Стройовий патріотизм. Чого не зрозуміли проросійські кримчани
Крым образца 2015-го года – это лучшая иллюстрация того, что в России нельзя любить страну в отрыве от государства. Любой патриотизм наказуем – если под его влиянием вы не вешаете в кабинете портрет Владимира Путина.
"Крымскую весну" делали разные люди. Одни хотели должностей, другие – реванша, третьи – денег. Были и четвертые – те, кто мечтал о том, что смена флагов окажется историей про развитие, прогресс и социальную справедливость. Но именно они по итогу оказались за бортом случившихся перемен.
Это можно рельефно наблюдать на примере судьбы Алексея Чалого – "народного мэра" Севастополя.
Он не скрывал своих пророссийских взглядов все постсоветские годы. Более того – в отличие от других не монетизировал свою пророссийскость, выпрашивая деньги у Кремля. Напротив – инвестировал в личные убеждения из собственного кармана: создал за свои средства мемориальный комплекс "35-я береговая батарея" (вход бесплатный), снял серию фильмов об истории полуострова, поддерживал школы.
Это именно он пришел в Кремль на подписание договора о вхождении Крыма в состав РФ в водолазке. Эдакий региональный "стив джобс": доктор технических наук, сделавший капитал на конкурентоспособных технологиях.
Он рельефно выделялся на фоне остальных триумфаторов крымской весны. Не коллекционировал украинские государственные награды, как спикер крымского парламента Владимир Константинов. Не пытался сделать карьеру в Украине – как глава партии "Русское единство" Сергей Аксенов.
Он искренне верил в Россию и весной прошлого года ее, наконец, дождался. Вот только Россия оказалась не совсем той, какой он ее себе представлял.
И вот уже замглавы администрации президента РФ Вячеслав Володин предупреждает Чалого, чтобы тот не вздумал становиться Навальным.
Кремль недоволен тем, что Чалый и его сторонники смеют публично спорить с назначенным главой севастопольской администрации Сергеем Меняйло. Для того, чтобы сорвать их митинг, из Москвы специально привозят группу "Ласковый май" и отправляют ее выступать на главную площадь города.
Если это и звучит как неожиданность, то только для тех, кто не знает, из чего состоит российская вертикаль.
Когда тот же самый Володин заявил, что Путин – это и есть Россия, он не шутил. В современной России невозможен абстрактный патриотизм – допустим лишь тот, что санкционирован, согласован и системен. Более того – вопрос даже не в том, какие лозунги ты скандируешь, а под какими флагами ты это делаешь.
Если у тебя в руках хоругви с президентом – то тебе позволено предлагать любую ересь. Например, давить продукты бульдозером или запрещать иностранное усыновление.
И наоборот: если ты считаешь, что главное в патриотизме – содержание, а не форма, то государственная машина берет тебя на карандаш. Потому что принцип Людовика XIV никто не отменял – любить отечество можно лишь адресуя свои чувства тому, кто стоит на самой вершине пищевой цепочки.
Алексей Чалый, конечно же, никакой не Навальный. Более того – он имперец. "Особый путь", мягкое антизападничество, непременные "скрепы". И вся его проблема в том, что он чересчур несистемен для чересчур системной российской вертикали. Не берет под козырек. Не вызубрил фразу "Будет исполнено". Считает, что имеет право на "особое мнение".
И весь этот набор качеств делает его абсолютным маргиналом для российской государственной системы.
Потому что ей не нужны искренние – ей нужны преданные. Готовые ходить строем, петь хором, в единодушном порыве голосовать за любую инициативу сверху. Ей не нужны те, кто указывает на недостатки, предлагает улучшения, пользуется поддержкой в низах.
Российский тренд – это "акакий акакиевич", которого можно тасовать без особенных проблем. А любой, кто не согласен с ролью винтика в машине по воспроизводству лояльности, – обречен быть "уходящей натурой". Отсутствие собственного мнения как главное достоинство в кадровом резюме.
История Чалого – это еще одна картинка про российского государственного левиафана. Это с Киевом можно было договариваться – о субсидиях, полномочиях, настоящем и будущем. А для Москвы существует одна-единственная форма лояльности – абсолютная.
Степень твоего патриотизма не имеет значения – искренность допускается лишь в том случае, если речь идет о глупости. Во всех остальных случаях это качество лишнее.
Порой даже вредное.
Павел Казарин, для УП
