Малий народ і велика Україна

Вездесущему Центру Разумкова известно все, в том числе и политические предпочтения украинцев.

В конце мая картина выглядела так:

Янукович – 17,2%,
Тимошенко – 14,4%,
Яценюк – 8,2%,
Тигипко – 5,2%,
Тягнибок – 3%,
не принимали бы участия в президентских выборах – 11,5%.

А в середине августа так:

Янукович – 17,3%,
Тимошенко – 14,4%,
Яценюк – 8,8%,
Тигипко – 5%,
Тягнибок – 2,9%,
не пошли бы на выборы – 10,8%.

В промежутке между двумя соцопросами произошло экстраординарное событие – арест Юлии Тимошенко. Лидера украинской оппозиции бросили за решетку, над страной навис призрак диктатуры, Интернет буквально взорвался, возбужденная общественность спорила о нашей и чужой войне, оппозиционеры создавали объединенные комитеты сопротивления, моральные авторитеты выступали в защиту ЮВТ, а Европа выражала чрезвычайную озабоченность.

Как отреагировал на эту грандиозную бурю украинский обыватель? Увы, никак.

Народные симпатии и антипатии практически не изменились, рейтинги ведущих политиков и партий остались на прежнем уровне. Отчужденность неравнодушной общественности от основной массы населения проявляется все ярче.

Впору вспомнить труды французского историка Огюстена Кошена, махрового консерватора и любимца реакционеров. По мнению Кошена, французскую революцию затеял так называемый "малый народ" – завсегдатаи салонов и философских обществ, оторванные от жизни большого народа и сформировавшие свой обособленный интеллектуальный мир.

Энергичные Дантоны, Мирабо, Демулены и Робеспьеры выражали не народную волю и народные чаяния, а собственные философские идеалы. Выйдя на авансцену в 1789 году, они сумели навязать свои ценности большой Франции. Революционные клубы фактически присвоили народный суверенитет.

Выступая от имени французской нации, малый народ выдвигал ультимативные требования, принимал судьбоносные решения, объявлял войну, изгонял неугодных депутатов из Конвента, подавлял восстания, отправлял на гильотину бесчисленных врагов…

Современная Украина неплохо иллюстрирует концепцию мсье Кошена. На смену философским кружкам пришли журналистские тусовки, политические форумы и бурлящая блогосфера, но обособленность прогрессивного меньшинства осталась прежней.

Пламенные воззвания, призывы к единению и действию, трогательное "мы", охотно употребляемое авторами "Украинской правды" и "Зеркала недели", – все это относится к малому народу и совершенно не затрагивает большой. Бури, сотрясающие наш виртуальный мир, почти не отражаются на умонастроениях реальной Украины.

Разумеется, малый народ неустанно ищет подходы к большому народу. Просвещенное меньшинство знает, как обустроить страну, а миллионы рядовых граждан – это ценный инструмент, позволяющий творить историю.

Для преобразования общества требуются недовольные массы, и малый народ объективно заинтересован в том, чтобы положение большого народа ухудшалось.

Осенью 1857-го в Европе и США разразился жесточайший экономический кризис: лопались фирмы и банки, закрывались фабрики и заводы, рабочих тысячами выбрасывали на улицу.

В те дни обрадованный коммунистический пророк Карл Маркс писал Фридриху Энгельсу: "Хотя сам я испытываю финансовую нужду, однако с 1849 года я не чувствовал себя так уютно, как при этом крахе".

Прогрессивным украинцам не пристало осуждать бородатого мыслителя. Чего греха таить, многие из нас встречают экономические невзгоды с таким же оживлением. Передовая общественность надеется, что под тяжестью растущих цен и коммунальных тарифов работяги Донбасса прозреют, и можно будет повести их на штурм Банковой.

Злопыхатели-контрреволюционеры считают малый народ сборищем циничных манипуляторов, коварных жидомасонов, лживых агентов ЦРУ. Конечно, это не так. Малый народ никого не обманывает, зато регулярно обманывается сам. Он искренне считает себя выразителем народных интересов и всякий раз верит, что широкие массы прониклись его идеалами.

Потеряв контроль над плебсом, прогрессивное меньшинство недоумевает. Как простые французы могут поддерживать деспотичного генерала Бонапарта?! Ведь совсем недавно вся нация в едином порыве боролась за свободу, равенство и братство!

Почему россияне пошли за гадким чекистом Путиным?! Ведь в перестроечные годы огромная страна осознала преступную сущность КГБ и КПСС и увлеченно приобщалась к либеральным ценностям!

Почему одиозный Янукович так легко выстраивает авторитарный режим?! Ведь несколько лет назад мы дружно восхищалась свободолюбием рядовых украинцев!..

Малый народ не сознает, насколько глубока пропасть, отделяющая его от остального населения. Устранить ее нереально, даже если очень хочется.

Французский аристократ может произносить пламенные речи о третьем сословии, русский граф – щеголять в крестьянских онучах, а украинский интеллектуал – рвать на груди вышиванку, но это не приблизит их к реальному, большому народу.

Жизненные приоритеты простого шофера и гордого питомца Киево-Могилянки не совпадут никогда.

Порой малому народу удается подчинить большой народ, как это было в 1789-м, 1991-м или 2004-м. Возникает иллюзия единства, эфемерный мостик между двумя мирами, но не более.

У малого народа появляется возможность перестроить страну на свой вкус, и это время нужно использовать с максимальной отдачей. Если исторический шанс будет упущен, вы не сможете вторично увлечь то же население теми же отвлеченными идеями.

Что позволяет малому народу диктовать свою волю многомиллионной стране, живущей другими интересами? Что заставляет большой народ поддерживать чужие ценности?

Новизна. Даже если свежий лозунг не имеет ничего общего с истинными приоритетами толпы, он все равно выглядит пропуском в новый мир, где все по-другому и где приземленные обывательские желания чудесным образом сбудутся.

Именно так воспринималась украинская независимость в начале 1990-х и демократия в середине 2000-х. При этом большая Украина не испытывала реальной потребности в национальном суверенитете и демократических свободах: означенные ценности были дороги малому народу.

Сегодня неравнодушная общественность вновь поднимает их на щит и пытается реанимировать массовый энтузиазм прошлых лет. Бесполезно! Национальные флаги, патриотические речи у памятника Шевченко, демократия и свобода слова – все это по-прежнему чуждо большому народу, но уже не ново.  

Утрачен главный козырь, позволяющий активному меньшинству вести за собой страну. Вторично использовать погасшие спички не удастся.

Многие из нас это понимают. В последнее время отечественные умники активно спорили о новой элите, новой идеологии, новых ценностях и т. д. Казалось, малый народ эволюционирует и вскоре родит что-то свежее, потенциально привлекательное для большой Украины.

Увы, скромные эволюционные ростки были бесцеремонно растоптаны Виктором Януковичем. Суд над лидером оппозиции и железная поступь "Беркута" не оставили прогрессивным бедолагам выбора. Развиваться некогда, нужно отбивать атаки режима!

Малый народ не может двигаться вперед – он вынужден защищать старые идеалы, попираемые властью в совершенно безразличной остальной стране.  

Репрессивная политика Януковича как будто разогревает украинское общество:  интеллигенция клеймит печерское судилище, создан Комитет противодействия диктатуре, в Интернете бушуют нешуточные страсти.

Но сплотившись под натиском режима, малый народ еще сильнее замкнулся в себе. Парадоксально, но чем больше он консолидируется, тем меньше у него шансов увлечь за собой большую Украину.

А посему нынешние угрозы в адрес Банковой – "власть перешла запретный рубеж, подписала себе приговор, выдернула чеку из гранаты" и т. п. - звучат неубедительно.

Детонатор, активированный Януковичем и Киреевым, не подсоединен к взрывчатке и может подорвать лишь себя.

В настоящий момент замкнутое меньшинство не только не способно поднять страну на бой с режимом, но и лишено возможности эволюционировать. Остается лишь одно: уповать на вторую волну экономического кризиса, дождаться стихийных выступлений плебса и попытаться их оседлать.

Нечто подобное произошло с предпринимательским Майданом, заставшим врасплох и власть, и ее противников. Но сумеет ли малый народ воспользоваться гипотетическим социальным взрывом, направив энергию большого народа в желаемое русло?