Мер Маріуполя: Бойовиків у місті ніхто не чекає


В марте 2014–го, когда мэр Мариуполя Юрий Хотлубей выступал на пророссийском митинге, к его пальто была приколота георгиевская ленточка.

Тогда он говорил, что должен принять выбор горожан и даже грозился написать письмо Путину.


Спустя три месяца Хотлубея как будто подменили. Он выступал на проукраинских митингах и чуть ли не собственноручно копал рвы вокруг города.

За политическую гибкость активисты Мариуполя прозвали Хотлубея "флюгером" и "хитрым лисом".

Опыта Хотлубею не занимать – за годы в мэрском кресле он наловчился лавировать между интересами не только политических сил, но двух олигархов, владельцев крупнейших предприятий Мариуполя – Рината Ахметова и Владимира Бойко, которому ранее принадлежал ММК им. Ильича.

В итоге Хотлубея своим не считают ни проукраинские активисты, ни сторонники ДНР.

Ни свой и ни чужой, мэр на одном из последних Вече покаялся перед жителями.

"Я впервые почувствовал, что городская власть подотчетна городской громаде", – признавался он, не обращая внимания на крики: "Ганьба!".

За все ли готов отчитаться мэр перед городом? Вряд ли.

Бизнес интересы Хотлубея уже давно и прочно вросли в экономические процессы подконтрольного ему города. Любой мариуполец назовет навскидку 5–6 объектов, которые принадлежат семейному клану Хотлубеев. Так, городские теплосети были оформлены на родственников мэра, а все стенды наружной рекламы принадлежат его сыну.

Несмотря на все эти факты, многие, с кем общалась "Украинская правда" в Мариуполе, сходятся во мнении, что Хотлубею сейчас просто нет замены. Он – один из немногих, кто способен эффективно управлять прифронтовым городом.

– Разговор с вами нельзя не начать с того, чтобы не вспомнить о  мартовских событиях. С того момента, когда в городе впервые появились пророссийские активисты, а позже – вооруженные люди. Почему вы тогда не нейтрализовали эту группу? Разве не понимали, к чему это все приведет?

– Мы это видели, но люди сначала выступали как общественники. Мы уже тогда обращались в правоохранительные органы.

Когда они выставили скаты на передней линейке перед городским советом, я обратился в прокуратуру, в СБУ, в милицию. Предупредил всех, что готовится захват здания городского совета. Но мне ответили, что "они, мол, не нарушают наши законы".

Я поинтересовался, как их можно привлечь к ответственности. "Вот если жители близлежащих домов возмутятся, что там запах от шин, тогда будет у нас повод их убрать". Мы организовываем жителей, жители обращаются. Но все спустили на тормозах.

– Это руководители СБУ и МВД города, с которыми вы много лет в тесном контакте работали до этого?

– Все силовые структуры себя так повели. Когда на крыльце горсовета бесчинствовали два брата Кузьменко, которые по очереди были избраны народными мэрами (сначала – один, потом – второй), я просил СБУ: "Уберите их, вы обезглавите всю эту бандоту".

А мне в толпе показывают: "Вот это офицер ФСБ". Когда захватили наше здание, в моем кабинете сидел представитель от ФСБ, и я точно знаю, что он руководил процессами по городу. И тогда еще не было ни боевиков, не было вооруженных людей. Просто все эти специально подготовленные люди представлялись как общественность. Создавалось напряжение, оплачивались пророссийские настроения.

– Но вы же подписывали некий меморандум с представителями ДНР? Есть видео в интернете, на котором вы вполне серьезно обсуждаете перспективы сепаратистов и их референдум. Как к этому относиться сейчас?

– Я сейчас скажу, в чем там суть.

9 мая нас проинформировали: "Будут провокации, поэтому вы будьте аккуратны". А у нас была запланирована акция возложения цветов к памятнику. В 8 утра мы это делаем, в 10 утра коммунисты проводят свою акцию, 2 500 идут к памятнику. В 10:20 начинается захват здания милиции. Идет настоящий бой в городе. Здание милиции разрушено.

Три часа – настоящая стрельба. Российские сайты передают: "Мэр города сбежал".

Мэр города в это время два часа в больнице городской находился! Раненых было, по памяти, где–то 36 человек. Там были разные раненые. Было убитых человек 12. Короче говоря, после этого в городе начался погром. Настоящий погром.

Подпалили здание городского совета, уничтожили здание милиции, толпа разбушевалась. Были грабежи в магазинах. Я обращаюсь к руководству областного управления милиции: "Помогайте, потому что наша милиция деморализована". Все сидят по домам.

Слава богу, хоть оружие с собой забрали, чтобы бандиты не захватили его.

Короче говоря, это был полный беспредел. И тут я прошу наших руководителей районных организаций: "Давайте организуем дружинников, чтобы хоть как–то через наших общественников удерживать ситуацию в городе. Звонки идут со всех сторон. "Грабят".

На следующий день областное управление отправляет сюда нового начальника милиции с Новоазовского района, мы встречаемся и думаем, как им обеспечить условия для работы. 10 и 11–го мая организовываются дружины. Холдинг "Метинвест", комбинат Ильича принимают решение выставлять дружинников, патрулирование по городу.

Далее "Метинвест" предлагает заставить подписать одного из этих братьев Кузьменко меморандум о том, чтобы в городе не было войны, чтобы убрать оружие, и нормализовать обстановку. Ведь более тысячи стволов на руках.

Этот меморандум подписывают лидеры общественного мнения. Ну, пришли ко мне, говорят: "Вот, 4 пункт, городская власть обеспечивает то–то и то–то". Ну, напротив городской власти я и расписался.

А 14 мая мы с генеральным директором "Азовстали" Энвером Цкитишвили, Юрием Зинченко, генеральным директором комбината ММК имени Ильича выступаем в Приазовском государственном техническом университете.

Выступление четкое: ДНР – это серая зона, это территория, на которой ничего легального не будет. Если Россия ее присоединит к себе, она все равно будет нелегальной. И мы жестко выступаем на эту тему. Полный зал студентов, преподавателей.

Врываются боевики, хватают меня, орут: "В отставку!", таскают по сцене. Вы думаете, кто–нибудь заступился? Встали эти все студенты, преподаватели и прошли мимо. А те меня таскали–таскали, потом затащили во Дворец молодежи. Ну и там…

Опыта Хотлубею не занимать. Фото Дмитрия Ларина, УП

– Вам было страшно?

– Знаете, как–то страха такого не испытывал. Просто было неприятно. Там вообще не было порядочных людей. В этом протесте криминалитет четко задавал тон.

– Ваш местный или привезенный?

– И местный, и привезенный. А рулили всем российские спецслужбы.

– А как вы понимали, что рулят российские спецслужбы?

– Мы же знаем своих людей. Мне лично показывали офицеров ФСБ. Они и не скрывались. Они готовили психологическую почву. Знаете, какая у нас была толпа разъяренных женщин? Вот это было страшно. Они как овчарки готовы были нас разорвать! Мужики были не такие страшные, как эти бабы.

Кстати, возглавляла эту группу, когда меня терзали в университете, некая Нина Пепел. Она там верховодила.

– А куда пропали братья Кузьменко, народные мэры? Они ведь были задержаны.

– Да, их арестовывали, а потом обменяли. Этих братьев Кузьменко выпустили по обмену, теперь они в Крыму управляют диверсионными группами. Наши пленные спасают всех бандитов.

– Как вы объясните, что вас не тронули боевики?

– Меня постоянно прессовали: "Откажись от украинского правительства". А как я могу отказаться от правительства? У нас в городе 135 тысяч пенсионеров, 12 тысяч учителей, 8 тысяч – врачей. Я объяснял, что не могу делать заявления, потому что оставлю людей без выплат. Им это очень не нравилось, и это было поводом выбирать "народных мэров". Их у нас было аж четверо.

– Вы говорили про 14 мая, когда вас вытащили из университета. Что было дальше?

– Меня оттуда освободили через черный ход. За нами выскочили боевики, была стрельба. Но мы уехали. После этого комендант, боевик Чечен, приходит на нашу сессию. Депутаты увидели и разошлись. Эти бабы науськивают этого коменданта: "Хотлубея на расправу, явиться на баррикады".

Они захватили центр города, окопались, и держали его больше месяца.

А мне передали, чтобы я приехал с докладом и повиновением. Я обращаюсь к силовикам: "Как мне быть?". Обращаюсь к директорам: "Как мне быть?". "Ну, едь в командировку в Киев". Глава городского отделения СБУ Спаситель говорит: "Я с тобой пойду, грудью стану защищать на баррикадах".

Короче говоря, к вечеру меня прихватило... Скорую вызвал – сказали, что немедленно нужно госпитализировать. Дней 10 я был на больничном, пока эту бандоту не выбили.

А как ее выбили? Чечен награбленное все взял, основной отряд свой вывез спокойно через эти блокпосты. Осталась там небольшая группка человек 15, их утром выбили всех, и так освободили наш город. Их утром батальон "Азов" всех выбил.

– А сколько их здесь было, по вашим оценкам?

– Где–то человек 150. Но вооружены они были до зубов, были ароматы, гранатометы.

– Как вы оцениваете деятельность Сергея Таруты, назначенного в начале марта губернатором? Насколько он участвовал во всех этих событиях?

– После освобождения Мариуполя сюда была перенесена администрация Донецкой области. Сергей Тарута взял курс на украинизацию, на выстраивание нормального отношения к Украине. Проявили себя волонтеры, патриоты появились, наши волонтеры, Кстати, их не было до этого.

Было около 150 щитов патриотической направленности, много флагов, начали красить перила на всех мостах. Пошел подъем.

Нельзя сказать, что город вдруг стал чисто проукраинским. Но постепенно мы набираем обороты, и в этом направлении движение очень заметно. У нас есть волонтерская организация "Новый Мариуполь", Мариупольская дружина и другие проукраинские силы.

Меня пригласили на вече, я выступил, рассказал свою позицию. Услышал в свою сторону пару выкриков "Ганьба!", но были и отдельные аплодисменты.

Мэр Мариуполя на одном из последних Вече покаялся перед жителями. Фото Дмитрия Ларина, УП

– Говорят, вы на Вече попросили прощения у жителей города, обещали больше не баллотироваться в мэры. Это правда?

– В данной ситуации я заявил: "Если я в чем–то виноват, я у вас прошу прощения. Но единственная у меня просьба – вместе пройти эти испытания, удержать город".

Надо выдерживать и эти вопросы. В конечном итоге, у нас сейчас нормальные контакты и с проукраинскими партиями. Хотя они очень обиделись на результаты последних выборов, на которых Оппозиционный блок набрал более 51%. Конечно, такие результаты невозможны были бы без привлечения ресурсов комбинатов Ильича и "Азовсталь".

У их собственника (Ахметова – УП) одна мечта – сохранить то, что у него есть. Запустить сюда боевиков – это повторить судьбу Донецка или Харцызска, где его предприятия, по сути, сейчас не работают. Он прекрасно это понимает, и он вкладывает огромные деньги. Но при этом он говорит: "Не пиарьте меня". Его заводы помогают нам делать контейнеры для военных.

Мы не расслабляемся. У нас на территории города работают диверсионные группы. Но надо сказать, что и наше СБУ сейчас работает очень мощно. Спасибо губернатору области Александру Кихтенко за то, что он оставил областные филиалы прокуратуры, СБУ и милиции в Мариуполе.

– Что это вам дает?

– Это дает гарантии того, что город сдавать не будут. Тут же постоянно идут спекулятивные разговоры о том, что город будут сдавать. Послушаешь Киев, например, Бориса Тарасюка, который говорит: "Вот Путину нужен проход на Крым, потому что Крым там без прохода".

Как будто он каждый день с Путиным обсуждает эти вопросы. Сидишь и думаешь: "Ну, зачем ты это делаешь? Ты же сеешь панику в городе!".

Где бы я ни встречался с людьми, все спрашивают: "Сдадут город или нет?". Говорю: "Никто не будет сдавать". С агрессором только один разговор – мощная оборона, чтобы он видел: полезет – получит. Другого пути нет!

Даже те, у кого настроения, симпатии какие–то к ДНР были, видя, что происходит в Донецке, понимают, что они здесь этого не хотят.

Таким образом, у нас сейчас работают два мощных фактора.

Первый – это мощная оборона, совершенно другие военные. Не то, что было в мае, когда тут не знали, как пушку подвезти, чтобы отстреляться. Сейчас это все мощно укреплено, причем надежно. И второй фактор: боевиков в городе никто не ждет. Всех, кто ждали – зачистили.

– Вы сказали, что боевиков никто не ждет. Но нам рассказывали активисты, что примерно треть населения до сих пор считают, что в мае были какие–то неправильные днровцы.

– Нет, это очень завышенные цифры. Если бы это было так, у нас бы давно уже диверсионные группы намного активнее работали.

– Но ведь они и сейчас работают на территории города?

– Около 400 человек, участвовавших в беспорядках, были задержаны. Я могу точно сказать, что всю верхушку бандоты вычистили.

Остальная масса – это болото, которое болтается ни туда, ни сюда. Они притихли и уже не высовываются. И в данной ситуации это позволяет удерживать обстановку.

Если в Одессе или в Харькове еще возможен пророссийский митинг, у нас этого и близко нет. Кончилась "демократия", мы этого просто не допустим.

Возле здания городского совета ходит человек 10 старух, которым по 80 лет, но которые мутили воду с марта по май очень серьезно. Эти старухи по городу бегали со скоростью 15 км/час толпами, искали, где и с кем расправиться.

Я туда посылаю своих людей послушать, что они там болтают, чтобы тоже не проспать момент.

– Вы говорите, что полно украинских спецслужб, только за последние недели случилось несколько терактов. Как дальше будет развиваться ситуация?

– Диверсионные группы есть, и мы понимаем, что они вынашивают планы, но эти планы нам известны. Знаете, как случился теракт на 14–м блокпосту? Водитель даже не знал, что он везет. Водителю сказали: "Едь, там будет обмен военнопленными, привезешь кого–то". А на самом деле в машине было 450 килограмм взрывчатки.

У нас сейчас очень мощная Служба безопасности в лице областного руководителя Виталия Лизогуба. Он профессионал, главная опора и по контрразведке, и по упреждению, по этим диверсантам.

У диверсантов были планы взорвать Главпочтамт, Дворец молодежи, где мы проводим Штаб территориальной обороны, здание гостиницы "Рейкарц", где обосновались сотрудники ОБСЕ. Но все планы были нейтрализованы.

Отрабатываются все диверсии в Донецке. Там готовятся эти группы, потом их сюда засылают.

– Как город координируется с военными?

– Организационно в городе работает Штаб территориальной обороны. В составе этого Штаба представители от командующего сектором "М" от Минобороны, от Нацгвардии, от батальонов, пограничники, милиции, МЧС, от наших комбинатов патрули, наши коммунальные предприятия и волонтеры. Также есть общественность – представители "Нового Мариуполя" и "Мариупольская дружина".

Несмотря на разные позиции, у нас нормальные деловые отношения, которые позволяют решать проблемы по военным, по патрулированию города, укреплению города, ну и по обеспечению жизнедеятельности города.

За политическую гибкость активисты Мариуполя прозвали Хотлубея "флюгером" и "хитрым лисом". Фото Дмитрия Ларина, УП

– Анализируя события последних месяцев, какие вы для себя сделали выводы? Вам за что–нибудь стыдно?

– Были вложены серьезные деньги в дестабилизацию, тут профессионально развернули технологию сепаратизма.

Более того, мое глубокое убеждение, что против этих технологий в современном мире защиты нет. Примените эту технологию во Франции – я не знаю, что будет с Францией.

Вот ругают милицию, а милицию не учили воевать с боевиками. У нас за 4 месяца поменяли четырех руководителей МВД.

Знаете, в чем была большая проблема? В том, что использовали мирных людей. Вот ровно как Путин сказал: "Пусть попробуют воевать. Впереди будут идти мирные люди".

Первая группа – мирная, а потом подходят люди с автоматами, с гранатометами, выламывают окна, выбивают двери. Милиция абсолютно ничего не могла делать.

– Чтобы вы назвали главной проблемой города?

– Надо продолжать укреплять город, продолжать работу с населением с тем, чтобы формировать общественное мнение за Украину. Это очень важный момент. Вести работу по обеспечению переселенцев, чтобы создать для людей нормальные условия. Главное для нас – зиму продержаться.

– Есть мнение, что российские войска не будут идти через Мариуполь, а будут заходить через менее укрепленные города.

– Они могут идти севернее Мариуполя в районе Волновахи. Но там тоже есть укрепления, там тоже очень мощная концентрация сил. Это вопрос к военным. Я хочу сказать, что, в принципе, та информация, которой мы располагаем, немножко поднимает нам оптимизм. У них не получится просто так пройти. Проход на Крым – это все фантазии, которые сочиняются непрофессионалами.

Более того, это прямая война, это просто Россия должна ввести свои регулярные войска, притом большие, для того, чтобы осуществлять подобные акции по захвату нашего города.

– Вы 16 лет возглавляете город, вы знаете и понимаете своих граждан. Говорят, что мариупольцы особо никогда не чувствовали себя частью Украины. Вы можете ответить почему?

– Это следствие определенного бездействия по всем направлениям – начиная от Киева и, возможно, наши недоработки. Но тут людям есть, что терять, и есть, что ценить.

Анастасия Рингис, УП