Крим. Мовчання. Як спецслужби залякують журналістів

С 1 апреля в оккупированном Крыму заканчивается "переходный период" для СМИ. Действие украинских лицензий на вещание будет остановлено, а журналисты незарегистрированных медиа окажутся вне закона. Теперь полиция сможет задерживать  вчерашних работников СМИ за незаконную деятельность на территории полуострова.

Крымские журналисты, не поддерживающие аннексию, боятся, что именно с апреля на полуострове начнется новый этап репрессий.  Правда,  рассказать о нем будет уже некому.

Первым серьезным знаком того, что "началось", стало уголовное дело, заведенное в Крыму в отношении Анны Андриевской – крымской журналистки, которая из соображений собственной безопасности переехала в Киев еще в мае прошлого года.

За статью на сайте "Центра журналистских расследований" о волонтерах, помогающих батальону "Крым", на нее завели дело по 280-й статье о призывах к свержению власти в Крыму.  Этой статьей предусмотрено до пяти лет лишения свободы.

Утром 13 марта сотрудники ФСБ нагрянули с обыском к коллеге Андриевской по "Центру журналистских расследований", Наталье Кокориной. После обыска ее, как свидетеля по делу, забрали на допрос, где она провела более шести часов.

Наталья Кокорина

Андриевская не получала российский паспорт, но и не отказалась от него официально, как этого требовал глава Крыма Сергей Аксенов. Видимо, поэтому крымские власти посчитали, что могут завести на нее дело по российскому законодательству, хоть она и не проживает в Крыму, а "Центр журналистских расследований" зарегистрирован не в российском, а в украинском Минюсте в Киеве.

Собственно, в аналогичной ситуации находятся и "крымские террористы" Олег Сенцов и Александр Кольченко, которых судят как российских граждан.

Журналистка, как и многие крымчане, высказывавшие активную проукраинскую позицию на митингах прошлой весной, не была в родном Крыму уже год.

"Я знаю, что существуют "черные списки" ФСБ, которым негласно запрещен въезд на полуостров, и людей из этого списка задержат, если они будут пересекать территорию Крыма, – говорит Андриевская. – Раньше я не была уверена, что включена в эти списки, но после открытия уголовного дела, дорога домой мне закрыта".

Анна Андриевская

Возбуждение незаконного уголовного дела испугало журналистку. Но еще больше, по ее словам, она восприняла эту ситуацию как вызов. "Если раньше я думала о том, что журналистам, уехавшим на материк, стоит раствориться в общеукраинских темах, потому что неизвестно, когда мы вернем дом, – то теперь я поняла, что нельзя уходить из крымской темы, – размышляет Андриевская. – И теперь я буду в рамках моих компетенций стремиться вернуть Крым как можно скорее".

"У нас использование простой  сине-желтой ленточки – уже экстремизм"

После истории с возбуждением уголовного дела, Крым спешно покинул еще один проукраинский журналист – корреспондент "Центра журналистских расследований" Сергей Мокрушин. Ему показалось, что теперь находиться на территории полуострова для него крайне небезопасно.

"Мы давно "солим" крымской власти, – говорит Мокрушин. –  Наш центр проводил, например, расследования о деятельности компании "Консоль", принадлежащей Владимиру Константинову (глава Госсовета Крыма – УП), он нас прекрасно знает. Когда еще была демократия, мы задавали ему неудобные вопросы, и он от нас вечно убегал".

Журналист уехал из Крыма, потому что считает, что стал помехой сотруднику ФСБ, бывшему СБУшнику – в деле, возбужденном против активиста Александра Костенко, подозревающегося в избиении "Беркута" на Майдане.

Мокрушин присутствовал при обыске в квартире, где живут мать и брат Александра Костенко, пока тот содержится в симферопольском СИЗО. Тогда следователь не нашел достаточного количества улик. По мнению Мокрушина, он собирался их "найти" при втором обыске. "Потом мне сообщили, что присутствие журналиста на следственном мероприятии серьезно помешало планам следователя", –  рассказывает журналист.

"Это совершенно абсурдное дело. Как может Следственный комитет России возбуждать дело по событию, которое происходило в другом государстве? – рассуждает Мокрушин. – Это подтверждение либо того, что "Беркут" во время Майдана уже был в составе правоохранительных органов России. Либо того, что здравого рассудка в России больше нет".

"Подозреваю, что у ФСБшника, который ведет дело, давний конфликт с семьей Костенко. А когда сотрудник СБУ перекрашивается в сотрудника ФСБ, это самое страшное – потому что ему нужно выслужиться любым способом", – предполагает Мокрушин.

Не так давно отец Александра  Костенко приезжал в Киев и выступал на пресс-конференции, но после этого до дома так и не доехал. Семья до сих пор не знает, что с ним.

Сергей Мокрушин

Сергей считает, что с апреля начнутся очень серьезные репрессии в отношении журналистов.

"Спецслужбы к этому готовятся, – рассказывает журналист. – Пока мы ждали под зданием ФСБ освобождения Натальи Кокориной, приехали полицейские, перекрыли участок улицы и переписали паспортные данные всех людей, которые там находились. Даже у тех, кто сидел в машинах, спросили документы. Свои действия они обосновали приказом начальства.

В Крыму вообще интересная ситуация: силовики признают, что Крым – не Россия. В то время как на Арбате в Москве висит флаг Украины, а над Эрмитажем – флаги Евросоюза и США, у нас использование простой сине-желтой ленточки – уже экстремизм. Они подтверждают, что это – не законодательное поле. Мне много раз приходилось выяснять рабочие моменты с полицией, и они ничего не знают – во всем слушают только прямых указаний начальства".

На митинге в день рождения Шевченко полицейские задерживали людей и тянули их в отделение – но говорили при этом, что это не задержание, а "приглашение на беседу" и отрицали, что человек от такой "беседы" может отказаться.

Работать в таких условиях тяжело, а с 1 апреля будет фактически невозможно.

Журналистам, которые не представляют провластные издания, местные власти не дают ни официальной информации, ни даже комментариев по той или иной теме. Государственные органы отказывают  украинским журналистам в аккредитации на мероприятия без объяснения причин.

"Несколько раз я пытался воспользоваться проектом "Росответ": пишешь запрос, его оформляют и направляют от зарегистрированного СМИ в органы власти, – рассказывает Мокрушин. – Но всякий раз я получал от властей ответ, в котором не содержалось никакой информации – они все скрывают. А обжаловать это в судах невозможно, потому что суды принимают абсурдные решения.

Все делают что хотят, не существует уже никаких сдерживающих факторов вроде закона. Никто не станет строить там гражданское общество, поскольку все отдали на откуп местным бандитским властям.

В такой ситуации у Крыма просто не может быть будущего".

Весь год после аннексии журналисты, занимающие проукраинскую позицию, работают практически как партизаны: не обсуждают важные дела по телефону, не выступают под собственными именами, скрывают все, что только можно скрыть.

Мокрушин считает, что журналисты из провластных изданий исправно "стучат" на своих коллег с проукраинскими взглядами. Они в открытую общаются с представителями спецслужб, делятся с ними информацией и фотографиями, например, с проукраинских митингов.

"А когда ФСБшникам нужны были понятые при изъятии ноутбука из дома Наташи Кокориной, они вышли на улицу, где мы стояли, и попросили нас стать понятыми, но мы отказались, – рассказывает журналист. – Тогда они зашли обратно, а через 15 минут приехала съемочная группа ТРК "Крым", которые исполнили свою роль".

"У многих журналистов включается внутренняя самоцензура"

Под угрозой закрытия оказалось фактически главное независимое медиа в Крыму – крымскотатарский телеканал АТР и новостной сайт "15 минут".

Недавно назначенный Кремлем "глава" Крыма Сергей Аксенов объявил, что АТР "не сможет работать в республике", поскольку, по его словам, "разжигание вражды между различными народами в Крыму в нынешнее непростое время недопустимо".

"Руководству канала пояснили, что нагнетать обстановку и вызывать у населения чувство напряженности, связанное с тем, что канал дает надежду на возвращение Крыма в Украину, подстрекая других людей к действию. Это говорит о том, как потом расправятся с теми, кто получил российские паспорта, работа таких каналов на территории республики в нынешнее полувоенное время недопустима" – заявил Аксенов.

При этом российская делегация на очередной сессии Комитета по правам человека ООН утверждала, что в Крыму нет давления на СМИ, а телеканал АТР не закрыт.

При этом руководство канала неоднократно подавало документы на перерегистрацию в Роскомнадзор – и всякий раз документы возвращались назад.

Главный редактор сайта "15 минут" и ведущий АТР Ленур Юнусов считает, что основная трудность, с которой столкнулись журналистские коллективы, не демонстрирующие лояльность и готовность подчиняться новым крымским властям, – это проблема перерегистрации. Ведомства, принимающие решения о регистрации, тормозят этот процесс, и большинство СМИ не успеют получить новые документы.

"Это накладывает отпечаток и на содержание медиа, – считает Юнусов. – Когда вы пытаетесь получить лицензию и частоты, а решение зависит от власти, понятно, что это отражается и на содержании информации. У многих включается внутренняя самоцензура".

Ленур Юнусов

Аннексия Крыма отразилась и на специфике работы СМИ.

Если раньше, вспоминает Юнусов, можно было позвонить в правоохранительные органы и оперативно получить комментарий, то теперь это практически невозможно – во всех органах власти неподконтрольных журналистов просят писать информационный запрос.

"Еще одна новая проблема в том, что некоторые представители власти теперь отказываются идти на эфир на АТР, – говорит журналист. – Но есть и плюсы: например, работа Совета министров транслируется в прямом эфире, и журналисты могут без проблем черпать оттуда информацию".

"Мы не можем здесь употреблять слово "аннексия"

Несладко приходится одному из самых посещаемых сайтов, посвященных полуострову, "Крым. Реалии".

Корреспонденты выпускают статьи под вымышленными именами, стараются не попадаться на глаза сотрудникам полиции и спецслужб, и вообще всячески скрывают свою медиа-принадлежность.

Проект холдинга "Радио Свобода" здесь знают и не любят многие. А после 1 апреля его журналисты одними из первых могут подвергнуться репрессиям – слишком уж неудобны они новым властям.

"На публичных мероприятиях мы обычно не называемся журналистами, а представляемся просто жителями Крыма, чтобы не возникало лишних вопросов, – рассказывает корреспондент "Крым. Реалии" Ольга Набиева (имя изменено по просьбе журналиста – УП). – Когда ты представляешься журналистом "Реалий", на тебя выливается весь негатив. В тебе видят врага, агента Госдепа, несмотря на то, что ты стараешься объективно и сбалансировано подавать информацию.

Мы не можем здесь употреблять слово "аннексия", поскольку за это могут возбудить дело за экстремизм, не можем писать о том, что Крым должен вернуться в Украину… Наши коллеги на материке могут себе это позволить – а мы должны сидеть тихо.

Из-за этого мы и расследования проводить не можем. И никто их не проводит. Большая часть информация закрыта, никто не дает подробностей.

Всех волнует вопрос национализации – но местные СМИ не освещают эту тему, а просто сообщают, что в очередной раз неизвестные вооруженные люди захватили тот или иной объект. А иностранные и независимые российские журналисты получить конкретных данных не могут.

Сложившаяся ситуация все больше пугает".

За год Крым превратился в территорию, на которой царит забвение. Крымчане не знают, какие причудливые трансформации происходят с принадлежащей им землей, как новые власти прибирают к рукам чужие предприятия, как сажает в тюрьмы безвинных людей и запугивает тех, кто пытается заботиться о жизни полуострова.

О том, что на самом деле происходит в Крыму, не знают ни в Украине, ни даже в России. В эфире федеральных каналов о "вернувшемся" полуострове говорят как о покойнике – либо хорошо, либо никак.

"Когда я рассказывал российским правозащитникам и коллегам о том, что у нас масса нераскрытых громких убийств и похищений активистов, что есть списки из нескольких десятков людей, которых уже почти год не могут найти, у них открывались глаза и отвисала челюсть, – говорит Сергей Мокрушин. – В России не знают, что у нас происходит – и от этого становится жутко, потому что крымчан фактически некому защитить. А с каждым новым обыском, проведенным ФСБ у журналистов, становится все меньше людей, открыто высказывающих свою позицию".

Это же подтверждают и последние отчеты правозащитной организации Amnesty International.

"Боюсь, скоро и некому будет рассказать правду о том, что у нас там происходит", – вздыхает журналист.

И, судя по всему, он прав.

Екатерина Сергацкова, УП