Південь і Північ
В далекие мирные времена украинцы любили поспорить о том, какая модель развития подходит нам больше всего. Многие считали, что наша страна должна пойти по пути "азиатских тигров". Сингапур, Гонконг, Тайвань, Южная Корея – вот оно, светлое украинское будущее!
Что ж, по иронии судьбы, сегодняшняя Украина действительно приблизилась к Южной Корее. Но только не к современной, а к той, которая существовала в 50-ых годах ХХ века.
В ту пору Республика Корея была разоренной страной, пережившей вторжение с Севера и кровопролитную войну. Причем война так и не была официально завершена, и боевые действия могли возобновиться в любой момент.
Южане жили в постоянном напряжении, опасаясь новых ударов со стороны агрессивного Пхеньяна и уповая на военную поддержку США.
Республика Корея считалась беднейшим азиатским государством. Инфляция достигала 20% в год, уровень безработицы доходил до 40%, простой люд недоедал, а электричество подавалось с перебоями даже в столичном Сеуле.
Южнокорейскую экономику называли "экономикой помощи", поскольку держалась она на американских финансовых дотациях. Но помощь из-за океана не способствовала экономическому росту – значительную часть средств "осваивали" нечистоплотные чиновники и приближенные к правительству дельцы. Коррупция и казнокрадство в Сеуле цвели пышным цветом.
Формально в Южной Корее сохранялись демократические институты, но тогдашний президент Ли Сын Ман правил авторитарно, ссылаясь на угрозу с Севера и необходимость национальной консолидации.
Глава государства трижды добивался переизбрания и объявлял своих политических противников северокорейскими агентами. Критика правящего режима пресекалась – нельзя раскачивать лодку, когда враг не дремлет!
Впрочем, антиправительственные выступления в Южной Корее действительно играли на руку Пхеньяну.
На тринадцатом году своего правления, Ли Сын Ман все-таки был свергнут в ходе студенческой революции. Затем к власти пришел генерал Пак Чон Хи, и в Южной Корее начался экономическая модернизация.
Постепенно о тамошних чудесах заговорил весь мир. Но это будет потом. А тогда, в 1950-тых, по уровню экономического развития Республика Корея уступала даже Папуа Новой Гвинее.
И уж тем более она отставала от коммунистической Северной Кореи.
Северу повезло с природными ресурсами, и со времен японской империи там имелась развитая промышленная инфраструктура.
Сейчас это кажется парадоксальным, но в пятидесятых годах уровень жизни в КНДР был заметно выше южнокорейского.
В те времена каждый мог задаться резонным вопросом: а чем капиталистический Юг лучше коммунистического Севера? Да, в Пхеньяне диктатура, но ведь и в Сеуле недовольных не гладили по головке!
Зато в КНДР жилось сытнее. Там было больше заводов и фабрик, доступнее медицина и образование. Так чем же была лучше нищая, отсталая и коррумпированная Южная Корея?
И все-таки Юг был лучше – даже в бесславные времена президента Ли Сын Мана.
Почему? Потому что Южная Корея никогда не была страной-изгоем и не противопоставляла себя остальному миру. Она оставалась его частью, хоть и занимала одно из последних мест в мировой иерархии.
Южане могли получить доступ к западным кредитам, инвестициям, технологиям и рынкам сбыта. Но самое главное – перед глазами у Южной Кореи был пример развитых западных государств.
В Сеуле осознавали, какая пропасть отделяет их страну от Запада, и сколько усилий требуется, чтобы ее преодолеть. Это осознание не гарантировало успеха, но, по крайней мере, давало южанам шанс. И после долгих лет прозябания, Республика Корея сумела им воспользоваться.
У Северной Кореи шансов попросту не было. Еще в 1955 году великий вождь товарищ Ким Ир Сен разработал самобытную идеологию чучхе. Его подданные уверовали, что КНДР – лучшая страна в мире, что у нее свой неповторимый путь, что она должна опираться на собственные силы, и ей никто не указ.
"Не завидуем никому на свете!" – провозглашала официальная пропаганда. Сей звучный лозунг был помещен даже на северокорейских денежных купюрах.
Но если ты самый лучший, и ни на кого не оглядываешься, то как и зачем развиваться? И Северная Корея стала деградировать – со всеми своими фабриками, заводами и природными ресурсами. Страна, замкнувшаяся в себе, провалилась в глубокую черную дыру, где и пребывает по сей день.
Но, похоже, история никого ничему не учит. Если нынешняя Украина все больше напоминает лисынмановскую Южную Корею, то наш северный сосед погружается в православно-самодержавное чучхе.
Сегодня благонадежному россиянину приходится жить в параллельном измерении. Он должен верить, будто весь цивилизованный мир неправ, а Россия права. Весь мир лжет или заблуждается, а Россия режет правду-матку.
Все плохие, а Россия хорошая. Все вокруг – бездуховные извращенцы, а Россия – благородный д’Артаньян.
Самоизоляция РФ только нарастает, принимая необратимый характер. И самое прискорбное, что большинству российских граждан это по душе.
Изоляционизм всегда и везде приводил к деградации, но миллионы россиян считают его залогом независимости и процветания. Эта искренняя убежденность страшнее любых санкций и любого падения цен на нефть. Это безжалостный приговор соседней стране и ее обитателям.
Можно сколько угодно издеваться над украинской отсталостью, нищетой и слабостью. Но, как и шестьдесят лет назад, несчастный Юг привлекательнее самонадеянного Севера.
Ибо бороться с тяжелой болезнью лучше, чем считать болезнь благом. А находиться на задворках цивилизации и сознавать это – лучше, чем мнить себя пупом земли.
Михаил Дубинянский, для УП
