Андрей Портнов: Будь я прокурором, арестовал бы Хорошковского
Депутат от блока Тимошенко Андрей Портнов – это именно тот человек, который, как сказал Ющенко на закрытой части газового Совбеза, готовил договор о конфискации у "РосУкрЕнерго" 11 миллиардов кубометров газа.
"Его Юлия Владимировна привезла с собой в Москву, и он все время сидел в отдельной комнате", - мельком коснулся этой истории Ющенко во время обмена репликами на позорном заседании СНБОУ.
Портнов, стоявший у истоков комбинации, уверен – газ "РосУкрЭнерго" переведен на баланс Украины законно.
Упрощенно схема выглядела так и делалась в четыре хода.
Сперва "Газпром" заплатил аванс "Нафтогазу" в размере 1,7 миллиарда долларов за будущий транзит в Европу. Так у НАК образовалась необходимая сумма, чтобы купить право требования у "Газпрома" к "РосУкрЭнерго" на те же 1,7 миллиарда. В тот же день Украина вернула эти деньги в Москву, приобретя долг РУЭ.
Дмитрий Фирташ как акционер "РосУкрЭнерго" не признал эту сделку, и его исполнительный директор не подписал контракт. Однако это касалось внутренних отношений "Газпрома" и РУЭ, и протесты Фирташа в правительстве Тимошенко проигнорировали.
Чтобы провести растаможку 11 миллиардов кубометров газа, "Нафтогазу" нужен был контракт на эту сумму. Поэтому НАК в течение одного дня продал некие 11 миллиардов "Газпрому" за 1,7 миллиарда и тут же купил за эти деньги газ назад.
Так в течение одного дня между Украиной и Россией во второй раз туда-назад прошли 1,7 миллиарда долларов.
По мнению юристов "Нафтогаза", хоть газ РУЭ и находился физически в пределах Украины, но по документам – вне таможенной территории страны. Поэтому никаких налогов за эти операции не надо платить. Зато у НАК возникло формальное право растаможить 11 миллиардов кубометров. Хотя получено оно было в рамках отношений с "Газпромом", однако применили его к газу "РосУкрЭнерго".
Правда, за один раз растаможили не 11, а 6,3 миллиарда кубометров – НАК смог собрать деньги для уплаты налогов только за такой объем газа.
Поиском документов, сопровождавших эти операции, и занималось СБУ в "Нафтогазе", возбудив уголовное дело по факту присвоения в особо крупных размерах.
О незаконности этих операции в интервью "Украинской правде" заявил первый зампред СБУ Валерий Хорошковский. Его визави Андрей Портнов, напротив, уверен в чистоте реализованной схемы. Об этом он рассказал в беседе с корреспондентом "Украинской правды", которая предоставляет слово второй стороне газового конфликта.
– Обращусь к вам с тем же вопросом, что и к Валерию Хорошковскому. Что на самом деле сейчас происходит вокруг НАК "Нафтогаз Украины"?
– В среду на территорию "Нафтогаз" проникла большая группа силовых подразделений СБУ, которые были вооружены автоматами. Они проводили так называемые следственные действия по выемке документов, которые необходимы СБУ, чтобы защитить интересы акционеров и партнеров "РосУкрЭнерго", в число которых входит и руководство СБУ.
Лично я считаю, что среди партнеров "РосУкрЭнерго" находится и президент Украины. Это видно из всей линии его поведения, и для этого не обязательно его фамилия должна быть в списке акционеров.
Почему это делается именно сейчас? Все очевидно! Вы ведь слышали с заявления России, что 8 марта Украине мог быть отключен газ, если до этого времени не были проведены платежи за него. А поскольку это очень серьезные суммы, которые проводятся через банк, то перечисление можно делать только при наличии оригиналов документов, которые пыталось изъять СБУ.
Понимая все это, секретариат президента вместе с СБУ предпринял попытку создать Украине проблемы с нашим стратегическим партнером – Российской Федерацией. Они хотят опять показать, что правительство Юлии Тимошенко не справилось. А самое страшное – это навлекло бы штрафные санкции на Украину.
Поэтому фракция БЮТ противостояла таким незаконным действиям, в том числе обеспечив свое присутствие в "Нафтогазе" при силовом столкновении.
– Вы считаете нормальным поведение депутатов БЮТ, которые, пользуясь своей неприкосновенностью, дрались с вооруженным спецназом "Альфа"?
– Это была единственно возможная адекватная реакция на преступные действия СБУ.
– Разве следователь СБУ не имел права зайти в "Нафтогаз" и провести выемку документов по уголовному делу?
– В соответствии с законом следователи могли это сделать. Но я сомневаюсь, что "Альфа" в "Нафтогазе" осуществляла контр–террористическую операцию.
Надо взвешивать соразмерность силы. Они могли и на танке заехать в "Нафтогаз", и вертолет на крыше посадить. Но адекватно ли это сложившейся ситуации? Я считаю, что нет.
Кроме того, эти документы давно были направлены в СБУ и Генпрокуратуру. Более того, эти документы две недели назад были опубликованы в статье Мустафы Найема на "Украинской правде". Нам их не было смысла скрывать!
– Как можно понять из пояснений СБУ, они искали не контракты, а документы растаможки газа, который принадлежит то ли "РосУкрЭнерго", то ли Украине.
– Зачем тогда в масках забегать в НАК, если документы растаможки находятся на энергетической таможне?
– Очевидно, некоторые платежки находятся в "Нафтогазе", и как раз их собирались изъять следователи?
– Эти платежки не являются секретом. Нет смысла скрывать то, о чем знают все участники. Зачем прятать платежки, если известен банк, через который они проводились, сумма и содержание контракта? Все это – просто непрофессионализм СБУ.
– Производилась выемка именно оригиналов для того, чтобы собрать доказательства по делу и затем использовать их в суде – наверное так?
– Да, в связи с такой причиной можно было проводить выемку. Но вы подумали, что при этом блокировались платежи, и если проплаты не были бы сделаны до 8 марта, могли отключить газ всей стране?!
– Это еще одно доказательство, что газовые контракты не симметричны, а в пользу "Газпрома"! Ведь он рассчитывается с Украиной за транзит до 21 числа следующего месяца, а "Нафтогаз" перед Россией на две недели раньше – до 7 числа!
– Мы бы с удовольствием заключили в "Газпроме" контракт, чтобы за 1 рубль купить 11 миллиардов кубометров газа. И чтобы этот 1 рубль заплатить не сейчас, а потом. Но такие условия Россия нам не предлагала. Поэтому мы исходили из того максимального компромисса, который можно было выжать из наших российских партнеров.
Я вам напомню – газовые переговоры премьер–министров Украины и России проходили на фоне многократных ультиматумов президента Ющенко и его администрации, срыва поставок газа и коллапса в Европе. Мы приняли максимально эффективные решения, и никто нам не доказал обратного.
 |
| Антикризисная группа Тимошенко. Слева направо: Абдуллин (пиар), Чепинога (пиар), Портнов (юридические вопросы) |
– Вы можете объяснить, что происходило в ночь с пятницу на субботу в Государственной таможенной службе. По словам Хорошковского, в нерабочее время проводилась растаможка 6,3 миллиардов кубометров, которые "РосУкрЭнерго" считает своим, а правительство – своим.
– Это происходило не в ночь на субботу, а с утра пятницы. В этот день энергетическая таможня действительно растамаживала газ. Надо было оформить массу документов, ввести в систему большой объем информации. Все это координировалось "Нафтогазом" и Госказначейством, которое должно было принять на свои счета государственные деньги.
Это трудная работа. Люди, работая с 8 утра, не успели закончить до 18 часов. И она продлилась до 20–00 или 21–00.
А даже если бы они закончили около полуночи, что плохого в том, что госчиновники, наполняя бюджет в последний день месяца, работают на страну в неурочное время! Что в этом плохого?!
– СБУ заявляет, что специально в это время отключили некую электронную базу таможни, чтобы СБУ не видела в режиме онлайн процесс растаможки.
– Мы считаем, что это провокация самой СБУ. Это такая ерунда и я даже не хочу ее обсуждать! Мы обеспечили результат. Деньги поступили не на счета "РосУкрЭнерго", а в госбюджет Украины. Разве это плохо?
– Это хорошо, но только если статус этих 11 миллиардов кубометров газа бесспорен!
– Статус этого газа бесспорен до тех пор, пока иного решения не примет уполномоченный суд. А на сегодня наши оппоненты даже в суд не подали – "РосУкрЭнерго" не обратилось ни в международные суды, как обещали, ни в украинские.
– Почему были растаможены не все 11 миллиардов кубометров газа, а 6,3 миллиардов кубометров?
– Сколько средств было у "Нафтогаза", сколько он перечислил в бюджет – то на такую сумму и был растаможен газа.
– То есть, если бы не эта растаможка, то план бюджета по февралю выполнен бы не был?
– Такой риск, конечно, существовал, и он вытекает из элементарных математических расчетов.
– Сейчас на балансе "Нафтогаза" все 11 миллиардов кубометров, которые "РосУкрЭнерго" считает своими?
– Да.
– Тогда каким образом эти 11 миллиардов оказались на балансе НАК, если один из акционеров "РосУкрЭнерго" Дмитрий Фирташ отказался признавать эти договоренности?
– Мы не намерены принимать участие в клановых разборках акционеров "РосУкрЭнерго". Украина получила этот газ по договору уступки прав требования от "Газпрома". И по нему должника не спрашивают, хочется ему или нет.
В этом контракте сказано, что "Газпром" в течение суток уведомит "РосУкрЭнерго", что их дебиторско–кредиторские отношения окончились, и этот долг передан Украине. В течение одного дня, как и было записано в контракте, компания РУЭ была уведомлена "Газпромом". О чем "Газпром" уведомил нас, дав копию письма, которое ушло в адрес "РосУкрЭнерго".
Нам все равно, где "Газпром" взял этот газ и насколько легитимным это считает "РУЭ". Если "РосУкрЭнерго" что–то не нравится, пусть идут разбираться в "Газпром". Там им все объяснят в популярной форме с возможным уголовно–правовым оттенком.
– В контракте шла речь о сумме 1,7 миллиарда, но не о газе на эту сумму!
– Если вы прочитаете договор уступки, то там сказано, что "Газпром" передает Украине право требования на газ или деньги. Это альтернатива, которую может выбрать "Нафтогаз", и я считаю наличие таких слов в контракте достижением нашей стороны.
После того, как мы получили право требования газа, который находился в хранилищах на территории Украины, нам не нужно было никаких дополнительных решений, чтобы поставить весь газ на баланс государства Украина.
Если бы в договоре уступки фигурировало просто уступка долга, то мы бы лет пять пытались взыскать этот долг по судам – с учетом коррупции в Украине не известно, когда бы зачислили газ на баланс НАК.
– Но тогда здесь очевидный диктат цены – "Нафтогаза" сам назначает цену, по которой забирает газ "РосУкрЭнерго"?
– А вы не считаете, что это наша победа? Что "Нафтогаз" смог так поставить переговоры, предложил "Газпрому" такую сделку, по которой газ нам достался значительно дешевле его реальной цены?
– Но так можно далеко зайти! Завтра у премьера будет соблазн самой назначать цену, по которой она будет реприватизироваться предприятия!
– Здесь неуместно приводить такие аналогии, они не из этой оперы. В нашем случае две стороны "Нафтогаз" и "Газпром" договорились, они не назначали цену.
– Объясните такую странность. Хорошковский заявляет, что в течение нескольких дней сумма 1,7 миллиарда сперва зачислялась в Украину от "Газпрома", а потом отправлялась назад в Россию. И так два раза подряд. Что в этот момент происходило?
– По каждому платежу есть контракт. Ни одного платежа без контрактов не было проведено. Это максимально прозрачная сделка, где Украина вышла на прямой газовый контракт.
Мы не хотели рисковать, имея просто договор уступки между "Нафтогазом" и "Газпромом", чтобы потом все это поставили под сомнение. И мы убедили "Газпром" кроме уступки заключить с нами на этот же самый газ еще один, прямой договор покупки–продажи 11 миллиардов, чтобы мы были полностью застрахованы.
– Это означает, что в течение одного дня "Нафтогаз" продал "Газпрому" 11 миллиардов кубометров и тут же купил их назад, чтобы на таможне предъявить контракты для растаможки 11 миллиардов, но главное – при этом уже непонятно, какой это газ – "РосУкрЭнерго" или другого происхождения…
– Это означает, что спор с "РосУкрЭнерго" окончен, и мы с "Газпромом" взяли на себя совместную ответственность за легитимность этого газа.
Это было наше требование. Нравится кому–то уступка или нет, но давайте посмотрим, что в результате? Мы имеем растаможенный газ, прямой контракт с "Газпромом" и деньги в бюджете. Все, дискуссия окончена!
– Но дискуссия как раз о правовом статусе этого газа, насколько законно он был растаможен. Именно поэтому был задержан сотрудник энергетической таможни Тарас Шепитько.
– Сотрудник таможни отпущен на свободу. И мы будем его очень просить подать в суд на возмещение ущерба, причиненного Хорошковским за лишение свободы. Быть может, в результате иска о компенсации вреда этот рядовой сотрудник таможни станет новым владельцем активов Валерия Хорошковского. Может так получиться, что этот незаметный человек станет новым собственником телеканала "Интер". (Улыбается)
А если серьезно, то пусть они у себя в СБУ там определятся – они или бизнесмены, или государственные деятели.
– По словам Хорошковського, в "Нафтогазе" специально под эту операцию наняли заместителя главного бухгалтера, которая поставила нужную подпись, а до этого она вообще работала где–то в провинции?
– Эта информация не соответствует действительности.
И вообще мне интересно, откуда Валерий Иванович Хорошковский все это взял? Этой информацией по закону может владеть только следователь! А если Хорошковский об этом знает и руководит этим процессом, нет ли у него конфликта интересов?
Он же в интервью "Украинской правде" признал, что владеет общим бизнесом с Фирташем. И при этом он полностью курирует и вмешивается в следствие по делу, где одним из участников спора является его партнер. Это же чистая коррупция! Не считает ли Хорошковский правильным в такой ситуации заявить себе отвод?
Если бы я был маленьким смешным прокурором районной прокуратуры, я бы на Хорошковского составил протокол о коррупции. А если бы я был прокурором чуть более крупным, то Валерий Иванович был бы сегодня задержан и доставлен в суд для избрания ему меры пресечения по уголовному делу за злоупотребление властью.
– В среду, когда разворачивались все эти события, вы как раз заявили, что ваши мобильные и рабочие телефоны прослушиваются. На чем вы основывались, делая такое заявление?
– Я об этом узнал непосредственно от судий Апелляционного суда Киева. Мне известно, что 3 февраля этого года под видом прослушивания других политиков, не являющихся народными депутатами, была получена санкция на прослушивание моих трех служебных телефонов и одного мобильного. Инициатором выступила Служба внешней разведки по сфабрикованному делу о шпионаже в пользу России.
Это делалось в рамках контрразведовательного дела. Оно отличается от обычного оперативно–розыскного дела тем, что тут можно не получать санкцию прокурора. То есть или Служба внешней разведки, или СБУ напрямую несут в суд запрос, и тот дает санкцию на прослушивание.
Как это делается? Пишется: "Есть подозрение, что гражданин Пупкин украл в трамвае кошелек. Гражданин Пупкин общается по такому–то телефону". А указывается при этом телефон народного депутата или премьер–министра.
Вот именно по такой схеме в санкцию на прослушивание были включены четыре моих телефона.
Теперь Генпрокуратурой должна быть назначена проверка, и я думаю, что это дело может дойти до приговора. Потому что удивительным образом это все совпало с другим громким скандалом внутри Генпрокуратуры.
– Вы имеете в виду дело о прослушке заместителя генпрокурора Рената Кузьмина?
– Да, Генпрокуратурой возбуждено такое уголовное дело. Его прослушивали больше года по санкции Апелляционного суда Житомирской области. Сделано это тоже было без санкций прокурора тоже по контрразведовательному делу.
Но там напрямую фигурирует его фамилия. А меня прослушивают под другой фамилией.
Мы знаем, что суды дали санкции на прослушку ряда политиков и членов правительства. Сделано это было в рамках оперативно-розыскных и контр-разведовательных дел СБУ и Службы внешней разведки, где фигурантами являются совершенно другие люди, но реальные телефоны принадлежат министрам, депутатам, руководителям Генпрокуратуры.
Из прессы нам известно, что зам генпрокурора Ренат Кузьмин обратился с рапортом к генпрокурору, где утверждает, что фактически всем этим руководили Валентин Наливайченко и Тиберий Дурдинец. И Кузьмин поставил вопрос о привлечении к уголовной ответственности заместителя главы СБУ Дурдинца.
То есть скрыть этот скандал не удастся. Мы будем осуществлять политический контроль за расследованием уголовного дела, а я буду в нем процессуальной стороной.
Вы знаете, пусть мои разговоры слушают. Дело не в этом, а в унизительности самой процедуры. Никого не должны слушать, ведь это гарантии элементарных прав человека.
