Александр Фельдман: Характер Тимошенко мобильно–взрывной. Она не остановится ни перед чем

У него самый дорогой автомобиль из числа тех, на которых депутаты приезжают в парламент. Когда "Бентли Арнаж" Александра Фельдмана появляется на парковке у Верховной Рады, автоспецы могут дружно присвистнуть: стоимость этой машины достигает 400 тысяч евро.

Александр Фельдман отвечает у Юлии Тимошенко за второй по электоральной мощи город Украины – Харьков – а также за всю Харьковскую область.

А еще он входит в число тех депутатов БЮТ, из-за которых Тимошенко укоряли, что она принимает у себя бывших кучмистов. Однако вместе с критикой ее блок обрастал нужными людьми, лишался маргинального имиджа и укреплялся ресурсами.

Сама Тимошенко клялась, что берет только освобожденных из плена Кучмы. Фельдман весь прошлый созыв парламента пробыл во фракции Гавриша "Демократические инициативы", а в 2004 был доверенным лицом Януковича на выборах президента.

Сейчас он в противоположном лагере, и о прошлом Фельдмана уже мало вспоминают. За это время произошли истории куда более драматичные и неожиданные...

– Понимаете ли вы, куда движется блок Тимошенко? Есть ли у БЮТ какой–то план действий и куда он приведет?

– Мне понятно, чего сегодня хочет наша оппозиция и наш лидер. Мы хотим восстановить справедливость после, мягко выражаясь, подставы Соцпартии, и начать все с самого начала.

И наш лидер идет по этому пути, пользуясь всеми возможными средствами, которыми располагает, которые приходят на ум штабу, которые приходят на ум Юлии Владимировне – которая в одном лице как целый штаб!

Она твердо верит в то, что президент решится, и после решения Конституционного суда воспользуется своим правом на роспуск парламента. Тогда, как я вижу, мы поднимем проходной барьер в парламент, после чего Украина перейдет к двухпартийной системе. То есть, в новом парламенте не будет маленьких партий или блоков.

– А как же "Наша Украина"?

– Я думаю, что "Наша Украина" каким-то образом трансформируется и пойдет вместе с Блоком Юлии Тимошенко одной силой. Сегодня мы не в первый, а в сотый раз пытаемся добиться сближения.

– Правда ли, что сперва Тимошенко дала команду мобилизовать штабы к досрочным выборам, но недавно пошел отбой?

– Правда состоит в том, что в первый же день после окончания прошлых выборов у нас начались следующие. И правда в том, что штабы никогда не были демобилизованы. Тимошенко постоянно говорит об этом. У меня вся команда в Харькове находится в полуказарменном положении.

– А по вашему ощущению и предчувствию – когда будут новые выборы?

– Если что–то будет, то весной 2007 года. Если момент наступит позже, то ситуация может перегореть.

Я так понимаю, что никто не хочет упустить возникшую сейчас ситуацию, когда есть волна подъема тарифов при низких зарплатах и низком прожиточном уровне. То есть, произошел подогрев настроений. Если этот подогрев закончится, придется ждать следующего, который может наступить через год, через месяц или не наступить вообще.

– С вашим появлением в блоке Тимошенко на них сразу обрушилась критика – из-за того, что люди, которые были при Кучме в провластных силах, сейчас нашли себе пристанище в БЮТ. В том числе упоминалась и ваша фамилия.

– Я привык к критике, звучавшую всю мою сознательную деятельность. Мужчина должен отличаться своими делами, он должен говорить: "Да, я сделал то-то и то-то". А не рассказывать в будущем времени "я сделаю то-то"…

Мое появление в БЮТ критиковали люди, которые меня никогда в глаза не видели. В то же время в моем родном городе ничего подобного не было.

– Расскажите, как вы познакомились с Тимошенко. Как вы с ней сошлись?

– Все происходило очень стандартно. Я пришел и сказал: "Хочу с вами работать!". И мне впервые не начали выдвигать дурацких условий или предлагать заоблачный блат, что меня потом сделают президентом, премьер–министром или еще кем–то…

Мне прямо ответили: "Будешь работать – будет результат". На выборах я отвечал за очень тяжелую область – Харьковскую. Я вступил в " Батькивщину" в конце сентября – в октябре 2005 года…

– Во время оранжевой революции вы были в команде Януковича. Как сейчас вы относитесь к Виктору Ющенко? Как за эти два года для вас поменялась Украина?

– Любые изменения – к лучшему. Демократии стало заметно больше. Хотя некоторые перепутали демократию с шабашем и свободу слова с брутальной ненормативной лексикой.

Некоторым же эта революция дала возможность думать, что они выиграли джек–пот в казино и имеют право на беспредел. Чувство меры нельзя терять независимо от денег или власти.

К Ющенко я отношусь как к президенту. Я вообще в резкой форме осуждаю людей, которые относятся к любому символу своей страны пренебрежительно, начиная от анекдотов и заканчивая отрицательными россказнями. Надо любить и уважать свою страну! И это не высокопарные слова, это то, что я чувствую.

– Но Тимошенко, будучи в оппозиции, неоднократно о Кучме рассказывала на митингах такие анекдоты, что уши вяли!

– Каждый делает то, что считает нужным. Я не думаю, что надо хаять свое государство, потому что есть огромное количество людей, которые будут его хаять и без нас!

– Вы сами жалеете о каких–то поступках в своей политической жизни?

– Я жалею только об одном: в прошлом созыве парламента я потерял много времени, ожидая какого–то разрешения к действию. Я думал, что будет командная игра. Но никто не играл в нее, никто не играл честно. Надо было изначально действовать самому.

Я бы больше принес людям пользы, если бы работал, не оглядываясь на команду. Но я никогда не чувствовал себя волком–одиночкой. Если ты не согласен с командой, выйди из нее. Находясь внутри, ты должен поддерживать общую игру.

– Тогда почему вы не принимаете участия в блокировании, которое сейчас происходит?

– Почему? Принимаю! Есть люди, которые, блокируя трибуну, залазят наверх и ждут, когда камера повернется в их сторону. А есть люди, которые делают свою работу незаметно. Блокирование – это один из маленьких шажков, показывающих, что мы не согласны. И демонстрировать мы это будем не молчанием в тряпочку, а используя имеющиеся возможности.

– На парковке Верховной Рады ваш автомобиль заметен как один из самых дорогих. И когда Александр Фельдман на "Бентли Арнаж" едет блокировать электрощитовую Верховной Рады – нет ли в этой картинке абсурда?

– Почему вы говорите об абсурде? Я что, должен был приехать за "Запорожце", а потом за углом пересесть на "Бентли"? Я купил этот автомобиль за деньги, с которых честно уплатил налоги. Если я в состоянии хорошо одеваться, то я не должен ходить в дранной куртке.

"Бентли Арнаж" Фельдмана. Цена за базовую комплектацию в салоне - 333 тысячи евро

Зачем это дешевое приспособленчество, обман людей? Я как депутат в своем бывшем округе принимаю за день 50–100 человек. Никто от меня не уходит с нерешенным вопросом!

– Да, но разве это нормально, когда пролетарские методы борьбы за власть реализовываются миллионерами?

– В парламенте я не миллионер, там я – политик, который отстаивает интересы избирателей. Они мне сказали: "Иди блокируй электрощитовую", я иду и блокирую. Завтра скажут: "Копай траншею!", тогда я поменяю брюки и буду копать. Если скажут ездить по селам, я пересяду с "Бентли" на джип и поеду по селам.

– А есть ли что–то, чего вы не будете делать, даже если скажет Тимошенко?

– Конечно, это – мои моральные принципы.

– Что?

– Я не хочу об этом говорить, потому что вряд ли Юлия Владимировна предложит мне что–то нехорошее. Я общаюсь с ней очень плотно по работе в течение полутора лет и ни разу не слышал от нее ничего подобного.

– Вы с ней дружите?

– Нет, я общаюсь с ней по работе. И вряд ли она может в таком цейтноте с кем–то дружить.

– Когда вы были в команде Януковича, вы с ним лично контактировали по выборам?

– Да, я ездил с ним в Израиль.

– С Тимошенко вы тоже ездили в Израиль. Чем они отличаются как политики? Ну, кроме того, что они мужчина и женщина.

– Это некорректно с моей стороны давать такие характеристики, потому что не знаю их настолько близко. Могу отметить, что у Юлии Владимировны характер более мобильно–взрывной. Она будет идти к своей цели и не остановится ни перед какими преградами. Виктор Федорович более уравновешенный, более спокойный.

– Почему же Янукович не стал президентом в 2004?

– На тех выборах был определенный дух, запал, людям хотелось чего–то нового, а Янукович был продолжателем старого. И народ это понимал. А еще одна причина – как минимум за полгода до выборов команда Януковича начала праздновать победу.

– Однако сейчас, через два года после тех событий, восток Украины все равно не воспринимает Тимошенко. Что ей нужно сделать, чтобы поняли, по вашему мнению?

– "Ее не воспринимает Восток Украины" – это общие слова. В Харькове блок Тимошенко набрал 13%, а в Луганске – только 2%! И результат зависит от того, кто и как работает. Если руководитель штаба пользуется авторитетом в области, если за ним стоят конкретные решенные вопросы, то ему и легче агитировать.

– Но Тимошенко явно не хватает маяков для восточной Украины! Что она делает не так, почему ее там не воспринимают?

– Подход в разных регионах должен быть разным. Восток Украины и запад, Крым – это места с совершенно различными историческими подоплеками, различным менталитетом. Где–то ментальность академическая и студенческая, где–то больше рабочий класс, где–то вообще никакой работы не существует. Не может быть вся политика одинаковой. И любой штаб, не только наш, должен давать разные месседжи.

– Что хотят услышать от Тимошенко в Харькове?

– Стабильность, снижение тарифов…

– А еще "я – за сближения с Россией" и лозунг "нет – НАТО!".

– Послушайте, у нас огромный студенческий город, нехватка рабочих мест. Нас больше волнует заработная плата работников бюджетной сферы. Поэтому у нас есть проблемы, которые более актуальны для харьковчан, чем НАТО.

– Но может ли быть нормально воспринят в Харькове политик, который выступает за вступление НАТО, и в то же время выступает с правильными лозунгами на уровне местных проблем?

– Да, конечно. Главное – кто это говорит: человек случайный или отвечающий за свои слова.

– Тимошенко часто рассказывает, что на бизнесменов, входящих в ее фракцию, постоянно происходят либо наезды со стороны власти, либо попытки подкупа. Были ли такие случаи с вами?

– Наехать на меня не совсем просто, а попытки договориться подкупом, конечно, были. Случилось это, когда только образовывалась антикризисная коалиция. Хотя мне прямым тестом не говорили: "Мы дадим тебе сто рублей". Это происходит другими способами.

– А как? Подходит, например, Клюев или другой депутат и говорит: "Хочешь, я тебе закрою вопрос по компенсации НДС?"

– Вы больше меня знаете!.. Ко мне с таким вопросом обращалось очень мало людей. Все знают, что у меня жесткая позиция. В прошлом созыве я не давал повода, чтобы ко мне подходили с такими предложениями. Некоторые депутаты переходили до восьми раз из фракции во фракцию, а я – ни разу!

– С вами легко спорить в утверждении, что вы не меняли позицию. Ведь в 2004 году вы были доверенным лицом Януковича, а в 2006 вы оказались в блоке Тимошенко.

– Вы еще сравните, что было в детском садике! Тогда я ходил в шортиках, сегодня – в костюме. Я говорю о конкретных четырех годах работы в прошлом парламенте, когда я не менял ни позицию, ни фракцию.

Да, на выборах 2004 года я был доверенным лицом Януковича и сделал ему если не первый, то один из лучших результатов в Харькове. В моем округе за Януковича проголосовали 87%! Но после президентских выборов возникла пауза, моя фракция "Демократические инициативы" развалилась, я остался практически один. И мне нужно было выбирать, куда идти дальше.

– Но почему вы не вернулись в команду Януковича, в Партию регионов?

– А я никогда не был членом Партии регионов, и до вступления в "Батькивщину" вообще не входил ни в одну партию. Однажды в армии я попытался поступить в Коммунистическую партию, но мне дали трое суток ареста за такое издевательство!

То есть, что я хочу сказать? В политике я никого не предавал и ни от кого не уходил, все ушли от меня. Однажды я пришел на заседание парламента прошлого созыва, сижу сам на трех рядах, вижу, проходит мимо руководитель нашей фракции Степан Гавриш. Я его спрашиваю: "А где остальные?", а он говорит: "Остальные давно уже разошлись по другим партиям и блокам".

Но со мной не вели никаких переговоров, на меня никто не выходил. После оранжевой революции люди в моем штабе были подавлены, начались какие–то инсинуации, кошмары… Я все время оставался рядом с ними. Но когда настало затишье, все стали разбредаться – пошли к социалистам, пошли к онанистам…

У меня был выбор невелик. Сперва я разговаривал с социалистами, но они посчитали невозможным меня взять к себе. Я – еврей, а у них там очень сильные антисемитские настроения. Поэтому я пошел к Юлии Тимошенко. Она не акцентировала внимание на национальности и поддерживала мою идею о том, что все люди равны.

За результат БЮТ в Харькове Фельдман получил от Тимошенко самодельную медаль

– Ведь вы не будете отрицать, что приход крупного бизнеса в БЮТ сопровождался взносами в предвыборную казну?

– Буду отрицать! Давайте договоримся: я либо ничего вам не отвечаю, либо говорю правду. Да, какие–то разговоры о деньгах ходили. Но до меня они не дошли, потому что я изначально сказал: "Выборы в округе я буду материально поддерживать, строить, выдавать стулья, компьютеры, бензин, трусы, организовывать все эти акции. То есть я буду делать выборы! И с флажками буду ходить". Все остальное я даже не обсуждал.

Партия "Батькивщина" в Харьковской области до моего прихода насчитывала номинально две тысячи человек. С моим приходом – 15 тысяч.

В нашем дурацком советском менталитете это называется нехорошими словами, такими, как "взяточничество" – а на самом деле все должно быть прозрачно, не нужно ограничивать предвыборные фонды.

– Тогда, во время выборов многие шли в БЮТ, надеясь, что их лидер будет премьер–министром, и были шокированы, когда она стала лидером оппозиции.

– Кто–то пошел в партию для того, чтобы его мясокомбинат получил квоту государства на производство колбасы. Второму нужна квота на газ, третьему – какая–то бумага… Мой же бизнес, которым я владел раньше и который сейчас передал в управление, никогда не нуждался в административном ресурсе, тем более в бюджетном!

Мы берем городские свалки, берем голые участки земли и занимаемся строительством. Мне ничего не было нужно! Мне только стало обидно за Юлию Тимошенко, которая была уверена, что все будет по–другому.

– Вы упомянули о том, что передали бизнес в управление. А что сейчас представляет из себя ваш бизнес? Во сколько вы оцениваете его оборот?

– Не хочу называть конкретные цифры, боюсь ошибиться. Мы строим торговые комплексы, сейчас будем разрабатывать строительство социально ориентированного жилья.

– На различных сайтах можно найти много упоминаний о вас как о владельце харьковских рынков…А сколько у вас их сейчас?

– Они не наши, мы их арендуем. У нас есть один торговый центр, где одновременно работают порядка 30 или 40 тысяч человек.

– Что вы думаете о процессах, происходящих сейчас в экономике? Когда Тимошенко была премьером, экономика реагировала падением. Сейчас она в оппозиции, при власти Янукович, но экономика растет. Вы как человек, который близок к бизнесу, должны чувствовать ситуацию изнутри?

– Я могу сказать, что Юлия Владимировна, работая семь месяцев, не могла оказать влияние на экономику. Чтобы чего–то добиться, мэру города нужно как минимум два срока, президенту страны нужно как минимум два срока.

Кроме того, Тимошенко была вынуждена работать не с правительством, а с огромным количеством оппонентов, при том, что министры тогда ей не подчинялись.

Сегодня же людей, которые работают в Кабмине, подобрал сам премьер–министр. В этом коренное различие. И он не оглядывается на позицию президента, что создает определенное политическое противостояние.

А работа Тимошенко была совершенно другой. Она реагировала на все замечания президента, у нее была разнобойная команда, и каждый вечер она получала сигнал: "Тебя снимут через 20 минут".

Если бы она три–четыре года была премьер–министром, можно было бы говорить о каких–то получившихся или не получившихся вещах. Но тот запал, та попытка остановить контрабанду, та попытка вывести деньги из тени, та попытка поднять уровень заработной платы – эти действия за семь месяцев были просто грандиозны!

– Как вы лично чувствуете пульс экономики? Какая средняя температура по палате? Она правильно развивается или нет?

– Во всем виновата нестабильность. Ни один уважающий себя инвестор не пойдет в страну, где каждые 15 минут объявляется попытка перевыборов; где президента лишают полномочий; где многие вопросы продолжают решать недемократично.

Мы привыкли к нестабильности собственного правительства, мы его сами породили. Мы поддерживали критику Кучмы, нам было интересно критиковать Кучму и выставлять Украину в виде такого страшненького монстра, который имеет четыре ноги, восемь рук и два носа.

Поэтому, если нормальная, комфортная температура для жизни составляет 24–25 градусов, то сегодня у нас экономика живет в условиях всего лишь 15–17 градусов.