Звичайний патерналізм
Все знают, что передовая общественность страшно далека от народа. На постсоветском пространстве этот контраст выражен особенно ярко.
Сегодня каждый второй текст об украинских реформах оказывается антинародным по сути, так как содержит тезисы, заведомо неприемлемые для основной массы населения.
Прогрессивные авторы считают патернализм злейшим бичом Украины, призывают соотечественников к самостоятельности и построению зрелого гражданского общества. А вредные соотечественники по-прежнему тяготеют к патерналистским ценностям, ждут доброго царя и мечтают о гарантиях свыше.
Энергичному журналисту, колесящему по Европе, трудно найти общий язык с обитателем депрессивного шахтерского поселка. Активному и раскованному менеджеру нелегко понять забитого школьного учителя.
Успешному представителю креативного класса чужды проблемы сограждан, цепляющихся за патернализм, словно за спасательный круг.
Но, как бы то ни было, такие украинцы остаются в большинстве. Именно они формируют электоральную картину, именно на них ориентируются ведущие политические силы. И любой из них вправе возразить критикану из столичного офиса.
Почему нужно отказываться от патернализма в пользу неустроенного мира, полного рисков и вызовов? Разве плохо, когда сильная власть защищает и поддерживает людей?
Разве плохо, когда человек застрахован от превратностей судьбы и уверен в завтрашнем дне? Разве плохо, когда государство гарантирует ему работу, жилье, медицинскую помощь, обеспеченную старость?
Что в этом предосудительного? Ничего.
Однако можно задать и встречный вопрос – а чем плох Дед Мороз? Ничем. Всецело положительный персонаж, добрый и щедрый старичок, приносит детям подарки в сопровождении очаровательной Снегурочки.
Сплошной позитив! Проблема лишь в том, что никакого Деда Мороза нет, а желанные игрушки от его имени преподносятся родителями. И если у родителей вдруг исчезает такая возможность, трогательные детские письма Дедушке Морозу не помогут.
Примерно так же дело обстоит и с государственными гарантиями. В 1990-х государство под названием КНДР гарантировало каждому гражданину получение определенной нормы продуктов. У каждого на руках имелась продовольственная карточка, отражавшая эти твердые гарантии.
Северная Корея не знала никаких перестроек и смут, туда не дотянулась костлявая рука демократии, и государственный режим оставался неизменным. Но это не помешало сотням тысяч северных корейцев погибнуть от голода.
Государство не может гарантировать гражданину никаких материальных благ, поскольку не создает их, а лишь перераспределяет созданное другими людьми. И если вдруг оказывается, что перераспределять нечего, все государственные гарантии летят к чертям.
К сожалению, так происходит очень часто, ибо насильственное перераспределение благ уничтожает стимулы к их созданию.
Кто-то не работает, потому что заработанное все равно отнимут; другие не напрягаются, потому что им все равно дадут необходимое.
И со временем образуется зияющая пустота, которую государство при всем желании не сумеет разделить между своими подданными.
"Гарантии" государственного руководства не слишком отличаются от "гарантий" первобытного охотника, пообещавшего досыта накормить соплеменников. Он их действительно накормит, если встретит и убьет достаточно живности.
Но если потенциальная добыча не встретилась, если ее уже истребили, если она распугана и ушла в тень – тогда извините.
Не секрет, что лучше всего патерналистские установки работают там, где создавать ничего не нужно. Достаточно качать из-под земли нефть, продавать ее и покупать все остальное.
К несчастью, Украина обделена углеводородными богатствами – странам вроде Венесуэлы или Ливии повезло гораздо больше. Но и тут есть серьезное "но".
Условный Уго Каддафи или Муаммар Чавес может национализировать нефтепромыслы, распределять доходы по своему усмотрению и осыпать подданных благодеяниями. Не может он лишь одного – превратить нефть в реальную ценность.
"Черным золотом" ее делают те, кому она нужна, и кто готов за нее платить. Без проклятых капиталистов не в состоянии функционировать ни ливийская, ни венесуэльская, ни брежневская модель.
И когда на буржуйском рынке обваливаются нефтяные цены, государство со своими "гарантиями" вновь оказывается совершенно беспомощным…
Разумеется, демонизировать патернализм не стоит. У него есть как минусы, так и плюсы. Последние лежат главным образом в психологической плоскости.
Было бы несправедливо сводить патернализм к заурядной лени и жажде халявы. Нет, для многих граждан материальная сторона имеет второстепенное значение. В первую очередь к патернализму стремится не желудок, а мозг.
Зачастую человек готов довольствоваться сущими крохами, если при этом его избавляют от постоянных забот, от необходимости проявлять инициативу, от тревожных мыслей о будущем.
Ему хочется спокойно плыть по течению, без кризисов, потрясений и неожиданностей.
Патернализм не только дарит пресловутую уверенность в завтрашнем дне, но и поднимает самооценку.
Он помогает гражданину выдавать желаемое за действительное, а недоступное – за нежелаемое.
Скажем, нищий бюджетник из Донбасса может гордиться тем, что работает на свое государство, а не "чистит польские унитазы". Увы, за этой бравадой скрывается элементарная беспомощность, неспособность покинуть привычное место и уехать на поиски лучшей жизни.
Без патерналистского настроя такой бедолага лишился бы остатков самоуважения.
Главный минус патернализма тесно связан с его главным плюсом – чувством защищенности. Иллюзорная защита избавляет общество от лишних стрессов, но мешает трезво оценить ситуацию и подготовиться к возможным рискам.
Гражданин привязывается к бюджетной должности и не имеет никаких запасных вариантов.
Гражданин верит в фиатные деньги, не накапливая прочих ликвидных ценностей.
Гражданин уповает на солидарную пенсионную систему, построенную по принципу финансовой пирамиды, и не делает других инвестиций в собственную старость.
А потом государственные "гарантии" неожиданно рассыпаются, словно песочные замки на солнцепеке. Чем сильнее человек заражен патернализмом, чем меньше он беспокоился в прошлом, тем хуже ему придется.
Вместо регулярных переживаний и огорчений его ждет внезапный апокалипсис, настоящая катастрофа – как жителя КНДР, обнаружившего, что небо упало на землю, и продуктовые карточки больше не отовариваются.
Хотя патерналистские настроения раздражают успешную офисную публику, в конечном итоге от патернализма страдают именно те, кому он так дорог. Но из этого не следует, что негодных сограждан надо перевоспитывать "ради их же блага".
Искусственно покончить с народным патернализмом все равно не удастся. Тут не помогут лекции господина Гайдара, транслируемые в принудительном порядке, или романы Айн Рэнд, включенные в обязательную школьную программу.
Отучить от патернализма может только сама жизнь. К сожалению, ее уроки застают врасплох и часто оказываются слишком жестокими.
Михаил Дубинянский, для УП
