Демо vs авто

Украина должна вернуться к демократической модели. Так, во всяком случае, считает председатель Европейского Совета Херман ван Ромпей. Но если для европейских доброжелателей преимущества демократии очевидны, то в самой Украине все не так однозначно.

Для одних украинцев демократия превратилась в абстрактный фетиш, лишенный реального содержания. Для других "демократия" – ругательное слово, охотно дополняемое еще одной буквой "р" и мягким знаком.

Многие граждане, номинально относящие себя к демократическому лагерю, мыслят вполне авторитарно и призывают на головы врагов нового Бандеру. Кто-то клеймит политиков-популистов и проклятых избирателей, готовых продаться за пакет гречки. А значительная часть населения не видит разницы между оранжевой демократией и авторитаризмом Януковича, поскольку ни сейчас, ни тогда с неба не падал долгожданный золотой дождь.

Да и вообще, а судьи кто? Разве поучающая нас Европа не барахтается в кризисной трясине? И разве нет на свете вполне успешных авторитарных государств? Вопрос далеко не праздный. Пожалуй, стоит провести сравнительный анализ демократии и автократии, критически оценив их достоинства и недостатки.

Демократической строй принято считать наиболее эффективной политической моделью. Государство существует за счет налогоплательщиков, государственные мужи нанимаются гражданами для выполнения определенных функций, и демократия позволяет работодателю контролировать и своевременно менять наемных работников. Логика железная!

Но эта логика работала при демократии, ограниченной имущественными цензами. Теперь другие времена. При всеобщем избирательном праве голосуют не только экономически активные налогоплательщики, наполняющие бюджет, но также люмпены и социальные иждивенцы, состоящие на бюджетном довольствии. А это чревато некоторыми затруднениями.

Представим демократический остров X, населенный десятью туземцами. Четыре туземца заплатили в островную казну по 10 монет, шестеро остальных не заплатили ничего, но к голосованию тоже допущены. Демократическим большинством голосов принимается решение – выделить из бюджета социальную помощь шестерым малообеспеченным туземцам, по 5 монет каждому.

Необременительный способ заработка завоевывает популярность. Со временем выясняется, что деньги в казну внесли лишь трое туземцев, а выплачивать социальное пособие нужно уже семерым. Демократическим голосованием налог повышается до 15 монет, но после этого налогоплательщиков остается только двое. Как говаривал Виктор Федорович, остальное додумайте сами…

Демократия перестала быть двигателем экономики, когда голос избирателя превратился в инструмент перераспределения чужих доходов. Принудительное перераспределение – сильнейший экономический тормоз. Стимулов лишаются и экономически активные граждане (зачем работать – все равно отнимут заработанное), и пассивные слои населения (зачем работать – все равно дадут необходимое). Отсюда нынешние проблемы демократической Европы.

Получается, что оптимальная модель – это цензовая демократия, когда к голосованию допущены только доноры бюджета? Именно так считают радикальные либералы, всячески поносящие иждивенческий электорат. И они были бы абсолютно правы, если бы все измерялось лишь экономической эффективностью. Увы, многогранная реальность несколько сложнее.

В 1840-х годах Франция переживала бурный экономический рост, какой и не снился современной Европе. В ту пору премьер-министром был известный историк Франсуа Гизо, решительный противник избирательной реформы и смягчения имущественного ценза. Недовольным соотечественникам он говорил: "Обогащайтесь посредством труда и бережливости и вы станете избирателями".

Казалось бы, все верно и логично: определять судьбу страны должны достойные граждане, это право нужно заслужить, людям дан стимул к продуктивной деятельности.

Однако неимущие французы почему-то слушали не мудрого господина Гизо, а вождей оппозиции, обещавших толпе и всеобщее избирательное право, и привольную жизнь, и белку, и свисток. Кончилось все это революцией 1848 года, свалившей непопулярного Гизо и погрузившей Францию в хаос.

Наивно рассчитывать, что слои населения, отстраненные от участия в политической жизни, смирятся с таким положением дел. Если людям не предоставлены хотя бы иллюзорные рычаги влияния на ситуацию, то, скорее всего, они займутся поиском альтернативных рычагов. И риск насильственной развязки очень велик.

С введением всеобщего избирательного права демократический строй постепенно изменил свою суть. Его главной функцией стало не эффективное управление, а сглаживание общественных противоречий. Нынешняя демократия – это прежде всего клапан для выпуска пара. Буфер, амортизирующий болезненные удары. Маятник, превращающий хаотичные рывки в плавное качание из стороны в сторону.

Предоставляя право голоса всем подряд, современная демократия неизбежно порождает ошибки, но смягчает социальные последствия этих ошибок. Конфликты, которые в середине XIX века оборачивались революциями и баррикадами, принимают форму парламентских прений, манифестаций, очередных и внеочередных выборов. Деструктивная энергия масс направляется в относительно безопасное русло.

Да, демократическая ротация элит не всегда выносит наверх лучших, но зато вовремя убирает непопулярных и одиозных. Да, сегодня люмпенизированные слои общества становятся легкой добычей политиков-демагогов. Но при ограниченной демократии те же люмпены становились орудием фанатичных революционных вожаков. Что хуже? Думаю, голосование за мсье Олланда выглядит привлекательнее, чем кровь на парижских улицах в 1848-м…

А теперь поговорим об автократии. В современном мире авторитарное правление бывает гораздо эффективнее демократического и порой обеспечивает быстрый экономический рост. Как это достигается? Авторитарный режим способен отказаться от активного перераспределения доходов, чего не могут позволить себе демократии, скованные волей избирателей. Отец сингапурских реформ Ли Куан Ю прямо заявлял: "Мы тщательно избегали использования методов, свойственному социальному государству, потому что видели, как великий британский народ в результате социалистической уравниловки превратился в посредственный".

Но успешные Сингапуры, Тайвани и Чили – это довольно редкие исключения. Обычно могучий вождь-автократ сам становится активнейшим перераспределителем, оставив далеко позади вялых демократов. Авторитарная власть может перераспределять средства из меркантильных соображений, обогащая себя (ау, Виктор Федорович!), или же по идейным мотивам, искренне желая облагодетельствовать народ. Экономика деградирует в любом случае.

Авторитарным Сингапуром, прорвавшимся из третьего мира в первый, нам прожужжали все уши. Но никто не вспоминает "программу морального оздоровления суринамской нации" Дези Баутерсе, антиолигархическую диктатуру Хермана Буша в Боливии, "бирманский путь к социализму" У Не Вина, "замбийский гуманизм" Кеннета Каунды, народный Алжир полковника Бумедьена или "пять принципов" индонезийского вождя Сукарно.

Эти волевые лидеры пытались реализовать на практике именно то, чего требуют многие сознательные украинцы, – социальная справедливость, массовая национализация, принудительное насаждение морали, яркая национальная идея. Во всех случаях следовал полный провал, зачастую щедро приправленный кровью.

Теоретически авторитаризм позволяет избежать ошибок, присущих бесцензовой демократии. Но если ошибки все-таки допущены, их цена при авторитарном строе многократно возрастает. Автократия не обладает предохранительными клапанами, главным достижением современной демократии. Последние события в Египте, Ливии и Сирии – яркое тому свидетельство.

Украина, мечтавшая о твердой руке и получившая Януковича, также оказалась в группе риска. Проблемы, преследовавшие страну при оранжевой демократии, не только не решены, но и усилены, экономическая ситуация плачевна, правящий режим крайне непопулярен, а мирная смена власти представляется весьма сомнительной.

Вера в автократию сродни рискованной игре на рулетке. Классическая ставка на один номер – Straight Up – позволяет получить 35-кратный выигрыш. Можно быстро обогатиться, однако вероятность потерять все намного выше.

В Брюсселе и Страсбурге надеются, что Украина вернется к демократии. Но общественные настроения и политические реалии заставляют предположить, что и после Януковича наша страна предпочтет заманчивый авторитарный Straight Up. Шансы на выигрыш комментировать не будем.