоже есть определенные сомнения по поводу того, как они действовали, потому что СБУ сообщало о том, что она находится на территории РФ. Данные говорят о том, что она действительно была дома, но, опять же, можно подвергнуть сомнению ее слова о том, что она совершенно не пряталась.

– На основании чего СБУ вас убеждало в том, что она находится на территории Российской Федерации? Они показывали вам выписку из пограничного реестра, что она пересекла границу, или просто говорили: "Она в России"?

– Не готов сказать сейчас по их документам. Если не ошибаюсь, действительно, никаких документов, подтверждающих ее нахождение в России, не было.

Но каждый момент проверять физически сил не хватает. Каждый должен заниматься своим делом. Есть определенная сфера ответственности оперативного подразделения, в частности, СБУ. Если бы у нас возникли какие-то сомнения или была информация о том, что нас ввели в заблуждение, то мы бы пытались своими силами проверить или истребовать от них дополнительную информацию о том, на каком основании они сообщают о ее нахождении в РФ.

– А по факту того, что она нашлась в Киеве и демонстративно всем показывает, что никуда не пряталась, начато какое-то судебное разбирательство?

– У нас есть подразделение, отдельное от нас, которое занимается расследованием противодействия следствию по Майдану. Потому что есть много случаев, где есть подозрения о том, что это не просто халатность отдельных сотрудников… В большинстве фактов это касается именно правоохранительных органов – МВД и СБУ. И прокуратуры, в том числе.

– Когда в подобных случаях приходишь к Арсену Авакову, он кивает на вас. Когда спрашиваешь в СБУ, они кивают на МВД и на Генпрокуратуру.

– Зарегистрированы дела и по сотрудникам МВД, и СБУ, и прокуратуры, которые препятствовали расследованию дел Майдана. Но те факты, которые позволяют говорить о том, что здесь есть не просто халатное выполнение, а какая-то попытка увести следствие в сторону, то пока такие факты проверяются по линии МВД.

В рамках этого дела, в том числе, проверяется следователями информация о розыске Лукаш. Что же касается выбранной ей меры пресечения, то это же ответственность суда.

Мы просим одну мера пресечения, суд принимает решение о другой. Изначально, суд избрал меру пресечения в виде залога, если не ошибаюсь, 2,5 млн гривен, и наложил определенные обязательства. Потом по жалобе адвоката суд посчитал (по нашему мнению, незаконно), что неправильно избраны в отношении нее дополнительные обязательства. Но сам залог остался как мера пресечения.

У нее был залог с обязательствами – не покидать населенный пункт, являться к следователю, сдать паспорт и т.д. Эти обязательства сняли. Мы с этим не согласны и, условно говоря, возмущены так же, как и общество.

Следствие продолжается по этому факту. И есть все основания считать, что доказательств собрано достаточно для того, чтобы это дело направить в суд, и суд мог выносить обвинительный приговор. Хотя, опять же, ничего утверждать не могу, потому что все решает суд.

– Теперь о Ефремове, который уже заказал себе загранпаспорт и, говорят, собирается покинуть Украину. Хотя в прошлом году, как только Шокин пришел на должность генпрокурора, первым задержали Ефремова, и все ликовали. И тут через год такое…

– Здесь ситуация следующая. Я поясню, а вам решать – кто прав, кто виноват. Мы закончили дело. Ему инкриминированы незаконные действия при принятии законов 16 января – злоупотребление и фальсификация при их принятии (достаточного количества голосов не было) и организация подделки документов счетной комиссии, которая зафиксировала, что вроде как голосование прошло.

Закончили расследование, в конце сентября направили это дело в суд дней за 20 до окончания срока меры пресечения. Каждый определенный период мера пресечения должна продлеваться. Как правило, раз в 2 месяца. За 20 дней до окончания этого срока суд не назначил к рассмотрению дело, а раз так, то и не было состава суда для того, чтобы рассматривать решение о мере пресечения.

Таким образом, ненавязчиво эти избранные в отношении него меры пресечения – домашний арест и обязательства – тоже были нивелированы. Хотя, 5 млн залог остался и действует по нынешнее время. При этом до настоящего времени суд не приступил к рассмотрению дела по существу.

– Может быть, возбуждать какие-то дела по отношению к этим судьям по признаку саботажа или сговора с преступниками?

– Конечно, реагировать надо. Но в большинстве случаев, если это не явно уголовноедействие со стороны судьи, то он отделается дисциплинарной ответственностью. В первую очередь, этому должны давать оценку или Высшая квалификационная комиссия судей, или Совет юстиции. Но вся проблема в том, что нашим управлением все не охватишь.

Явные случаи саботажа или сговора мы регистрируем и пытаемся влиять. Но у нас главная задача – расследовать дела по бывшим высоким чиновникам и по Майдану. Нам людей физически не хватает на все. Общество нам претензии выставляет, и мы сами видим, что есть много направлений, которые или еще не отработаны, или недостаточно проработаны, но мы уже исходим из того, что мы имеем.

Мы берем самые тяжелые, явные, самые резонансные события, на них сосредотачиваемся, а после окончания этих событий уже перераспределяем силы. Мы постоянно просим увеличить количество людей, потому что действительно по ряду направлений зашиваемся…

– Еще одно из резонансных дел – это дело Бойко по сжиженному газу. Вы занимаетесь этим делом?

– Нет.

– Почему до сих пор ему не вынесено подозрение ему, хотя оно якобы есть?

– В этом случае я не могу объяснить, потому что наше подразделение создано для того, чтобы заниматься тем, о чем я рассказал. Большинство дел, касающихся экономических преступлений должностных лиц, нам передали, но по какому-то принципу отдельные дела не передали. Дело Бойко не передали, как и дело Арбузова, дело Богатыревой, Курченко, дело Конституционного суда. Они остаются в ведении другого управления ГПУ.

– Из больших дел, сравнимых с делом Бойко по экономическим преступлениям, какие - в вашем управлении?

– Вынесено подозрение министру доходов и сборов Александру Клименко. В 2012-2013 годах было возмещено 3 миллиарда гривен НДС сети фиктивных предприятий через Печерский, Соломенский и Шевченковский районы.

Еще есть одно дело, где проходит сеть конвертцентров, так называемых программных предприятий по всей Украине действовавших тогда.

Второе дело очень сложное в расследовании, потому что там изначально планировалось, что под принуждением большинство предприятий должны были работать с этими программными предприятиями – и хорошие, и плохие, и добросовестные, и недобросовестные, все. Для того, чтобы расследование качественно можно было сдвинуть с места, изначально Верховный Совет должен был принять закон об амнистии для этих предприятий. Они так выписали закон, что амнистия вроде есть, а вроде как и нет. И многие предприниматели не хотят давать показания, потому что если он их даст, то на него могут наложить налоговые санкции.

– А по фиктивному НДС много желающих давать показания?

– Не много. Но тут немного легче в доказывании, потому что это - государственные структуры, которые обязаны пройти определенный алгоритм действий для того, чтобы проверить законный или незаконный НДС. И мы говорим о том, что он явно был незаконный. Недавно мы сообщили подозрение пяти сотрудникам Печерской налоговой инспекции, руководителю инспекции, его первому заместителю, начальнику отдела и двум инспекторам. Кстати, сегодня избиралась мера пресечения. Мы просили, чтобы избрали арест.

– Кто еще из ближайшего окружения Януковича у вас рассматривается?

– По Межигорью у нас – большое дело. Сообщено подозрение о завладении самим Межигорьем Януковичу, Ставицкому и ряду руководителей задействованных предприятий.

– Клюев еще должен фигурировать.

– Да, Сергей Клюев у нас фигурирует в подозрении относительно помощи в легализации Межигорья. Потом еще - директора предприятий "Танталит", "Метинвесттрейд", с помощью которых все это осуществлялось.

Также у нас дело по Сухолучью – завладение 20 гектарами. Там тоже сообщено подозрение и Януковичу, руководителю областной администрации на то время и руководителям этих предприятий – "Дом Лесника", "Киевуниверсалсервис", их родственникам, потому что они на своих родственников оформляли земельные участки в лесу как для ведения там сельского хозяйства.

– Хотя бы по Межигорью и этим участкам вы подошли к какому-то завершению?

– По Межигорью – да, мы близки к завершению. Привлечены лица, которые здесь находятся. Мы готовы и ждем, потому что "Интерпол" еще не дал ответ по поводу международного розыска по Януковичу и некоторым фигурантам этих дел.

Уже где-то год Израиль нам никак не даст ответ по поводу изменения фамилии и нахождения там или Ставицкого, или Розенберга.

– Они просто игнорируют или что происходит?

– Просто нет ответа. Опять же, сказать "игнорируют" – это недипломатично, потому что нет четких сроков для ответов. Это не прописано в международных договорах. Мы, допустим, у себя прописали в уголовном и процессуальном законодательстве, что если приходит поручение, то мы в течение одного месяца обязаны его выполнить и направить ответ.

По экономическим делам "Интерпол" нам не отказывает в розыске. Единственное – тоже долго дается это разрешение. Но как по Межигорью, так и по Сухолучью мы скоро будем готовы идти в суд по тем лицам, кто есть в Украине и одновременно по Януковичу - заочно.

 – Но как получилось со Злочевским: ваш прокурор написал, что все у него хорошо, и ему в Лондоне снял все ограничения. Кстати, этот прокурор как-то давал объяснения? Он попадает под расследование?

– Не знаю, не я расследовал это дело, этим занималось другое управление.

– А как получилось, что Азаровы – отец и сын, соскочили и с них сняли санкции?

– Сняли санкции только с сына. С отца санкции не сняли, у него есть сообщение о подозрении, он находится в международном розыске. Это связано с растратой средств в связи с приватизацией "Укртелекома", выделением 220 миллионов на строительство телекоммуникационной линии специальной связи, которая, согласно требованиям условий приватизации, должна была быть финансирована тем, кто приватизировал это предприятие, но сделали это за счет государства. Такой же эпизод есть и у Януковича.

По Азарову-младшему не продлены санкции, но ему выдвинуто подозрение о незаконном обогащении. Та же ситуация, что и с Иванющенко – за рубежом выявлены средства, которые не были задекларированы.

– В какой стране?

– В Австрии, Латвии. Мы отправили запросы и ждем полгода, год, пока они нам скажут…

– Но европейские прокуроры говорят, что вы не особо и направляете им доказательства.

– Это смотря, о чем говорить. Потому что доказательства не во всех случаях и надо слать. Мы просим провести следственные действия, посмотреть, откуда пришли эти деньги. Мы просто пишем, что расследуется дело, установлена такая-то ситуация, дайте нам ответ.

– Бывший глава правового управления администрации президента Андрей Портнов у вас соскочил совсем и еще выиграл суды. Как так получилось, что Портнов был и в санкционном списке, и в списке разыскиваемых, а теперь выигрывает суды, издевается над прокуратурой и говорит, что все, что есть – это лекции и зарплата, которая осталась на карточке?

– Как по мне, то я не воспринимаю это как издевательство. Мне кажется, он это делает для собственного самоутверждения.

Санкции, во-первых, не сняли, а не продлили. На тот момент в европейской комиссии, которая принимала решение, было сообщено о том, что есть уголовное дело о незаконном получении зарплаты в Киевском университете и Экономическом университете. Общая сумма – около 130 тысяч гривен. С одной стороны, говорят, мелочь, а если учесть, что люди у нас, в большинстве, получают пенсию тысячу гривен, то эти деньги не выглядят маленькими.

– Люди говорят, что мелочь, потому что Портнову, казалось бы, есть что предъявить, а зарплату за лекции. Причем, он ее даже не забирал.

– Да…

– Хотя бы узурпация судебной власти или еще что-то… Находился человек в эпицентре событий.

– Это все расследуется, в том числе, его влияние на судебную ветвь власти и, возможно, на решение того же КС, когда была возвращена Конституция 1996 года.

В том числе, мы расследуем возможное влияние Портнова на суды при принятии решений по привлечению к уголовной ответственности протестующих или "автомайдановцев". Но это очень сложно, конечно, доказать из-за круговой поруки в том числе и судей, которые выносили противоправные решения в отношении майдановцев и автомайдановцев. Хотя я не оставляю надежды, исходя из той работы, которую мы ведем.

– Ни для кого не секрет, что Портнов до сих пор влияет на работу судов.

– Нельзя исключать такую возможность но явно не на все… Понятно, что не все судьи знали об общении председателей судов или отдельных судей с чиновником из администрации президента при принятии решения о привлечении к ответственности майдановцев, но многие могут знать. Сам факт звонка из какого-либо государственного учреждения в суд уже является не совсем легитимным. Нам бы очень и очень помогло, если бы были такие показания судей. Потому что факт звонков из администрации президента непосредственно перед принятием решений судами по привлечению к уголовной ответственности протестующих – он есть. Вопрос только в том, кто, в связи с чем и о чем просил. Продолжая это расследование все-таки надеемся, что хотя бы один, два или несколько судей все-таки скажут, какое было влияние тех или иных должностных лиц на принятие этих решений и был ли среди этих лиц Портнов.

– Мы вспомнили Николая Азарова. Будете ли вы ему предъявлять госизмену по факту его контактов с российским руководством, ему и Януковичу?

– Януковичу, по его выступлениям, это уже зарегистрировано. По Азарову не готов сказать… По госизмене и СБУ может регистрировать дела, это их подследственность. Прямых действий, которые совершил Азаров в интересах РФ, нет, чтобы сейчас выдвигать подозрение.

– Но 20-22 февраля он имел контакты с российским руководством?

– Он выезжал в середине февраля в РФ. Мы предполагаем, что он имел контакты с высшим руководством России. И возвращался Николай Азаров в Украину как раз к съезду, который должен был быть в субботу, 22-го, в Харькове. Но сложно делать какие-то категорические утверждения, исходя из отсутствия достоверной информации о встречах, переговорах и т.д. Но определенные моменты есть – выезд за рубеж, встреча с кем-то из руководства РФ, потом возврат к съезду, на котором, не исключено, могла быть та же самая ситуация, что в 2004 году в Северодонецке. Один из вариантов развития событий – объявление той же Новороссии, отдельной от Украины. Возможно, такой план был. Следствие это проверяет, но сейчас делать какие-то категорические выводы рано.

– То есть, перелеты Азарова в Россию и возвращение обратно вы задокументировали?

– Да.

– Но когда мы говорим о Януковиче как главе всего этого переворота или узурпации власти, есть ли у следствия какие-то факты, которые могут лечь в основу уголовного дела и подозрения или просто он был таким "паханом"? Это как уголовные авторитеты: все знают, что он авторитет, но когда его хватают, то оружие и наркотики оказываются у его помощника или охранника, а сам пахан чист, ничего ему предъявить нельзя.

– Опять же, если говорить об ответственности или доказанности, то это определяет суд, оценив собранные следствием доказательства. Конечно, очень сложно доказывать действия Януковича и его влияние прямыми доказательствами, потому его ближайшее окружение, которое получало указания и исполняло его указание, находится в бегах. Но есть комплекс непрямых доказательств: это и отдельные показания, и масса статей в СМИ о том, как Януковичем была выстроена система, когда в стране все решения по особо важным вопросам практически принимались им лично. Исходя из этого, мы выстраиваем цепочку доказательств, что большинство событий, которые имели место в период с ноября 2013 по февраль 2014 тоже происходили с ведома Януковича. Кроме косвенных доказательств есть и прямые - его перемещения, звонки, общие встречи перед какими-то событиями.

– Кроме Майдана, какие еще эпизоды вы считаете перспективными по отношению к Януковичу - "Укртелеком"?

– "Укртелеком", как по мне, еще надо доработать для того, чтобы направлять в суд и важно дождаться решения по экстрадиции Колобова Юрия.

– "Украинская правда" опубликовала расследование, которое касалось виллы Левочкина и которое, в том числе, подтверждает связь этой виллы со сделкой по "Укртелекому". Кипрские офшоры, связанные с Левочкиным, также принимали участие в деле. Эти документы сейчас следствием как-то обрабатываются?

– То, что сейчас сообщено о подозрении – это только часть приватизации "Укртелекома". Это касается денег, потраченных на выделение телекоммуникационной линии. Есть большое дело по самой приватизации компании. На куплю-продажу акций фактически были взяты кредитные средства государственных банков. И также идет проверка того, кто собственники, кто непосредственно стоит за той фирмой, которая приватизировала "Укртелеком". Эта проверка продолжается и учитываются все данные, в том числе изложенные в вашей статье.

– Левочкин был допрошен?

– Левочкина дважды допросили по событиям на Майдане.

– Но не по "Укртелекому"?

– Нет, по "Укртелекому" еще не допрашивали.

– А кто фигуранты дела "Укртелекома"? Ранее сообщалось, что это Янукович, Клюев…

– Сейчас сообщено о подозрении Януковичу, Колобову, Азарову. Было еще троим сообщено о подозрении, но в отношении них позже было закрыто.

– По какой причине?

– Недостаточно доказательств. Не готов оценивать это решение на данный момент, потому что это дело было передано нам в управление после того, как основные следственные действия проведены. То есть, мы не сообщали о подозрении этим лицам, ни прекращали.

– Вы говорите, что вы расследуете крупные экономические дела по отношению к тем, кто сбежал из стран. Но они действовали не в одиночку, когда находились здесь, а вступали в прямую взаимосвязь со многими украинскими олигархами, которые остались или находятся в поле вашего интереса и достижимости. Кто-то из олигархов, в частности, Ахметов находятся в поле зрения и проходят по материалам вашего расследования, пусть не как потенциальные обвиняемые, а как активные участники? Кого вы вызываете на допрос?

– Ахметов вызывали на допрос по Майдану, по встречам и взаимоотношениям с Януковичем в ноябре и декабре 2014 года.

Могу сказать следующее: нет никаких исключений касаемо лиц, которые проверяются на причастность к тем или иным махинациям чиновников времен Януковича. Если мы видим какое-то направление или связь того или иного человека, то олигарх это или не олигарх - мы его полностью проверяем. Вопрос только в том, насколько убедительны данные о том, что он причастен к совершению того или иного преступления. Единственное, что я могу категорически утверждать – если сообщено о подозрении, что тот человек в той или иной степени к чему-то причастен.

– Коломойского вызывали на допрос по вашим делам?

– Одно время у нас в производстве было дело по его заявлениям в комитете о приватизации. Помните, он заявлял о взятках. Мы зарегистрировали дело, по нему проходило 2 эпизода - взятки и приватизация "Укррудпрома". Его вызывали, но, кажется, Коломойский так и не явился на допрос, а потом это дело забрали у нас в Управление по расследованию особо важных дел. Это большущее дело. Для таких дел, чтобы достигать результата, необходим большие ресурсы. Чтобы достичь результата по "Укррудпрому", надо до 100 человек - следователей и оперативников. Тогда можно что-то выстроить в сроки и с результатом.

– Сейчас в санкционном списке 17 украинских деятелей прошлой власти. Останется, наверное, 12. Это свидетельство чего: что вы плохо работали или они не такие преступники? В общественном сознании все-таки виновата в этом прокуратура, которая предоставила недостаточно доказательств вины данных людей. Вам есть, что ответить на эти обвинения в ваш адрес?

– Европейцы принимают решения, исходя из информации, которую мы предоставляем. И объем необходимой информации определяется ими.

Мы говорим им о сути расследования, об определенных обстоятельствах, о размерах причиненного вреда, кто в этом деле есть еще, кроме того лица, о котором мы сообщаем. Они уточняют, разъясняют. Если что-то непонятно, мы даем дополнительную информацию. В принципе, все, что от нас просят, мы предоставляем.

Проблема в том, что изначально вопрос применения санкций был политический. Потому что невозможно было через 10 дней после смены власти подготовить подробный список. Первое письмо в Европу отправили 3 марта. Тогда невозможно было получить никаких достаточных доказательств и привлечь к ответственности по экономическим преступлениям. И, в принципе, последняя фраза в письме, подписанном Махницким (дословно не помню), звучала примерно так: "Надеемся на политическое решение этого вопроса". И комиссия ЕС пошла этим путем.

Мы изучали их документы, регламент Евросоюза, положение – там не прописаны четкие критерии, как эти санкции принимаются. Но под это они приняли регламент, как они действуют. Европейцы прописали два критерия применения санкций – причастность к хищениям и причастность к грубому нарушению прав и свобод граждан. В принципе, на каком-то этапе они начали говорить, что "убедительнее, важнее для нас именно экономические".

– Сколько у вас всего следователей?

– Следователей у нас по штату сейчас 85 – это и по событиям Майдана и экономическим преступлениям.

– Немало.

– Это же добавили недавно, сразу было 48.

– У вас больше, чем в НАБУ.

– У них по штату больше, они просто ещё не всех набрали. А я бьюсь и добиваюсь, чтобы все-таки дали следователей. Однозначно, даже на Межигорье надо человек 50 следователей. Кроме самого Межигорья мы еще расследуем, как стекались деньги на строительство резидении. Мы рассматриваем и взятки - там тысячи эпизодов – с разных предприятий. А на каждый эпизод должен быть, по-хорошему, один следователь. Но у нас на все это объемное дело - 3 следователя.

– То есть, вы все-таки не видите вины ГПУ в том, что санкции могут быть не продлены?

– Первый раз не продлили санкции по Якименко, Азарову, Портнову и Калинину. По Калинину можно сказать, что есть какая-то часть вины прокуратуры, потому что ему не внесли ни одного подозрения. Но опять же нельзя этого делать без достаточных доказательств. По Якименко было подозрение об организации АТО и материалы по нарушению прав граждан. Мы говорим, что вследствие действий Якименко пострадало очень много людей. Они посчитали, что этого недостаточно. Почему, не сообщают. Что нам делать в связи с этим? Можно еще просить у европейцев. Не сообщают.

Тот же Портнов. Есть доказательства, но звучит якобы неубедительно: 130 тысяч гривен мало.

– Но это, действительно, мало...

– Но когда принимали решение о применении санкций, то и этого не было, но европейцы решили их принять. То же самое – по Алексею Азарова. Когда они не продлили санкции мы уже внесли сообщение о подозрении в незаконном обогащении. С их точки зрения, это тоже неубедительно.

С другой стороны, у Иванющенко было сообщение о незаконном обогащении – убедительно, санкции остались.

Следующий момент: цель санкций для Европы – не просто чем-то наказать этих чиновников, а блокировка средств, пока следственные органы Украины не соберут доказательства и не получат решения судов, чтобы арестовать эти средства. Они приняли санкции и разослали во все страны запросы и обязали их сообщить, где и в какой стране находятся чьи средства. За это время в каждом случае мы предпринимали необходимые шаги для того, чтобы арестовать, блокировать эти средства уже не по решению Евросоюза, а именно по решению украинских судов на основании материалов следствия.

В двух случаях нам уже пришли ответы, что деньги чиновников арестованы. Это по Иванющенко и, кажется, по Арбузову.

Средства выявлены у 8 человек из санкционного списка, у 9 деньги не обнаружены. Какой смысл этих санкций, кроме, условно говоря, самолюбия украинской стороны, что Европа нас поддерживает и на людей, которые у нас являются подозреваемыми, наложила санкции? Денег не выявлено, основной мотив этих санкций – блокировка средств – бездействует. То есть, нет смысла. Поэтому само по себе снятие санкций с этих людей ничего не меняет для нашего расследования.

Сейчас, как по мне, имеет значение только продление санкций касаемо тех лиц, у которых деньги выявлены, для того, чтобы в тех случаях, пока мы еще не получили решения судов, они не смогли их вывести. В части из них уже направлены решения за рубеж, только мы не получили ответа про их исполнение. Только по одному-двум делам наш суд отказал из-за недостаточности данных.

– Если вы сможете завершить эти дела и этих людей хотя бы заочно осудить, общество простит вам то, что они выпали из санкционного списка. Вопрос только в том, сможете ли вы это все довести до конца. Уже два года ведется это следствие, а вы лично - больше года… Как ваши батарейки, садятся или нет?

– Наоборот. Батарейки не садятся, потому что я не рассчитываю на какие-то привилегии и т.д. У меня просто есть желание делать свое дело и принести какой-то результат. Может, это звучит пафосно, но иначе бы эти батарейки действительно сели.

Второе, что заставляет что-то делать и не останавливаться – это реакция тех же адвокатов и потерпевших, активистов, с которыми мы общаемся. Они во многих вопросах нас поддерживают.

У нас управление нового формата, потому что раньше следователь – гончий пес, который бежит туда, куда ему скажет начальство, своего мнения не должен иметь, а выполнять только то, что ему скажут вышестоящие руководители. Мы говорим о том, что у нас следователь – это центр Вселенной, для которого начальство должно создавать условия, убирать преграды с его пути, чтобы он давал результат.

– Мы ждем от вас результат. Пока что мысли у вас хорошие, но результатов еще недостаточно.

– Согласен. Но это очень сложно в том плане, что это выбор между желанием понравиться и желанием сделать качественно. Потому что есть много моментов, когда мы можем устроить показательные выступления: "Вперед, мы сейчас отчитаемся", - но потом сказать, когда будет оправдательный приговор в суде, что "суд плохой, это в суде недоработали, а мы все, что могли, сделали".

Мы готовы к критике даже за то, что у нас медленно идет расследование. Но главное, чтобы был результат: если мы направляем дело в суд, то мы с большой долей вероятности готовы утверждать, что здесь человек виновен и он заслуживает обвинительный приговор и реальное наказание.

Павел Шеремет, Севгиль Мусаева- Боровик, УП

Фото в тексте: Севгиль Мусаева- Боровик