Право на привілей
Мы идем в Европу, а Европа трепетно относится к правам человека. Есть надежда, что и в нашей стране удручающее положение с human rights хоть немного выправится.
Правда, в последнее время права человека стали отходить на второй план даже в западном мире. Их потихоньку оттесняют права сексуальных меньшинств, права цветных, права женщин, права малых народностей, права неимущих слоев населения и т. д.
В соседней России с недавних пор озаботились правами верующих. В Украине одни радеют за права титульной нации, а другие – за права русскоязычных.
Считается, что подобная деятельность призвана уберечь людей от ущемлений и притеснений. Но разве для этого недостаточно индивидуальных прав человека? Они есть у каждого вне зависимости от национальности, цвета кожи, пола, вероисповедания, профессии или сексуальной ориентации.
Отдельно взятый человек не может быть ограничен в правах из-за того, что является черным, геем, женщиной или кем-то еще. Эта простая аксиома позволяет защитить от дискриминации кого угодно.
Надобность в специальных "правах верующих" или "правах коренного населения" автоматически отпадает. И тем не менее за них усердно борются.
Принцип коллективных прав означает, что член определенной группы достоин особого отношения именно потому, что принадлежит к этой группе. По сути речь идет о привилегиях. Они укладываются в классическую оруэлловскую формулу: "All animals are equal but some animals are more equal than others". И мировая практика это подтверждает.
В 1935 году в США был принят "Закон Вагнера", предоставивший профсоюзам обширные преференции. Отныне трудовые споры разрешались не обычными судами, а Национальным советом по трудовым отношениям. Соединив в одном лице прокурора, судью и присяжных, он неизменно выносил решения в пользу профсоюзов. Не будучи членом профсоюза, стало невозможно устроиться на многие предприятия.
Фактически это был удар по равенству американских граждан. Но передовая общественность радовалась успешной борьбе за "права рабочих".
Еще более очевидный пример – национальные и гендерные квоты на представительство в органах власти. В этом случае равенство граждан попирается открыто и явно. Возможности одного гражданина искусственно расширяются за счет других.
Решающим фактором становятся не личные способности этого гражданина, а его половая или национальная принадлежность. Узаконенные привилегии налицо, однако прогрессивная публика говорит о защите "прав женщин" и "прав национальностей".
Время от времени сокращать персонал приходится всем, в том числе и американским компаниям. Но, имея выбор, заокеанский работодатель предпочтет уволить белого гетеросексуального мужчину, а не афроамериканца или открытого гея – чтобы, не дай Бог, не нарваться на обвинение в дискриминации.
Гражданин, принадлежащий к большинству, оказывается в заведомо невыгодных условиях, а представитель меньшинства – на привилегированном положении. Таков результат усердной борьбы за права меньшинств, постепенно заслоняющих права человека.
В современном мире термин "права" все чаще используется как эвфемизм для обозначения привилегий. Почему бы не называть вещи своими именами?
Очевидно, потому, что слово "привилегия" обладает стойкой отрицательной коннотацией.
Оно ассоциируется с чем-то несправедливым и незаслуженным.
Оно предназначено для каких-то посторонних плохишей, а не для нас, хороших людей.
Они развязные – мы жизнерадостные. Они занудливые – мы серьезные.
Они расточительные – мы щедрые. Они жадные – мы бережливые.
У них привилегии – у нас законные права.
Это не лукавство, а вполне искреннее мировосприятие. Рядовые граждане ненавидят украинского чиновника, окруженного всевозможными льготами и привилегиями. Но сам он свято верит в собственные "права" и готов с пеной у рта доказывать, что заслужил их чрезвычайно важной и нужной работой на благо державы…
В чем несомненное преимущество привилегий перед истинными правами человека? Права человека статичны. У каждого есть право на жизнь, свободу, собственность. Все это понятно и давно известно, тут ничего не прибавишь и не убавишь. Остается следить за соблюдением этих прав, и только.
Скучно, господа!
Другое дело – особые привилегии. Здесь открывается неограниченный простор для фантазии, и можно постоянно изобретать что-нибудь новенькое. Например, появляется улыбчивый Франклин Рузвельт и заявляет: "Каждый человек имеет право на жизнь, а это значит, что нельзя отрицать и его права на достаточно обеспеченные жизненные условия".
Разумеется, на самом деле речь идет о преференции: человек, не способный себя обеспечить, получает эксклюзивную возможность жить за счет других. Более активным и способным гражданам такая привилегия не полагается, и они вынуждены самостоятельно создавать достойные жизненные условия.
Если бы все ограничивалось правами человека, политическая деятельность на Западе давно бы замерла. Гарантировав любому гражданину право на жизнь, свободу и собственность, западный либерализм грозил оставить политиков без работы.
Выручает борьба за коллективные "права", сиречь привилегии. Она порождает непрерывное движение. Каждый день находится очередная группа, якобы в чем-то ущемленная и требующая специальных преференций. На каждом шагу можно узреть дискриминацию и героически с ней сражаться.
Само устройство демократической системы подталкивает к активной борьбе за привилегии. Защита прав человека малоперспективна с электоральной точки зрения. Избирателей миллионы, и все они люди. Политиков тоже много, и все они за права человека.
С какой стати избиратель будет поддерживать именно тебя? За красивые глаза?
Но все меняется, стоит озаботиться групповыми преференциями и отстаивать "права рабочих", "права пенсионеров", "права женщин", "права коренной нации" и т. д. Политический деятель занимает собственную электоральную нишу, у него появляется своя клиентура, и он может рассчитывать на стабильную поддержку.
Политики довольны, народ – тоже. Вопреки распространенному заблуждению, люди не стремятся к равенству. Естественное желание любого нормального человека – возвыситься над другими. Быть успешнее, красивее, талантливее, состоятельнее, счастливее, чем твой ближний.
Ты понимаешь, что чего-то добился в жизни, только если этого добиваются не все. Индикатором собственных достижений служит чье-то более низкое положение.
Равенство прав никогда не было для людей самоцелью – даже в эпоху либеральных революций. За равноправие боролись лишь потому, что оно давало любому гражданину надежду обогнать других.
Когда у всех равные права, есть шанс возвыситься за счет личных способностей. В теории эта схема выглядит очень привлекательно, поскольку человеку свойственно преувеличивать собственные способности.
Увы, на практике слишком часто выходит по-другому. Наши таланты оказываются недостаточными, не позволяют добиться желаемого и требуют дополнительной форы.
Тут-то на помощь и приходят борцы за коллективные "права". Выясняется, что ты заслуживаешь особого положения из-за принадлежности к некой социальной группе, расовому меньшинству или титульной нации. Это твое неотъемлемое право! И ни в коем случае нельзя путать его с чужими привилегиями.
