Слов'янськ. Рік після "ДНР"

12 апреля прошлого года славянский городской отдел милиции был захвачен группой боевиков под предводительством Игоря Гиркина-Стрелкова.

Как позже рассказывал в своем интервью Гиркин, боевики приехали в город прямиком из Крыма небольшой группой в 52 человека.

Спустя четыре месяца – 7 июля – покинули его на рассвете. Местные рассказывают, что колонна была настолько большой, что машины шли одна за другой на протяжении полутора часов.

Там не говорят "нас освободили". Там утверждают, что "боевики бежали" и многозначительно молчат.

За месяцы "правления ДНР", они, казалось, играли роль статистов в бесконечном фильме ужасов. В Славянске было все – пытки, убийства, голодные смерти, ночевки в подвалах, рабский труд и неумолкающая канонада.

Кажется, такие раны не затягиваются годами.

Но большинство вынужденных переселенцев со славянской пропиской, к счастью, вернулись домой. Они ни на кого не надеются и до сих пор ремонтируют разрушенное жилье, налаживают свой скромный быт. Изо всех сил они стараются не вспоминать о прошлогодних событиях.

"Недавно на автовокзале один парнишка петарду бросил. Те, кто не выезжал из Славянска, бросились на землю, остальные – даже не обернулись", –рассказывает славянский волонтер Денис.

Он, тренер по боксу, как и треть его жителей, не покидал город. "Ты знаешь, когда я увидел, кто поддержал "ДНР", у меня было чувство, что разверзлись врата ада. Я такого количества деклассированных элементов на улицах до этого не видел", – вспоминает он.

Когда он рассказывает о том, что происходило в городе при Гиркине, его речь замедляется. Он как будто подбирает слова и до сих пор переваривает произошедшее.

Спустя год, даже те, кто не выезжал из Славянска на время оккупации, предпочитают говорить, что их в городе не было.

Объясняют просто – вспоминать страшно. Город до сих пор не отошел от ужаса всего произошедшего.

Через год находятся и те, кто, похоже, не избавился от стокгольмского синдрома. Многие жители ждут возвращения захватчиков, а сами захватчики обрастают легендами.

В некоторых головах до сих пор бродит мысль о том, что где-то есть "хорошие ополченцы".

А был ли Гиркин? Фото РИА Новости

Реванш отставников

С грузином Фридоном Векуа, которого смело можно называть активным участником прошлогодних событий, мы встречаемся на главной площади Славянска перед зданием городского совета.

На все еще уверенно стоящем здесь памятнике Ленину с недавних пор красуется выкрашенный желто-голубой краской пионерский галстук и такого же цвета потеки.

Ни демонтировать Ильича, ни свалить его под покровом ночи никто из местных жителей или активистов не решается.

"Знаете, сколько у нас пенсионеров? – спрашивает меня Векуа. – До войны было 42 тысячи, а сейчас с переселенцами и того больше. Это на 100 тысяч населения. Для этих людей Ленин – это символ их молодости! Тронь его – и поднимется вой".

Фридон Векуа – бывший сотрудник спецслужб. Сам он себя называет разведчиком. Он рассказывает, что в конце 80-х был уволен из органов за то, что провел расследование о коррупционной деятельности начальника.

Вместо его босса "система" выкинула его самого. Векуа ушел в бизнес.

Когда начался захват горотдела милиции, он позвонил бывшим коллегам в Киев доложить обстановку, а заодно узнать о дальнейшем плане действий.

Его не было. Была только растерянность. Фридон говорит, что именно поэтому он и решил стать двойным агентом.

Местные активисты рассказывают о нем, как о человеке, который умеет выходить сухим из воды. "Вполне вероятно, что может оказаться тройным агентом", – шутят они. Уж больно он вжился в роль поборника "ДНР".

Тем не менее, Фридон один из немногих, кто лично общался с Гиркиным. Он же собрал факты злоупотреблений в распределении гуманитарной помощи "народным мэром" Пономаревым.

– Я хорошо знал, кто такой Пономарев. Его даже мелким бандитом не назовешь! Он был предводителем титушек в Славянске. Город у нас маленький, и очень скоро стало понятно, что родственники Пономарева промышляют гуманитаркой.

"Народного мэра" Пономарева обвинили в воровстве гуманитарки. Фото atn.ua

Пока мы идем по улице Карла Маркса к зданию СБУ, Векуа рассказывает о том, как собирал факты злоупотреблений Пономарева.

Мы останавливаемся возле ресторана "Иллюзия". Соседнее старинное здание из темно-красного кирпича – и есть то самое здание СБУ, где прошлой весной и летом пытали людей. Этот квартал несколько месяцев был перекрыт с двух сторон высокими блокпостами.

– Когда меня привезли, Гиркин стоял вот здесь, – указывает на проезжую часть, Векуа. – Он глянул в мою сторону и сказал военному коменданту Виктору Носову (позывной "Нос" – УП): "Вот возьми человека, ты знаешь, что делать дальше". В этот момент я, конечно, испугался" – вспоминает Векуа.

Фридон своим расследованием вбил клин между Гиркиным и "народным мэром" Пономаревым, которого тот вскоре отстранил от исполнения обязанностей.

Ресторан "Иллюзия" сразу после освобождения Славянска украинскими войсками в июле 2014 года

Вместо Пономарева назначили Владимира Павленко – бывшего начальника управления труда и социальной защиты Славянского городского совета. Позже он сбежит в Беларусь, опасаясь преследования со стороны украинских военных. Векуа стал его помощником, отвечающим за распределение гуманитарной помощи.

– Я не ходил в камуфляже, не носил оружие, настоял на том, чтобы открыли склад с гуманитарной помощью и приставили независимого человека. Поделил город на четыре части и организовал справедливое распределение гуманитарки, – поясняет Векуа.

Ему уже не раз приходилось объяснять и добровольцам, и правоохранительным органам, что он делал в рядах "ДНР". За несколько дней до того, как боевики ушли из города, мэр Павленко вызвал Фридона и сообщил, что Гиркин освободил Векуа от исполнения обязанностей. "Я понимал, к чему все шло, и через полчаса покинул город", – рассказывает он.

Векуа вернулся в Славянск, когда боевики уже покинули город. Добровольцы батальона "Киев-2" попробовали арестовать его, но знакомые из СБУ заступились.

Он до сих пор дает показания, восстанавливает ход событий.

– Основной костяк боевиков, особенно на первых порах, были российскими отставниками. Это люди 45-50 лет, – рассказывает Фридон, пока мы осматриваем посеченное осколками здание, на первом этаже которого жил Гиркин-Стрелков.

Сколько российских спецов промышляло в Славянске?

– Ну, посчитайте 1600 булок хлеба ежедневно, – прикидывает мой собеседник. Сам он говорит, что их было от 3 до 5 тысяч. – Они квартировались и в городской больнице, в интернате, в школе № 16, в санатории "Юбилейном", в Глапоштампе, в ДК "Железнодорожников", а помещение моторо-изоляторного завода было занято под снаряды.

У Фридона были длинные списки бойцов, на которых он распределял гуманитарную помощь.

За эти месяцы он видел столько зла, что хватит не на один фильм ужасов.

Но что его поразило больше всего, так это роль православных священников. Он рассказывает, что ополченцы прятали оружие в храмах РПЦ МП, освящали оружие, брали благословение перед боями, а батюшки в гробах провозили автоматы через блокпосты.

Бабушек с иконами ставили впереди, чтобы украинские военные не открывали огонь. Фото dumskaya.net

Особенно активно проявил себя весной прошлого года отец Виталий Свято-Воскресенского храма. Именно он приютил группу Стрелкова в Центре православной культуры, организовывал женщин с иконами на блокировку украинских солдат. А еще забавы ради ездил по украинским блокпостам и проклинал военных.

Сегодня в городе его нет.

Новомученики Славянска

"Нам все время на всех службах промывали мозги, – рассказывает прихожанка православного храма, которая не называет своего настоящего имени.

Девушка решается поговорить только после долгих уговоров. Она уже несколько лет поет в местном церковном хоре.

Вспоминает, как в апреле прошлого года во всех православных храмах началась агитация за "ДНР", а в лексиконе священников появилось слово "фашисты".

– Это было страшно, я не узнавала братьев по вере, – рассказывает она.

Спустя год риторика изменилась. Те, кто раньше освящал оружие, сейчас призывают к миру и взаимопониманию.

– Но я могу сказать, что половина наших прихожан до сих пор ждут возвращения "ДНР", – признается девушка.

Она пережила "времена ДНР", видела, как хватали людей на улице, знала о пыточных в подвалах СБУ, помогала волонтерам вывозить детей и пожилых людей.

Но есть то, с чем ей сложно смириться до сих пор.

– Нам столько раз говорили, что протестанты – это сектанты, что они – американские шпионы. Я думаю, что именно это стало причиной бессмысленного убийства четырех человек из церкви Преображения Господнего, – говорит она.

Мы идем с ней по пыльной улице Карла Маркса. В конце – та самая протестантская церковь.

Иногда моя собеседница останавливается, чтобы что-то рассказать. Так получилось, что волонтерская деятельность свела ее с протестантскими общинами, которые кормили, лечили, вывозили людей.

– Ни в одном православном храме такая работа не велась, – сожалеет она. И тактично добавляет: "Я бы сказала, что велась обратная работа".

Мы доходим, наконец, до молельного дома церкви Преображения Господнего.

Красивое здание с монументальными колоннами – бывший дворец культуры имени Артема. Лет десять назад оно было выкуплено и подарено протестантской общине во главе с пастором Александром Павенко.

После воскресной службы 8 июня 2014 года сыновей пастора 30-летнего Рувима и 24-летнего Альберта, а также двоих дьяконов - Виктора Брадарского, отца троих детей, и Владимира Величко, отца восьмерых детей, боевики в балаклавах заставили сесть в машины и увезли в неизвестном направлении.

Пастор еще одной протестантской церкви "Добрая весть" Петр Дудник советует мне связаться с женой одного из убитых Виктора Брадарского – Натальей.

Она пишет книгу о муже, о войне и Боге. И с первой секунды нашего телефонного разговора соглашается на встречу.

Ее дом находится в частном секторе Славянска, куда приходится добираться на такси. По дороге расспрашиваю водителя, знает ли он об убийствах четырех протестантов. "Да, они возле детской больницы похоронены", – безучастно говорит он. И потом добавляет: "Я к этому равнодушен". Потому что на войне такое бывает.

Наталья Брадарская встречает у калитки. В ее уютном доме накрыт стол и все готово к чаепитию. Брадарская достает свой дневник, в котором записывала каждый день поисков мужа – с 8 июня по 15 июля.

Вот запись от 17 июня: "Пошла искать тебя в горотдел, сказали обратиться к Адвокату (кличка боевика - УП). Он сказал, что будет искать. Я ждала несколько часов. Потом он вышел и сказал, что в списках тебя нет".

1 июля: "Вчера начальник военной полиции Нос поручил своему помощнику Лелику помочь мне. Мы поехали с ним в Пожарную часть, куда вас должны были доставить, Лелик сказал: "Странные вы люди, сначала звали нас, а теперь не поддерживаете". В "пожарке" были мужчины, которые вас задерживали. Они сказали, что приехали за вами по наводке. К тебе не было претензий. А остальные развозили фосфорное оружие. Так мне сказали. Сказали, глядя мне в глаза, что отобрали машины и отпустили вас".

Боевики врали. Они пытали четверых протестантов весь день. А в три часа ночи сказали, что отпускают их на машине Виктора. Но как только машина тронулась – всех их расстреляли.

Семья Виктора Брадарского. Самого Виктора убили сторонники Гиркина-Стрелкова. Фото предоставлено Нательей Брадарской

Фридон Векуа узнал об этой истории на следующий день, на планерке с "ДНР-овцами". Он знал место захоронения. "Там было 14 трупов – 13 мужчин и одна женщина, четверо из них – пропавшие протестанты", – рассказывает он.

Наталья Брадарская подробно описывает день, когда узнала, что мужа убили. В морге она видела сотни фотографий человеческих тел. До сих пор ей не верится, что это было на самом деле.

Ей много раз намекали, что забрали протестантов по приказу Гиркина. Охотились за кем-то из семьи пастора Павенко.

"Дело было не в деньгах, это было связано с вашей верой", – сказали ей на одной из встреч.

Накануне нашей встречи Наталья как раз дописала сценарий документального фильма о муже.

– Виктора очень любили. Он вел программу на местном телевидении "Два вопроса", был конферансье на городских праздниках. Он был очень добрый, – говорит Наталья и замолкает.

В зале много фотографий мужа – Виктор улыбается ей с каждой.

– Вам сложно представить, что здесь происходило. Это был действительно 37-й год. Тут все друг друга подозревали, – поясняет пастор Петр Дудник. Помещение его церкви дважды занимали ополченцы.

Дудник говорит, что после того "как Бог чудесным образом освободил Славянск", из церкви вывезли три грузовика с оружием.

Дудник теперь – герой Украины. С командой волонтеров он вывез из Славянска, Горловки, Дебальцево более 12 тысяч людей.

 – Город до сих пор живет в страхе. Все боятся, что боевики вернутся. Они говорят, все обещают – вернемся такого-то числа или другого, – пожимает плечами пастор.

На своих проповедях он говорит, что захвата города не будет. Его община уже отстроила 112 разрушенных домов.

Психолог по образованию Дудник, утверждает, что Славянску нужна психологическая терапия. Сам он придумал, как помогать людям – проводит тренинг "Как жить дальше?", на котором обучает простым правилам – быть благодарным, радоваться тому, что есть, помогать нуждающимся.

"Например, даем шифер хозяину, но просим его прежде покрыть дом соседа. Когда он идет и делает соседу шифер, он переживает вкус добра. Человек становится добрее", – поясняет Петр.

И как жить дальше?

Нынешний мэр Славянска – Олег Зонтов выглядит оптимистом. Прежде, чем начать разговор по существу, Зонтов углубляется в исторический экскурс. Он подробно и со вкусом рассказывает о купеческом Славянске.

Зонтов – председатель местного Союза журналистов и главный оппонент Нелли Штепы.

12 апреля прошлого года, когда шел захват городского отдела милиции, он с коллегами высаживал аллею в честь местного журналиста-расследователя, генерального директора телеканала "Тор" Игоря Александрова.

Мэр рассказывает, как прямо оттуда медийщики помчались к зданию милиции.

Власти Славянска решили не сносить памятник Ленину, но планируют перенести его с центральной площади. Фото автора

То, что дело серьезное, он понял спустя несколько дней. Когда вместе с горловским депутатом Владимиром Рыбаком впервые уходил от погони боевиков. А 17 апреля, в Чистый четверг, он узнал, что Рыбака выкрали из-за попытки поднять над Горловским горсоветом украинский флаг.

Через несколько дней его тело, как и тело 25-летнего студента, нашли со вспоротыми животами на берегу реки.

К годовщине трагедии мэр Славянска решил собрать всех депутатов-оппозиционеров и повесить мемориальную доску памяти Владимира Рыбака.

"На весь Донбасс было 3,5 тысячи депутатов, из них только 50 от оппозиционных партий", – поясняет Зонтов всю сложность положения. В горсовете Славянска силы распределялись таким образом: из 60 депутатов горсовета – 48 "регионалов", 8 – коммунистов, 3 – от Витренко, 1 – Зонтов от Народного фронта.

На парламентских выборах он баллотировался от БПП. Потом стал исполняющим обязанности мэра.

Накануне Зонтов вернулся из Польши, где неделю стажировался в Калише. Он с оптимизмом рассказывает, как хорошо, когда бюджет формируется из налогов местных предпринимателей, а громада контролирует распределение средств.

Пока в городе не начали считать.

На 100 тысяч жителей Славянска, приходится около 20 тысяч официально работающих, еще около 5 тысяч предпринимателей. До войны их было на 2,5 тысячи больше.

"Бюджет наш очень скромный. Люди не видят стабильности и ожидают повторения. Хотя все хотят одного – жить как раньше", - говорит мне депутат Олег Марченко, исполняющий обязанности директора горводоканала, с которым я случайно знакомлюсь в кафе

Он перечисляет на пальцах предприятия, которые закрылись в Славянске за последний год. Пальцев обеих рук ему не хватает.

Марченко рассказывает, что люди, которые поддерживали боевиков, никуда не делись. И некоторые из них до сих пор верят, что Гиркин вернется, как и обещал.

Вечером перед отъездом зашла в храм Александра Невского, который находится возле железнодорожного вокзала. Летом в проповедях отцов этого храма звучали слова "фашисты", и "укры", и "чудо русской культуры"

На проповеди в Страстную пятницу звучали призывы к принятию и прощению близких и миру.

В храме я столкнулась с уже знакомым мне таксистом, который возил меня в протестантскую семью, год назад потерявшую своего отца.

Мое внимание он привлек тем, что держал в руках огромную свечу. Издалека больше похожую на дубину.

Анастасия Рингис, УП