Наталія Пєлєвіна: Для доповіді зібрали факти залякування матерів загиблих російських солдатів
12 мая в офисе российской оппозиционной партией РПР-Парнас (Республиканская партия России – УП) будет представлен доклад об участии российских военных в боевых действиях на востоке Украины – "Путин. Война".
Работу над этим докладом начинал еще Борис Немцов. За несколько дней до смерти он передал рукописную записку помощнице Ольге Шориной. Немцов сообщил, что с ним связались десантники из Иваново. Участники боевых действий рассказали политику о 17-ти убитых и о том, что их семьи так и не получили компенсацию.
После смерти Бориса Немцова работу над докладом подхватили его соратники по партии РПР-Парнас, сопредседателем которой он был.
Наталья Пелевина – одна из них. Ответственный секретарь Независимого совета по правам человека РПР-Парнас, она приезжала в Украину для организации работы по сбору материала.
Российская оппозиционерка Пелевина большую часть жизни прожила в Лондоне и США. Семья выехала в Лондон в конце 80-х. Ее отец работал в международной программе по ядерной энергетике.
В 1993 году, во время октябрьского путча, Пелевина была подростком, но очень активно следила за событиями в Москве по каналу ВВС. Первым делом, когда она прилетела в Москву на каникулы, потащила родственников возложить цветы к памятнику первым жертвам, погибших при расстреле Белого дома.
Пелевина – по образованию искусствовед, долгое время работала сценаристом.
В 2006 году она написала пьесу, в которой попыталась разобраться, кто виноват в теракте, произошедшем в театральном центре на Дубровке во время спектакля "Норд-Ост". Пьеса шла в Лондоне и Нью-Йорке, в Дагестане ее запретили в день премьеры.
В Россию Наталья вернулась в 2011-м, незадолго до выборов Госдуму.
Она говорит, что попала "из будущего в прошлое", чтобы участвовать в процессах, важных не только для России, но и для мировых геополитических перспектив.
"Я человек не слабый и не пугливый. Мне была интересна политика, но заниматься ею в Англии и Америке, это не для меня", – поясняет она.
17 апреля 2015 года Наталья Пелевина стала еще одной фигуранткой в "болотном деле". Утром в ее квартире провели обыск, а позже допросили в Следственном комитете, однако обвинения пока не предъявили.
Тем не менее, с неё уже взяли подписку о невыезде.
– Как вам объяснили причину обыска и допроса?
– Мне сообщили, что я подозреваюсь по делу 6 мая 2012 года, по 212-й статье – организация и финансирование массовых беспорядков. Если помните, 6 мая был санкционированный митинг, который перерос в драку с полицией.
К этому митингу я никакого отношения не имела. Мы с коллегами считаем, что обыск и допрос, скорее, связаны со "списком Магнитского", к работе над которым я имела отношение, и работой по украинской тематике. Это уже привычный для нас прессинг воздействия и запугивания. Ведь нас не так много, и можно запугать. Обвинение мне пока предъявлено не было.
Сейчас партия РПР-Парнас – основа демократической платформы в России. И внимание к нам со стороны власти вполне понятно.
 |
| Пелевина - постоянный участник акций оппозиции |
– Как вы собирали информацию для доклада по Украине? Как много эксклюзивного материала мы увидим?
– Часть фактов, примерно 70%, мы собираем из открытых источников. Но есть свидетельства родственников военных, которые либо воюют, либо погибли на востоке Украины.
Наши юристы кропотливо проверяют, насколько информация соответствует действительности. Часто так бывает, что люди, предоставляющие факты, сначала готовы подписаться своей фамилией, а потом просят либо скрыть фамилию, или не использовать их историю вообще.
Какая информация для нас представляла ценность?
Во-первых, факты отправки на Донбасс как срочников, так и контрактников. Перед тем, как их отправить на восток Украины, их заставляют подписывать контракт, по которому солдат становится не представителем регулярных войск РФ, а контрактником. Мы сталкивались с фактами, когда срочников принуждали подписывать такие контракты.
Такая информация "сгорает" очень быстро, потому что сегодня он сказал, что готов свидетельствовать, а через три дня его уже запугали. В процессе подготовки доклада у нас неоднократно возникали такие случаи.
Такое случается и с журналистами – например, съемочной группой ВВС.
Они приехали в город, пообщались с родственниками погибших военных на востоке Украины, а потом их задержала полиция и отобрала весь материал. Они не допускают активного распространения информации потенциально опасной для российских властей.
Тем не менее, треть доклада – это довольно серьезные факты, которые мы постараемся донести до российского общества.
Акцент делался на то, что вся информация проверена и обоснована, подтверждена источниками. Для нас презентация доклада – большое событие.
– В процессе подготовки доклада, что Вас лично удивило больше всего?
– То, что родители погибших на востоке Украины парней соглашаются рассказывать о своих детях только в том случае, если им не выплачивают компенсацию. Шокирует и то, что люди готовы отречься от своих слов, когда им что-то обещают, например, ту же компенсацию.
К сожалению, все упирается в материальные ценности. Люди выбирают деньги. И это для меня непонятно – как можно делать такой выбор, когда несправедливость происходит в отношении не каких-то абстрактных вещей, а твоих близких?
Также нам стало известно, что в одну из военных частей приезжал Шойгу и рассказывал, почему ребятам нужно подписывать эти контракты и воевать на Украине.
Много фактов, когда запугивали матерей погибших солдат. Они сначала были готовы говорить с нами, а через некоторое время отрекались от своих слов.
Власть включает все ресурсы, чтобы скрыть реальное положение дел. Мы восстанавливаем картину по крупицам.
– На какой результат вы рассчитываете? Что должно произойти после того, как доклад станет публичным?
– Мы рассчитываем на то, что народ, наконец, поймет, что ему лгут. Мы не призываем: "Выходите на улицы". Мы просто хотим донести эту информацию.
Я надеюсь, что у россиян достаточно чувства собственного достоинства, чтобы сказать себе и своим близким, что так быть не должно.
– Как настроены российские военные, с которыми вам удалось пообщаться в процессе подготовки доклада?
– Достаточное количество военных, к сожалению, считают, что им необходимо ехать на Восток. Это меня поразило.
Сказать, что всех принудили ехать, нельзя. Многие поехали не по принуждению.
– 12 мая вы презентуете доклад. Каков план действий дальше?
– Распространять его при помощи волонтеров в метро, на мероприятиях, в интернете. Это то, что делалось со всем докладами раньше, которые публиковал РПР-Парнас – такими, как "Лужков. Коррупция", "Путин. Коррупция", "Путин. Сочи".
– Какой, на ваш взгляд, может быть реакция властей? Их вариант дальнейшего развития событий?
– Изымут доклад, придут с обыском, будут задерживать волонтеров, которые распространяют доклад, подвергать репрессиям. Это плохие варианты, но мы ко всему готовы.
Они читают мейлы, прослушивают телефоны – о чем, если честно, мы не всегда помним, когда обмениваемся информацией.
Я лоббировала этот "закон Магнитского", который вводит санкции против лиц, нарушавших права человека. Мы составляли списки правоохранителей, работников следственных комитетов прокуратуры и судов, которые должны быть включены в список Магнитского.
Мы предоставляли обоснования, почему тот или иной судья или следователь, работник генпрокуратуры должен быть включен в этот список. Мы этим занимались на протяжении последних лет.
А ордер на обыск в моей квартире выписывал судья, которого я внесла в список Магнитского. Также меня допрашивал следователь, которого мы хотели включить в этот список.
– Как вы сейчас оцениваете ситуацию в России в целом?
– Много уставших, много разочарованных.
Ко мне недавно пришла такая мысль, что если бы люди в метро узнали, за что я стою, чем занимаюсь, то многие из них меня просто готовы были бы разорвать.
 |
– Каким вы видите процесс перезагрузки России?
– Как осуществится смена власти – говорить тяжело. Могут реализоваться как самые негативные, кровавые, длительные и болезненные сценарии, так и какой-то более мягкий вариант.
Дворцовый переворот я полностью исключаю.
От знающих людей точно известно, что людей в окружении Путина, способных на дворцовый переворот, – нет. Либо они все вместе пойдут ко дну, либо сбегут.
Еще реален вариант договорного пакета с его стороны с несистемной оппозицией. Хотя это тоже пока маловероятный вариант.
Мы – единственное, что есть. Все политическое поле давно зачищено.
Алексей Навальный, Михаил Касьянов, Михаил Ходорковский, Владимир Милов, Владимир Рыжков, плюс много активных и малоизвестных широкой публике активистов.
– Вы верите в то, что с российской пропагандой можно что-то сделать?
– Переформатирование сознания было жестким. В короткий период появились "жидобандеровцы", "укры", "госдеповские проститутки".
Отравить за такой период можно. Но и выкрутить ситуацию обратно тоже можно. И я в это верю, иначе бы уже уехала. Я верю, что может получиться! Все-таки, страна, в отличие от Советского Союза, живет в глобальном мире.
С одной стороны, "америкосы-пиндосы, гады последние", с другой – полное, стопроцентное подражание американской культуре. Американских ресторанов в Москве больше, чем русских ресторанов.
Я считаю, что общество переживает временное помутнение.
Люди с советской парадигмой опасны, но не надо на них слишком сильно обращать внимание.
– Какие у вас дальнейшие планы?
– Мы будем стараться взаимодействовать с украинской стороной, чтобы максимально быстро инициировался судебный процесс в отношении высшей российской власти по событиям на востоке Украины.
Готовится группа, которая будет работать в Крыму, там много страшных вещей происходит.
Беседовала Анастасия Рингис, УП
