Як рейдер Корбан перетворювався на маршала Гречку і програв вибори

Журналист "Репортера" два месяца провела в машине кандидата в народные депутаты Геннадия Корбана, чтобы понять, как делаются "грязные" выборы, где скупают голоса избирателей социальными договорами и гречкой, и почему мандат победителя дорогого стоит.

"Репортаж из багажника" о выборах в Чернигове по 205-му округу должен был быть опубликован в очередном номере журнала "Вести. Репортер". Однако текст сняли.

Это - следствие перемен в холдинге "Вести",  которые начались три недели назад, когда уже напечатанный номер журнала "Репортера" не был пущен в распространение из-за статьи, критикующей власть Петра Порошенко.

С тех пор политика журнала начала меняться и смягчаться по отношению к властям, о чем, собственно, и заявили коллективу.

По времени это совпало со сменой руководства холдинга и ухода из проекта Игоря Гужвы.

По какой причине этот текст так и не вышел в печать - пусть читатель решит сам.

*   *   *

Немолодая собака породы борзая с круглыми, как брусника, глазами и ободранными боками подбегает к столу, за которым сидит Геннадий Корбан. Она упирается влажным носом ему в живот, оставляя слюнявый след на голубой льняной рубашке.

Фото Романа Николаева

Хозяйка ресторана "Конный двор" в Седневе под Черниговом журит пса и любовно прогоняет его с летней террасы. Она не предлагает гостям меню, а просто рассказывает, что сегодня на обед. Всего вдоволь — куры, бараньи ребра, свиной шашлык — выбирайте. Корбан испытующе смотрит на хозяйку заведения в надежде, что по его лицу она распознает его гастрономический вкус.

— Ну, можемо ще кроля забити.

— Скажите, а у вас есть гречка? — неожиданно спрашивает Корбан.

Хозяйка заведения удивленно кивает, а после записывает рецепт, как подать: Корбан просит разваренную, и помидоры порезанные — отдельно. Я же заказываю простую гречневую кашу с яйцами и помидорами, чтобы потом все это перемешать в одной тарелке.

Когда еда готова и хозяйка экоресторана подает на стол, Корбан долго смотрит в мою тарелку и на то, как я смешиваю яйца и помидоры в бесформенную массу.

— Вы собираетесь это есть?

— Конечно!

— Ваша тарелка похожа на эти выборы — все смешалось, — говорит он и съедает ложку гречки из своей тарелки. — Вот она — гречка. Маршал Гречка — вот кто я теперь. На всю жизнь теперь эта гречка прилипла ко мне.

— Есть и другая новость — хозяйка заведения не признала в вас еврея.

— Для нее важнее то, что я — клиент. Но многие на евреев смотрят иначе. Я для них всегда буду чужим.

Суббота — день тишины перед воскресными выборами. Вечер следующего дня завершит самую скандальную избирательную кампанию за всю историю мажоритарных украинских выборов, где за депутатский мандат сражались два ключевых соперника: кандидат от Блока Петра Порошенко "Солидарность" Сергей Березенко и кандидат от партии Украинское объединение патриотов Геннадий Корбан.

Оба "парашютисты" — родом не из Чернигова. Первый — чиновник из Киева, второй — бизнесмен из Днепропетровска. Итог выборов: 35,9% против 14,76% в пользу Березенко, которому достался самый необычный и очень обязывающий мандат в преддверии кампании по местным выборам.

Укропы, редиски, роли и тролли

О том, что выборы в Чернигове станут политическим событием лета, было понятно еще в мае. Чернигов внезапно превратился в полигон, где должна была развернуться борьба между президентом Петром Порошенко и олигархом Игорем Коломойским.

В одно время в тихий городок стеклись технологии, таланты, алчность, ложь, амбиции, надежды и силы со всей страны, а день выборов превратился в политический Казантип, позволив заработать местным таксистам, владельцам ресторанов и отелей.

Скандальная, грязная и дорогая избирательная кампания — источник тем для журналистов, и я не могла это пропустить. А потому обратилась одновременно к обоим ключевым кандидатам еще до начала предвыборной гонки с просьбой взять меня с собой в кампанию. Предложение было предельно нахальным: кандидатам нужно было открыть передо мной штаб, чтобы я смогла написать историю о том, как делается кампания. Березенко отказал, Корбан — на удивление — согласился.

Таким образом, я провела в компании олигарха, его охраны и сотрудников штаба два с лишним месяца, и этот репортаж — лишь беглая зарисовка того, что в итоге станет книгой перед началом кампании по местным выборам.

И вот я сижу в машине по левую руку от Корбана. Черниговская трасса. Впереди два долгих сложных месяца.

Поначалу визиты в Чернигов — красивый зеленый город на север от Киева — похожи на туристическую экскурсионную вылазку — как для меня, так и для Корбана. Кандидат рассматривает Чернигов из окна своего черного авто, чуть сдвинув шторы.

Вот парки, аллеи, купола старинных церквей — красивый зеленый город, окутанный легендами, где живут много пожилых людей и молодые семьи с детьми, те, кто еще не перебрался поближе к столице в поисках работы. Город уютный, благородный, но бедный и неухоженный, как многие провинциальные города нашей страны.

Корбан рассматривает улицы Чернигова, сталинские постройки и курит, не открывая окон. В машине мощно работает кондиционер. Водитель притормаживает на светофоре, где висит билборд с политической рекламой, на которой изображена ветка укропа и красная редиска, а под этим — надпись: "УКРОП против РЕДИСКИ". А сверху небрежно кто-то прилепил любительскую наклейку — "Хрен вам. Александр Барабошко".

— Кто зеленый УКРОП, это я поняла. Кто красная редиска — ясно. А "Хрен вам. Александр Барабошко" — это к чему? — спрашиваю у Корбана.

— Тролли. Петров-Дурнев и Ко, — спокойно говорит Корбан. В итоговом списке зарегистрированных в ЦИК кандидатов у него появится свыше 100 конкурентов. "Из которых двое — клоны, а еще двое — клоуны", — говорит Корбан.

Дурнев и Барабошко — эпатажные тролли восьмидесятого уровня, которые параллельно также баллотируются по 205-му округу в качестве кандидатов в депутаты.

— Что-то не понимаю. Они на кого работают: на вас или на Березенко?

— На меня они точно не работают. Я на прошлой неделе, после того как они заклеили часть моих бордов, написал SMS Петрову — лидеру этой шайки.

— А покажите.

Корбан выжидательно смотрит на меня, размышляя, что мне вообще можно показывать, рассказывать, а что — нет. Первые дни "в багажнике" вообще царит атмосфера недоверия, которую мне удается переломить лишь спустя несколько недель.

— Ну покажите, что ж тут страшного, если Петров — не ваш игрок, тогда и скрывать нечего.

Показывает. Переписка с FB-блогером лаконичная. Я прошу на память скриншот переписки:

Корбан: "Володя, у бойцов с 95-й плохо с чувством юмора. Не спеши…"

Петров: "Здравствуйте. Никто никуда не спешит, ребята по месту импровизируют. Ни один, ни двое других при любых раскладах вас трогать не будут. При любых. А бойцам — счастья, здоровья, долгих лет жизни и камеди-клаб в кабельные сети".

По ходу кампании блогеры появляются где-нигде, не пересекаясь с черной машиной и кандидатом. Вот Барабошко снимает на камеру концерт девочек из группы "НеАнгелы", приехавших на организованный Корбаном концерт в честь Дня Конституции. Вот он караулит у стеклянного штаба, который сотрудники кандидата развернули на полянке у центрального ЗАГСа. А вот Дурнев и Барабошко привезли фургон с морковкой и на лопатах раздают ее черниговцам, а после караулят Корбана, чтобы задать ему вопрос: "А не пора ли сняться с выборов, ведь все мы покупаем избирателей? Мы – морковкой, вы — гречкой".

После выхода ролика про морковку и гречку Корбан пишет Петрову еще одно SMS: "Береги себя, Володя. Самое главное — это здоровье, его за морковку не купишь".

Петров: "Здравствуйте. Про 95-ю бригаду? Я помню".

Гречка

Кампания "Гречка" — когда благотворительная организация УКРОП раздавала жителям города продуктовые пайки в центре города — войдет в историю выборов как идиотское, популистское и многим непонятное решение, на самом деле принятое за пять минут в один из вечеров в Чернигове.

А было это в отеле "Шишкин" — одном из немногих приличных отелей за городом, где часто останавливались одновременно Корбан и Березенко и иногда по вечерам собирались ключевые представители штаба днепропретровского кандидата, чтобы обсудить ход кампании.

В один из таких вечеров приехал руководитель штаба Корбана — Алексей. Крупный парень с ямочками на щеках, который ходит тяжелой поступью, в кепке и клетчатой рубашке. Его тайный "ник" — Зашквар — из-за того, что вторая половина кампании Корбана похожа на акцию хищников, которые преследуют парнокопытных. На счету у Алексея не было ни одной проигранной кампании, и пикантности всей этой истории добавляет тот факт, что Дмитрий Касьянов — руководитель штаба Березенко — его бывший начальник, с которым они не очень хорошо разошлись.

— Ну что, как наши дела? Леша, докладывай. Шо там наш конкурент? — традиционно начинает Корбан вечерние планерки в "Шишкине".

— Наш конкурент будет работать по схеме сетки, то есть скупать голоса по известной технологии, которую нужно чем-то перебить, — констатирует Алексей.

В сети активно обсуждали "гречневую кампанию" Корбана

— Объясните простыми словами — что такое "сетка"? — спрашиваю я у Алексея.

Корбан поначалу тоже слабо понимает, что такое списки, сетки и как по ним можно покупать электорат. На меня c моими вопросами вообще смотрят косо. Штабисты не понимают моей роли в этой кампании, принимая то за шпиона русской разведки, то за агента ЦРУ, то за "крысу" из конкурирующего штаба. Депутат Борис Филатов время от времени прогоняет меня с внутренних совещаний, но в большинстве случаев мне удается оставаться на месте.

— Сетка — это пирамида, через которую покупают людей с помощью социальных договоров: либо через агитаторов, либо с помощью простой раздачи денег. Формируется пирамида в составе старших сектора, старших по участку, сотников, десятников. Потом набивается список — обычных людей определенного возраста. Эти люди проходят агитационную накачку. Накачка нужна — пирамида не работает просто за деньги. Сетка строится либо через знакомых, либо через учреждения. Либо все вместе. В данном случае будет все вместе.

— Какой бюджет традиционно выделяется на такую сетку? — уточняю я.

— Думаю, общий бюджет только на сетку составлял около полутора миллиона долларов.

— Как можно ее перебить?

— В определенный момент все результаты кампании подходят к потолку и дальше этот потолок чем-то нужно пробивать. Они хотели пробить его сеткой, мы могли бы перебить продпайками. Но нас обвинят в подкупе — однозначно.

— А почему бы вам не пойти по пути штаба конкурентов и не выстроить сетку?

— Сетку можно выстраивать, когда административный ресурс у тебя в руках. Админресурс — это милиция, госучреждения, прочее. Можете себе представить, что случилось бы с нашей сеткой при их силовом блоке? Они бы закрыли нашу кампанию при первой попытке. Наша кампания должна быть максимально публичной и прозрачной.

Так появилась идея смонтировать прозрачный стеклянный штаб на лужайке в парке у центрального ЗАГСа. Теперь нужно придумать, как вписать в эту концепцию раздачу гречки. Если мы пойдем с кулечками по хатам, нас начнут обвинять. Скрываться тут нельзя.

Стеклянный штаб Корбана на лужайке в парке. Фото: Александр Рудоманов

— Так давайте гречку публично раздавать. А что тут плохого? Меня люди на встречах просят дать им денег и купить еды. Я и дам, — говорит Корбан, простой как две копейки.

Собравшиеся смотрят на него с немым вопросом в глазах — как это сделать технически?

— А мы будем раздавать продуктовые наборы от имени благотворительного фонда. Вот так, на глазах у всех, — неожиданно говорит Корбан. — Это же не запрещено?

Спустя несколько дней появляется благотворительная организация, формирующая зеленые палатки по всему городу, возле которых выстраиваются толпы людей — бедных, голодных и немощных. По итогам кампании жители получили на руки до 100 тыс. пайков.

Чтобы получить пакет с набором из четырех продуктов люди занимали очередь с 6 утра. Фото: Александр Рудоманов

К обеду того дня, когда заработала первая палатка, фото очередей с людьми, собравшимися, как у водопоя, обходят весь Интернет. Гречкой засыпало все СМИ.

— Ну что, как ваши однопартийцы восприняли такой ход? — спрашиваю у Корбана. Его телефон разрывается: соратники, партнеры по бизнесу и сочувствующие названивают, чтобы задать всего один вопрос — не болен ли он, и кого из штабистов нужно уволить за такое решение.

Корбан показывает мне на телефоне внутреннюю партийную группу в Viber, где его решение поносят на чем свет стоит — длинные тексты сообщений о том, что он не прав, что гречка — не выход, и это порочит имя будущей политической силы, и фото мемов — в приложении, где Корбан предстает в образе Маршала Гречка.

В это время к нам в машину подсаживается один из приятелей Корбана — Андрей по кличке Чип. Это веселый плотно сбитый парень с голубыми хитрыми глазами, который появляется по ходу кампании каждый раз, когда возникает какая-то напряженная ситуация. Судя по тому, как они общаются с Корбаном, Чип — один из немногих людей, которым Корбан лично доверяет и к мнению которых прислушивается.

Чип подтрунивает над Корбаном. Показывает ему на телефоне новые карикатуры с изображением Маршала Гречки. Одну из них — карикатуру на самого себя — Корбан потом публикует в соцсети, а отвечая на письма многим респондентам, подписывается "Маршал Гречка".

— Так что, Корбан, может, хватит людей гречкой засыпать?

— Заткнись. Завтра я еще кур привезу. И устрою тут мясные дни, — говорит Корбан и отвлекается на звонок.

— Да, да, гречка! Моя гречка! Нет, это не решение партии, это мое личное. Общество беднеет, а значит — левеет. Вы видели этих бедных людей? Они просят денег и еды, больше им ничего не нужно, — рассказывает Корбан кому-то по телефону, кладет трубку и закуривает очередную сигарету. Он долго курит и смотрит в окно.

Мы — я, Чип, Корбан и водитель — проезжаем мимо стеклянного штаба, где, как на ярмарке абсурда, представлена картина дня — апофеоз этих выборов: стеклянный штаб Корбана, выполненный в европейском стиле на лужайке у пруда. По правую сторону аниматоры крутят привезенную карусель и аттракционы для детей, а по левую — установлена зеленая палатка, где бедным пожилым и плохо одетым людям раздают еду в кулечках с надписью "УКРОП против РЕДИСКИ".

— Гена, посмотри на цирк, который вы тут устроили, — подстегивает Чип Корбана.

— Это просто уличный театр, — добавляю я.

— Эй, вы, морализаторы! Сфотографируйте, Света, отправьте вашему другу Березенко — пусть посмотрят, до чего он со своим начальником людей довел.

История с гречкой усиливается выходами Корбана на встречах во дворах — одно из обязательных действий кандидата на мажоритарных выборах, призванных увеличить его узнаваемость. Поначалу такие встречи даются кандидату с трудом — нужно уметь не только говорить и располагать людей, но и как-то реагировать на их жалобы и душевные просьбы.

Встречи во дворах — одно из обязательных действий кандидата на мажоритарных выборах. Фото: Роман Николаев

Встречи во дворах — особенное "удовольствие" для социопатов, привыкших к закрытому образу жизни, людей, переживающих за собственную безопасность в силу исторического опыта. Корбан как раз из таких. Он ходит в окружении трех охранников, а на открытых площадках служба безопасности усиливает охранную поддержку — неприметные тени в темных очках сопровождают нас всю кампанию.

Первое время видно, что Корбану тяжело. На встречах собираются попрошайки, а также самые бедные, самые пожилые, для которых приезжий кандидат от любой политической силы — последняя инстанция, куда можно обратиться за помощью. Когда это богатый кандидат, людей становится очень много, а просьбы — дороже.

Вот подходит женщина, которая просит денег на операцию очень больному новорожденному — если он не поможет, завтра ребенок умрет. А вот бабушка, стены дома которой покрыл грибок, отчего вся семья имеет страшные диагнозы. А вот молодая женщина на инвалидной коляске, которой срочно нужны хоть какие-то лекарства. Многодетная мать, которая просит деньги на еду для своих детей.

Все они выстраиваются в очередь, подходят очень близко и в отчаянии, иногда с криком и слезами, просят помочь здесь и сейчас. Иногда после таких встреч Корбан хочет прекратить кампанию и уехать в Днепропетровск.

Спустя месяц после того как благотворительная организация начала раздавать гречку, эти люди приходят во дворы, чтобы попросить еще и попутно поругать кандидата за очереди. Все просят развернуть палатки еще и еще. От этого Корбану и тяжело, и легко — у него появляется безусловный аргумент для партийцев и оппонентов, почему он принял решение раздавать пайки — этих людей нужно попросту накормить.

И какая из этих мотиваций первична — желание перебить технологию списков Березенко или поддержать бедное население Чернигова — так и останется загадкой до конца выборов.

На фоне этого в телефоне у Корбана разворачивается параллельная политическая интрига, суть которой так и останется за кадром.

Как Довгий правил "власть" на "систему"

У Корбана редко звонит телефон, чаще идет сигнал по Viber. Он старается не вести важные разговоры по открытой связи, поэтому каждый звонок — это что-то по-настоящему важное.

В какой-то момент на экране высвечивается имя "Олесь Довгий", экс-секретарь Киевского горсовета при Леониде Черновецком, а ныне — депутат. В мае по СМИ прошла информация, что именно Довгий возглавил избирательный штаб Березенко, однако ни один официальный источник этого не подтвердил, а сам Довгий отрицал.

Корбан не берет трубку.

— Довгий? Какие у вас могут быть дела с Довгим? — пристаю с вопросом к Корбану.

— Они вступили со мной в переговоры. Хотят, чтобы я снялся с выборов.

— А при чем тут Довгий?

— Он взял на себя посредническую функцию между АП, мною и Коломойским.

— Как это? А что они предлагают вам взамен?

Некоторое время Корбан думает, показывать мне или нет. Решает не показывать. Я настаиваю трижды, и на четвертой просьбе он увеличивает на экране телефона документ, высланный с номера Олеся Довгого. Видно, что его распирает желание поделиться с кем-то этой историей, однако кроме меня, журналиста, поблизости никого нет. Просит держать это в тайне. Пока. До конца выборов.

В тексте — проект соглашения, написанный анонимным автором, под которым нет фамилий и подписей, но уже обозначены инициалы: Б. Л., О. Д. — с одной стороны, Г. К., И. К. — с другой.

В проекте соглашения пять пунктов, а общая суть договоренностей сводится к тому, что Корбан снимается с выборов по 205-му округу, открывая беспрепятственный путь к победе кандидату от власти. Взамен же он получает серию преференций и перспектив осенью по днепропетровским выборам, плюс к этому сторона переговоров дает ему другой округ и гарантию, что там он — однозначный победитель.

— Это секретная информация. Мы уже вторую неделю ведем переговоры. Точнее, они — со мной.

— Вы действительно хотите сняться с выборов? Тут осталось меньше месяца.

— Нет.

— Зачем тогда ведете с ними переговоры?

— Я хочу потянуть время.

— Не понимаю.

— Чем дольше я веду переговоры, подавая надежду на успех, тем меньше они занимаются сеткой и выборами. Зачем тратиться, если завтра главный конкурент снимется? Так они чуть спустят вожжи. Ну и главное — мне интересно, до какой степени они готовы унизиться в своих переговорах ради политического "договорняка".

В этот момент Корбану на Viber приходит очередное SMS от Довгого. Корбан скачивает документ, читает и ухмыляется. Фото: Роман Николаев

В этот момент на телефон Корбана приходит сообщение от Довгого, который уже отчаялся звонить.

"Читал???" — спрашивает Олесь в сообщении, акцентируя важность темы несколькими вопросительными знаками.

"Все как-то неважно…", — медленно выводит Корбан ответ и улыбается. После выключает экран и откладывает телефон в сторону, игнорируя ответы Довгого. Один, второй, третий.

— Прочтите, что он пишет. Интересно же! — не унимаюсь я.

— Не хочу. Зачем? Потом прочту. Собственно, неважно, что он ответит. Я вписал в условия договора последний пункт о том, как выхожу из этой кампании, если соглашаюсь на их условия.

— И как вы уходите?

— Я публикую текст прощального сообщения. У меня даже проект есть. Хотите, покажу? Корбан показывает текст заявления, с которым он бы ушел, если бы согласился на сделку с властью. "Я принял решение снять свою кандидатуру с довыборов на 205-м мажоритарном округе. Ситуация на 205-м округе в Чернигове начиналась как постыдный фарс. А теперь может превратиться в трагедию…" Суть резкого текста сводится к тому, что власть, нехорошая власть, ведет грязные выборы, и чтобы не допустить трагедии, он уходит.

— То есть я предложил сняться не в пользу Березенко, а уйти, облив власть грязью.

— И как, Администрация президента согласилась?

— Они захотели внести правку.

— Какую правку?

— Всего одну.

Корбан загадочно улыбается, а затем медленно и заговорщицки произносит:

— Они попросили поменять слово "власть" на "система".

— Всего-то?

В этот момент к нему на Viber приходит очередное SMS от Довгого, суть которого видна на экране. Он сообщает, что поправили текст. Корбан скачивает документ, читает и ухмыляется.

— Что вы ему сейчас ответите?

— Они не учли правку в полной мере. Они "система" написали с маленькой буквы, — улыбается Корбан и отправляет Довгому строгое SMS: "Слово "система" — с маленькой буквы, а у меня было — с большой".

— Вы издеваетесь, что ли, над ним? — я в полном недоумении от происходящего.

— Нет. Мне интересно, что он ответит, — улыбается кандидат.

Через некоторое время на Viber снова приходит сообщение от Довгого. Поправили. Корбан несколько секунд смотрит на телефон, переводит взгляд на меня и отвечает.

— Они согласились. Это означает, что для меня эти ребята готовили больше дерьма, чем в этом тексте.

— И-и?

— А значит, я пойду до конца, независимо от исхода, — сказал Корбан и вышел в коридор — звонить человеку, имя которого было обозначено под проектом соглашения инициалами И. К.

Наутро следующего дня Корбан пожалел, что я стала свидетелем вечернего разговора. Любопытство меня распирало, а ему уже некуда было деваться.

— Расскажите, пожалуйста, что ответил Коломойский?

— Он сказал, чтобы я решил, кто я. Если я — часть этой власти, то могу договариваться. Если же я — оппозиция, то должен думать сам.

История одной черной машины

— Ребята, разворачиваемся. Мне тут пишут, что по улице Рокоссовского около супермаркета "ЭКО-маркет" Березенко раздает деньги людям в автобусах, — говорит Корбан водителю.

— В каких автобусах?

— В красных. Их туда, как стадо, загоняют по спискам, возят и раздают деньги. В пути сложно захватить, и территория контролируемая.

У дороги возле супермаркета вплотную припаркованы три автобуса, наполненные перепуганными людьми, которые боятся журналистов и наплыва милиции. Внезапно подъезжает Дмитрий Касьянов — руководитель штаба Березенко. Высокий, темноволосый, симпатичный и импозантный в мирное время, но сейчас — бледный и очень взволнованный. Клетчатая рубашка помята, под глазами темные круги. Он о чем-то перешептывается с высоким мужчиной в белой льняной рубашке. "Надо обойти справа и отойти налево. Отгоните людей и давайте их сюда".

Журналисты пристают к людям, которые заходят в автобус.

— А куда вас везут? — спрашиваю я у мужчины средних лет с очками на голове.

— На экскурсию. По городу, — от него пахнет спиртным и самого чуть шатает. Некоторые женщины, увидев наплыв любопытствующих, начали выходить из автобуса, прикрывая лица сумками. Когда спрашиваешь — куда и откуда, они машут руками и стараются как можно скорее уйти.

Одна из женщин, судя по суете, организатор "экскурсионного процесса", зажимает в руках сумку и быстро семенит в сторону супермаркета.

— В сумке — списки, по которым скупали людей, — говорит одна из женщин, которая подошла к автобусу. Титановый Джексон, соратник Корбана, догоняет женщину, просит ее показать сумку. Она стремительно скрывается в магазине и дорогу Джексону преграждают крупные парни, один из которых почему-то начинает орать. Еще минута — и случилась бы драка.

Начальник штаба Корбана Алексей тоже тут.

— Вот вы и встретились с Касьяновым, — подшучиваю над Алексеем.

— Это означает, что ситуация поистине напряженная. Он редко выезжает в поле, а раз он тут — значит, ситуация для него по-настоящему очень серьезная.

Машина, в которой по легенде были печати и протоколы. Фото: Дмитрий Ларин

Алексей стоит в сторонке и внимательно смотрит по сторонам, украдкой наблюдая за Касьяновым. Касьянов ест карамельки: одну, вторую, третью. Его охранники тоже грызут конфеты. Касьянов замечает меня, улыбается и угощает сладким.

— А что у вас тут происходит? — спрашиваю у Касьянова.

— Экскурсия. Интересная. Сигарету хотите? — я не успеваю подкурить, как кто-то переключает его внимание.

Долговязый мужчина в белой льняной рубашке и джинсах опять отводит Касьянова в сторонку поговорить. Они перебрасываются парой фраз, лица выражают озабоченность. Позже выяснится, что высокий — это Антон Шевцов, руководитель городского отдела милиции. Они оба обеспокоены.

В десяти метрах от автобуса, при выезде на дорогу, одна машина блокирует автомобиль "Тойота", в котором сидят двое парней крупного телосложения. По толпе ширится слух, что эта машина сопровождает красные автобусы, и вся ценная информация о подкупе — в ней. Там могут быть деньги, оружие и списки. Группы влияния перемещаются к машине.

В белой рубахе - Антон Шевцов, руководитель городского отдела милиции то ли предостерегает от взлома и нападок жаждущих раскрыть интригу, то ли охраняет. Фото: Роман Николаев

Вокруг темного авто формируется стихийный митинг, и через час таинственная "Тойота" уже окружена со всех сторон. Сюда стекаются все, нет только черта в ступе, — депутаты, "титушки", праздношатающиеся и просто уставшие от этого уличного театра черниговцы, которым любопытно, чем закончится вся эта интрига.

Антон Шевцов — главный представитель от власти, руководит составом милиции, которая окружила машину, и то ли предостерегает от взлома и нападок жаждущих раскрыть интригу, то ли охраняет. Собравшиеся скандируют: "Открой машину!" Люди налегают. Шевцов не позволяет ничего трогать и пресекает любую попытку открыть "Тойоту".

— Почему вы не открываете машину? — спрашивает Корбан у Шевцова.

— Я действую в рамках законодательства. Нам сперва нужно дождаться решения суда. Да и вообще, а вдруг там — бомба. И не могу я открыть машину, они закрылись изнутри, — говорит он окружающим, когда они напирают на милицию с требованием вскрыть машину.

За происходящим украдкой наблюдают руководители штабов двух конкурентов — Алексей и Касьянов. Они стоят на расстоянии пяти метров, не упускают друг друга из виду и умудряются не поздороваться. Касьянов — бледный и взволнованный, Алексей улыбается, как хищник перед тем как съесть дичь.

День постепенно переходит в ночь.

Алексей, руководитель штаба Корбана, наблюдает за историей вокруг Тойоты. Фото: Роман Николаев

Уже через три часа машину окружили все, кому не лень. Парни внутри потеют и рвут какие-то бумаги. Журналисты и Корбан заглядывают через стекло, чтобы понять, что они сделают с обрывками.

— Черт возьми, он их ест! — смеется Джексон.

— Дайте им воды, чтобы запить, — подхватывает кто-то из толпы.

Еще через час к машине приезжают глава Черниговского облсовета Николай Зверев и несколько других кандидатов. Звонят главе государственной администрации, вызывают прокурора области. Однако Шевцов до конца истории остается главным представителем власти в этой компании.

Ближе к полуночи Корбан забирается на багажник "Тойоты". Кто-то приносит кофе, он отпивает глоток, выкуривает сигарету и говорит Джексону:

— Теперь я понял, кто тут самый главный, — это не прокурор и не мэр города. Это Шевцов. Мне тут в мессенджер добрые друзья информацию о нем сбросили. Смотри, — и показывает Джексону галерею фото с Facebook Шевцова. — Вот он на фото в обнимку с Валуевым, и супруга его на странице в FB всячески поддерживает Путина. А за две недели до этого он работал в штабе Березенко, отвечал за службу безопасности. Теперь вот машину охраняет.

Минуты идут одна за другой, но с машиной ничего не происходит. Толпа жаждет крови и приключений, собравшиеся — подуставшие и жаждущие новостей — ожидают развязки. Корбан спрыгивает с багажника и, как гиена, начинает обходить машину, поглаживая пальцами поверхность капота. Он останавливается у пассажирской двери, из которой на него презрительно смотрит один из парней, два часа назад съевший какой-то список.

Корбан наклоняется близко к стеклу и говорит: "А ты в туалет не хочешь? Пять часов тут сидишь", — собеседник за стеклом его, естественно, не слышит. Корбан просит блокнот и ручку и большими буквами пишет: "ПИСЯТЬ ХОЧЕШЬ?" Через пять минут этот самодельный плакат превращается в мем.

Шевцова просят ускориться. Кто-то приносит лом, чтобы вскрыть багажник. Милиция начинает нервничать, а Шевцов понимает, что еще минута — и ситуация выйдет из-под его контроля. Он приходит с сообщением — сейчас мы выведем людей из машины и обыщем их. Все ждут.

Внезапно происходит рокировка, суть которой остается непонятной до сих пор. Одна из дверей машины резко открывается, парней выводят наружу и быстро проводят по живому коридору из милиционеров. Настолько быстро, что никто не успевает опомниться, их выводят из толпы и усаживают в милицейскую машину.

Параллельно двери машины захлопываются, а ключи пропадают неизвестно куда. В результате ребята из "Тойоты" едут в участок, машина без людей внутри остается на улице Рокоссовского закрытой, а Корбан с компанией чувствуют себя лузерами, которых обвели вокруг пальца.

Эта ночь заканчивается уже под утро. Участок горотдела милиции, допрос парней из машины, диалог Корбана с Шевцовым на повышенных тонах, а по факту — машина опечатана и до утра останется на Рокоссовского закрытой — до решения суда.

Смена схемы

Утро следующего дня выдалось тяжелым. Решение суда появилось к утру, и в 12 дня группа приехала открывать багажник. Журналисты навострили камеры. Минута тишины, вскрытый багажник, в нем стоят коробки "Новой почты" с конвертами, в каждом из которых — по 400 грн на общую сумму 200 тыс. грн.

Жара и тяжелый день. Красивая следователь руководит процессом. Купюры переписывают по одной, на что уходит четыре часа времени. Следователи шутят: лишь бы в салоне, который предстоит открыть после багажника, не было денег — иначе на перепись уйдут еще сутки.

После этого вскрывают салон, где обнаруживают целый арсенал оружия — автоматы Калашникова, карабин и пистолеты. Из них вытряхивают патроны и снова переписывают, все по одному. Каждый раз, когда следователь берет новое оружие, собравшиеся начинают соревноваться в знаниях — какой это вид, некоторые даже делают ставки.

В машине обнаруживают целый арсенал оружия — автоматы Калашникова, карабин и пистолеты. Фото: Роман Николаев

Обыск продолжается до вечера, каждому найденному предмету присваивают номер и помещают в специальный пакет как улики: деньги, кредитные и скидочные карточки, документы и — откуда ни возьмись — фотография юного Березенко в печатном боксе. Штабисты Корбана и депутаты глумятся, хихикают, фотографируют и делают посты на FB.

Легенда социальных договоров

Дальше — больше. Следующий день — продолжение политического квеста. Уже даже как-то скучно без новостей. История с машиной рушит все планы штаба по графику кандидата, отменяется ряд встреч, переносятся встречи во дворах, и тут поступает сообщение из штаба: "автобусная схема" нарушена, теперь выдачу денег по социальным договорам перенесли в филиалы штабов, разбросанные по разным черниговским офисам и квартирам.

Корбану сбрасывают несколько адресов, и в один момент он меняет план на день и предлагает заехать по одному из этих адресов, куда уже вызвали милицию и сообщили журналистам.

Мы подъезжаем к офисному зданию, поднимаемся на пятый этаж. Там уже милиция, открыто окно, куда выбросили сумку с деньгами. На столе перед следователем — списки с именами людей, которых готовились встретить в этом месте, агитационная продукция и несколько социальных договоров.

"Политические туристы" в день выборов в Чернигове. Фото Дмитрия Ларина

Перед следователем сидит пожилой мужчина, который зашел за две минуты до облавы. Он дает показания милиционеру: пришел получить 400 гривен. Позвонила женщина, сказала, куда идти, просила взять паспорт и агитационную газету, которую она дала накануне. Мужчина ничего не скрывает, его история до печального проста и ему даже не стыдно за то, что он пришел получать деньги за голос.

— У меня пенсия 1 200 гривен. Я болен, мне раз в год нужно делать профилактическую операцию. В чем вы меня сейчас обвиняете?

Он дает показания и уходит. Напоследок оглядывается, окидывает всех печальным взглядом. Мужчина уже понял, что денег ему тут не дадут, и, понурив голову, уходит.

Через пять минут в кабинет заходит еще один пожилой мужчина. Он пришел получать деньги по списку, как ему назначили по времени. Это видно с первых минут. Его встречают сотрудник милиции и журналисты, которые уже настроили камеры, — все ожидают грандиозный скандал. Пожилой человек не понимает, что происходит.

— Здравствуйте, вы за деньгами пришли?

— Да.

— 400 гривен?

— Да.

— Проходите, пожалуйста. Какие документы у вас с собой? — спрашивает у него сотрудник милиции.

Мужчина роется во внутреннем кармане тряпичной куртки. На нем рубаха с затрепанными манжетами. Видно, что ему тяжело ходить.

Мужчина достает паспорт, в который вложена "соціальна угода" с подписью Березенко — своеобразный документ-соглашение с избирателем, а с ней — фотография Березенко, кандидата, за которого женщина со двора просила голосовать.

— Это фотография вашего кандидата?

— Наверное, — говорит мужчина и прячет фото во внутренний карман куртки.

Дальше допрашивает сотрудник милиции.

— Кто вам сказал, что тут дают деньги?

— Какая-то женщина. Не соседка. Ну, какая? Обычная. Агитирует. Сегодня утром позвонила — назвала адрес, куда идти, — говорит мужчина и вытирает сухой ладонью губы.

— А еще знаете людей, которым предлагали деньги, и которые должны сюда прийти?

— Так сын мой. Олег Совинчук. Там стоит, где-то во дворе, боится зайти. Нас вдвоем позвали.

Мужчину еще некоторое время допрашивают и отпускают домой. Он встает, осматривается по сторонам, разводит руками, а потом задирает тенниску и чуть приспускает спортивные штаны. Он показывает трубку, которая торчит у него из живота, пытаясь доказать, что он тут — по необходимости, а не из-за жадности. Все собравшиеся и так это понимают.

— Жизнь такая стала, что мне, правда, деньги нужны.

Денег ему никто не дал. Прежде чем уйти, еще раз оглянулся, окинул взглядом многочисленных собравшихся и с трудом пошел пешком вниз — лифт в этот день не работал.

В течение 15 минут в офис заходили еще люди по списку, которых, видимо, не успели предупредить, что внутри — журналисты и милиция. Все они приходили в надежде поменять социальный договор и фото Березенко на 400 гривен. Всех допрашивала милиция, и все уходили ни с чем.

— Вы понимаете, что даже если вы взяли 400 гривен из-за нужды, вы можете голосовать, за кого вам душа подскажет? — вербует Корбан одного из пожилых мужчин, который также пришел за деньгами.

— А как же, ведь я бумагу взял, там подпись…

Окружающие просто разводят руками в недоумении.

— Это такая ментальность. Это советские люди, они искренне думают, что если подписали какой-то документ, то просто обязаны проголосовать. Иначе их найдут и заберут деньги, — говорит Валентина, черниговская журналистка. Собравшиеся в отчаянии от происходящего.

В какой-то момент офис начинают заполнять новые люди, чуть более агрессивные, повыше ростом и мощнее фактурой. Самый видный и высокий среди них — Дмитрий Касьянов в синем поло. Он заходит и с куражистой уверенностью заявляет, что помещение арендовано на его имя, поэтому он хочет понять, что тут делают все эти люди.

Дмитрий Касьянов, глава предвыборного штаба Березенко. Фото:  Александр Рудоманов

Камеры и журналисты концентрируются на Касьянове. Все расспрашивают у него, откуда деньги и в чем суть социального соглашения. Он готов ответить на любой вопрос и аргументы его лаконичны: "соцугода" — это своего рода трудовое соглашение с агитаторами, которые агитируют за Березенко. Эти "соцугоды" рекламируются на билбордах по всему Чернигову. Нарушений нет. А место, где все собрались, — агитационный штаб.

— Дима, не документируй себя. Они потом тебя сделают крайним. Выбросят и повесят на тебя всех собак, — очень тихо говорит Касьянову Корбан. Так тихо, что тот прерывает свою речь и вынужденно прислушивается. Тон его становится чуть ниже.

— Геннадий Олегович, да все нормально. Тут нет подкупа, тут все хорошо. Это мое помещение, я приехал посмотреть, что тут происходит, — с Корбаном он мягок и уважителен.

— Тут, Дима, происходит х…ня, затеянная тобою и твоим другом Березенко. Все, Дима, в дерьме ты. Попалился.

— Геннадий Олегович, я не в дерьме. Это мое помещение, агитационный штаб, сюда люди приходили агитировать. Соцдоговор — это инструмент сотрудничества. Нарушений никаких нет.

На следующий день начальник черниговского городского отдела милиции Антон Шевцов сделает заявление, что милицией во всех трех офисах кандидата в народные депутаты Сергея Березенко ничего запрещенного обнаружено не было. Нарушений нигде нет.

Суббота — последний день перед выборами, день тишины. Корбан внезапно меняет планы, и мы едем за 10 км от Чернигова в село Седнев, где находится ресторан "Конный двор", колодец со святой водой и старинная деревянная церковь, построенная 300 лет назад, в которой снимали первый и последний советский фильм ужасов "Вий".

У колодца все жадно пьют "волшебную" воду. Охранники Корбана набирают ее в бутылки, бутыли, кто-то шутит, что сейчас от жадности принесут канистру. Корбан снимает рубашку и обливается из ведра холодной водой. После мы едем к церкви. Корбан долго смотрит на купола, рассматривает пропорции строения, расспрашивает у смотрителя о легендах и историях этого места. На удивление, он спокоен и безмятежен. Корбан говорит, что обязательно еще раз вернется сюда. Это место как-то по-особенному притягивает его.

Уже в ресторане, где кормят гречкой, я спрашиваю у него о выборах, в которых уже на следующий день он проиграет:

— Мне кажется, эти выборы вам непросто дались. Мне кажется, они поменяли вас?

— Поменяли?

— С вами случился какой-то перелом за эти два месяца?

— Перелом — это громко сказано. Скорее, трансформация личности. Этот Чернигов как-то вернул меня мыслями далеко в детство.

— Мне сложно понять — объясните.

— Я же говорил вам, что родился в небогатой семье. Я рос с обычными людьми, мы жили в коммунальной квартире, у нас в туалете висели круги. Поэтому, когда я захожу в такие квартиры, мне, с одной стороны, жутко смотреть на эту обстановку, а с другой — накатывают воспоминания. Знаете, на что я обращаю внимание? Мебель и телевизор. Советская мебель и трубчатый телевизор. Еще я смотрю на порядок в доме. Сразу видно, какие у людей проблемы. Где бардак — у тех бардак и в жизни. А есть люди, которые живут скромно, но у них в квартире чисто и хорошо. Это говорит о том, что у человека и в голове порядок. Бедные люди.

— А может, дело не в технологиях, не в гречке, а в том, что вы — еврей, и православные никогда не выберут такого, как вы? Вы для них всегда будете чужим.

— Вы знаете анекдот про Рабиновича?

— Нет.

— На закате СССР Рабиновича вызвали в КГБ на допрос и попросили рассказать все, что он знал по поводу распространения запрещенной литературы. Мальчик сел его стенографировать. "Были фараоны, были евреи. Фараоны исчезли, евреи остались.

Были инквизиторы и евреи — инквизиторов нет, евреи есть. Был Гитлер и евреи. Гитлеру капут, евреи живы…" "Рабинович, что вы нам тут такое рассказываете?" — спросили сотрудники КГБ. "Я и хочу сказать, что мы с вами попали в финал — КГБ уже нет".

— К чему вы это, Геннадий?

— Мы с Порошенко или Березенко попали в финал. А в финале всегда остаются евреи. 

Светлана Крюкова, для УП