Евгений Червоненко: Я не прощался с Ющенко. Но ситуация напоминает мне один гадкий анекдот

Рабочий быт одетого в золотые запонки и часы Червоненко удивляет радикальным аскетизмом – и, кажется, он сам хочет еще больше усилить такое впечатление. Например, свои визитки он взял и просто напечатал на обычном принтере. Это такие маленькие слегка пожмаканные листочки бумаги, порезанные ножницами от руки, с контактными координатами.

Вокруг – пустые полки, на которых только фотография с министром транспорта России и сам Червоненко, слалом спускающийся на лыжах.

На столе – две плотно набитых визитницы, три мобильных телефона и две пачки сигарет "Vogue". В углу – все награды Червоненко, вывешенные на своеобразном иконостасе.

Червоненко очень нервничает, на протяжении почти всего разговора говорит повышенным голосом. Он много сказал в этом интервью "Украинской правде", но еще больше – промолчал. Пообещал, что скоро встретимся снова и побеседуем более основательно.

– Расскажите, что происходило с вами в последнее время?

– Мне опять звонили из МВД – хотят тихо уладить скандал, произошедший в донецком аэропорту 30 октября 2003 года, когда самолету с депутатами из "Нашей Украины" не давали посадку. Сказали, что дело закроют. Я сказал: "Не надо, открывайте!" Только приобщайте все материалы!

Ведь все записи разговоров в центре управления полетом сохранены! Пусть приобщат записи диспетчера, записи крика летчика, что у него нет топлива уйти даже на Луганск, что там гололед. И ему звучит команда по громкой связи: "Не садить самолет!"

Да, я положил свой легальный пистолет на стол и сказал: "Если самолет с 18 депутатами, отцами, дедами, мужьями, моими друзьями, в том числе с Петром Ющенко, разобьется – то я убью тебя, а потом себя!"

В четверг я был на заседании парламентской следственной комиссии, меня спрашивали по поводу громкого заявления об Илличевском порте и "Укртрансконтейнере". Единственное обвинение в адрес Червоненко – на письме Национальной контейнерной компании России я написал: "Рассмотреть предложение на конкурсных основаниях".

Это компания владеет контейнерными терминалами во Владивостоке, Новороссийске, Санкт–Петербурге и других городах, это крупнейший контейнерный оператор России. Я их уговорил во время визита Ющенко в Москву: идти в Европу не через Беларусь и Польшу, а через Украину в порты Черного моря.

Заседание парламентской комиссии состоялось в четверг, но она не вынесла решения. Все отнесено на потом, когда в пятницу вечером пройдет совет "Нашей Украины".

Второй вопрос, который мне задавали на комиссии – это понижение железнодорожных тарифов. Но с 2003 года их утверждает Кабинет министров по подаче девяти министерств. А транзитные тарифы – это вообще межправительственное соглашение!

Почему никто не спрашивает, как я вернул вагоны Минтранса, как в 22 раза повысилась прибыльность, что поступления в бюджет увеличились на 88%?

Я сам попросил у президента и у Еханурова проверку Минтранса. Я готов ответить за каждый свой шаг!

– Но как быть партии "Наша Украина", когда перед выборами ее тянут вниз люди, дискредитированные во время коррупционного скандала? Такова ведь реальность, хотите вы этого или нет!

– Я не хочу давать оценки. Да, тяжелая ситуация с Порошенко и его рейтингом. Пусть сам Порошенко примет свое решение. Я такого ему не скажу! Потому что честь имею. Потому что Порошенко – один из руководителей двух предвыборных кампаний.

А в чем виноват я?! Вон принесли мне опрос: я на седьмом месте – более 50% людей хотят видеть меня на Майдане!

По исследованиям партии, которые я видел – у меня отрицательный рейтинг ниже, чем у Бессмертного. Я неоднозначный человек, я резкий… Но у меня не было роли любимца публики. Я эффективный менеджер, за жизнь построил семь заводов!

Я готов – пусть совет партии или съезд скажет: "Червонец, уйди!" Пусть каждый отвечает, что он сделал. Я не краснею за свои поступки – ни за пистолеты, ни за бескровный Майдан, когда на заседании Комитета национального спасения я стал на дверях и сказал: "Никто не пойдет на штурм администрации президента, там находится спецподразделение "Омега". Я всю жизнь выполнял свой долг!

Знаете, есть вопрос морали. Мне все это напоминает один гадкий анекдот: "Мыловарня, сидят собаки, спрашивают у боевой старой овчарки: "За что тебя?" Та говорит: "Хозяева спали, грабители вошли в дом, я не рассчитала и перегрызла горло". Бультерьера спрашивают. Тот отвечает: "Та, напали на дочку хозяина, я рванул и откусил ногу". И сидит холеный дог. Его спрашивают: "А тебя за что?" Он отвечает: "Та хозяин уехал, хозяйка мыла пол, нагнулась… – ну, вот я и не удержался". Его спрашивают: "И тебя тоже на мыло?" А дог отвечает: "Нет, меня ногти стричь!"

– И сейчас вы даже без офиса, приходите в эту комнатушку…

– Мне не дискомфортно в этом офисе! Я – самодостаточный человек! Я сознательно не стал олигархом! Я должен смотреть в глаза еврейской общине. У меня есть гордость – когда я захожу в синагогу, мне хлопают. Мне бесплатно – хотя так никогда не бывает – дали в синагоге именное кресло.

Меня любят, ко мне подходят старики, я должен дать ответ на вопрос всем автолюбителям Украины, для которых я авторитет. Я должен дать людям разоренного "Орлана". Я должен дать своим детям.

Я вписал Кучме в инаугурационную речь: "Вы увидите нового президента". И он посылал меня во Всемирный еврейский конгресс, где я уговорил правление поддержать Кучму. Сегодня меня впервые избрали в правление Всемирного еврейского конгресса – как я должен войти в синагогу?

Пусть меня судят и за то, что я прыгал на капот милицейским машинам, выбивал стекла, чтобы Ющенко попал на митинг в Кривой Рог! Пусть судят меня за то, что я считал топливо, когда семь аэропортов не давали посадку в Запорожье и мы в итоге приземлились во Львове! Вот когда сдавали экзамен!

Червоненко с министром транспорта России Игорем Левитиным

Мы потеряли такие шансы! Инвесторы говорят: "Только тебе дадим деньги, если только ты возглавишь проект". Я говорю: "Я – никто, я не министр". А они отвечают: "Э, не путай! Ты – Феникс. Ты очень сильный. Бизнес не обманешь".

Послушайте, мне сегодня жмут руки бывшие оппоненты. Если бы опять случилось 23 октября, я бы снова спас Шуфрича. Если сегодня кто–то обидит Суркиса, назовет его "жидом" – я набью ему морду.

У меня есть пятое правило: "Каждый человек должен жить в ладу и с уважением к самому себе". Я – гордый человек. Я не променял гордость на деньги. Я мог быть олигархом много раз. Мне сегодня предлагают в управление миллионы. Все знают мой напор.

– Вы знаете, немного смущает эта ассоциация Ющенко с хозяином...

– Прежде всего он был моим другом. Я открыл ему дверь из дома на инаугурацию и сказал: "Больше ты не услышишь слово "ты". Я буду обращаться: "господин президент, я свой долг выполнил – я могу идти?".

В 23:55 в этот день я передал его госохране. Поставил всех ребят из нашей охраны, пожал руку, поцеловал, поблагодарил за мужество и сказал: "В любой ситуации в жизни вы должны прийти ко мне". Я так жил. Я знал, что в любой проблеме разбираются на кухне. А на люди выходят сильными.

– Как часто во время работы министром вы контактировали с Ющенко? Вы слышались раз в неделю?

– Нет, о чем вы? Он мне звонил, когда считал нужным.

– Президент высказывал какие–то резкости по вашему поводу?

– Сто процентов нет! Я ему докладывал все инвестиционные проекты. Никаких замечаний по работе не было!

Один раз был случай – есть в "Укрзализныци" женщина, которая профессионально занимается вымогательством квартир. Было служебное расследование, которое показало: у ее мамы четырехкомнатная квартира, у нее есть где жить – а она рассказывала, что негде.

При том, что ко мне пришла делегация – 12 женщин, у которых дети с церебральным параличом. И я сказал: "Действуйте по закону, раздавайте квартиры по очереди!" Но эта женщина продолжала домогаться собственности. И вот за невыполнение я получил замечание от президента, что мои замы дали нечеткий ответ. Больше замечаний не было.

Президент видел мою работу: пришел японский торговый дом "Иточи", готовый инвестировать в железную дорогу! Это же не скроешь! "Офер групп" – миллиард утвержденного плана реконструкции Одесского порта. Миллиард долларов! Есть официальный меморандум. Россияне предлагают и частный поезд в Москву, и частную электричку в "Борисполь".

Посмотрите, что с "Укртрансконтейнером"! В августе он стартовал – прибыль в два раза больше: вместо трех миллионов почти шесть.

(В этот момент звонит один из трех телефонов Червоненко.)

– Зачем вам три телефона?

Награды Червоненко

– Потому что все слушается! И мне тут же передают, что я кому сказал, мне приносят распечатки. И я как министр транспорта и связи докладывал об этом при Турчинове.

– Слушается кем и как?

– Слушают на индикаторы голоса. Я так думаю как бывший руководитель безопасности Ющенко.

– Вам предлагали взятки, когда вы были министром?

– Могу сказать – я не брал! Конечно, предложения были разные…

Послушайте, президент меня послал на Минтранс. Сперва он хотел на Министерство внутренних дел. Я сказал: "Вы хотите иметь власть? Должны быть все ваши силовики и люди, которые будут на основных потоках". Он сказал: "Тебе будет страшно в Минтрансе. Попробуй наводить порядок". И я попробовал.

– А как нынешний министр Бондарь – справляется?

– Я не знаю… Я отошел от дел! Его назначили – теперь это его зона ответственности.

– Говорят, что ваша отставка была результатом отсутствия доказательств отделения власти от бизнеса?

– Это смешно! "Орлан" уничтожен. Но в бизнесе весь зал парламента и весь Кабмин – у которых нет даже моей истории болезни! Когда я в начале 1990–х приехал в Украину, у меня было больше миллиона долларов! Тогда у людей вообще не было понятия, что такое доллар.

Да, у меня 34 перелома! Да, это мои проблемы, что происходит с организмом на погоду. Кто–нибудь видел меня неулыбающимся? Всегда улыбаюсь! Вставными зубами, которые переставляли три раза. Потому что челюсть – из девяти кусков. И одна ноздря не дышит. Но это моя проблема!

– По поводу взяток: вы не допускаете, что кто–то из ваших брал взятки или откаты – и поэтому могут думать, что это делали вы?

– Послушайте, в отрасли работает полтора миллиона людей. При всенародной любви и спецоперациях, которые опровергал сам обвинитель Митрофанов, утверждать можно разное. Отвечать за полтора миллиона сотрудников я не могу.

– Взятки – как вообще все это выглядит?

– Приходят посредники и говорят, что надо сделать туда или сюда, или за такую–то должность решить вопрос. Я слышал, что сейчас Кабмин собирается назначить на "Укрзализныцю" депутата Васю Гладких – его выгнал даже Кирпа! От железнодорожников я слышу, что они в шоке.

Я не хочу это комментировать – я не судья и не Павлик Морозов. Знаете, что такое украинская смесь Павлика Морозова и Александра Матросова? Это сын, телом отца закрывающий амбразуру. Вдумайтесь, это про нас!

Все операции "белые руки – чистые ноги" не помогут, это профанация, пока мы не создадим условия, где госчиновник не будет бедным. Я предлагал это, когда 50% всего, что зарабатывал Минтранс, Юля (Тимошенко) ежеквартально отправляла не на реинновацию, а вымывала в бюджет. Я понимал – была дыра в бюджете 32 миллиарда. И "Укрзализныця" ее затыкала.

– Да, но говорят, что металлургия упала из–за повышения тарифов на перевозку по железной дороге?

– Упал мировой рынок металлургии. Я это доказывал олигархам, и они все согласились. Я первый, кто посадил их за стол: были все – и группа Таруты, и Рината, и Шифрин, и Бойко. Я был против выламывания рук.

Поймите, если вы затронули тему Юли – я ее очень уважаю как мощного человека. Но мне порой кажется, что она руководит методами "Единых Энергетических Систем Украины".

Нельзя на рынке работать социалистическими методами!

Я благим матом кричал по бензиновому кризису: "Сядьте и договоритесь! Не боится вас больше ТНК–ВР!".

Я кричал по мясу как бывший председатель Госкомрезерва: "Любой уполномоченный Госрезервом продавец, которому государство дает дешевое мясо без открытого тендера – это коррупция. Никакая бабушка не добежит до этого мяса! Его заберут перекупщики".

Я кричал по сахарному тростнику: "Зачем делать интервенцию, если через две недели собственный урожай. Если такая беда – надо было делать интервенцию весной".

Я единственный, кто выполнил приказ президента и собрал подписи министров по возобновлению правительственных комитетов. Не подписали только Томенко, Терехин, Пинзеник и Крупко – люди тогдашнего премьер–министра.

Потому что без этих правительственных комитетов прямо на Кабмине можно было пролоббировать любой вопрос – после 10 часов сидения министры голосовали, не разобравшись в ситуации.

Эти комитеты ввел Ющенко, когда он был премьером, а я – главой Госрезерва.

– Как вы расстались с Тимошенко?

– Дружески и очень тепло. Последний раз я ее видел на прощальном Кабмине. Она сказала: "Тебя сдали!". Я не поверил. Я ей пожелал одного: "Юля, ты – сильный человек. Ты обещала мне, что будешь с президентом 10 лет. Самое страшное – это перейти Рубикон невозврата. Когда от стыда за то, что ты делаешь, уже ничего изменить нельзя".

Вот и я сейчас живу в состоянии, когда я не хочу потерять веру в то, за что я боролся последние пять лет.

– Тимошенко уже перешла Рубикон?

– Думаю, что нет. Я не хочу ничего комментировать.

– А как вы попрощались с президентом?

– Мы не прощались.

– То есть об увольнении вам сообщил даже не сам Ющенко?

– Он был болен, он лежал в этот день. У меня нет к нему ни единого вопроса.

– Почему? Как раз после этого интервью возникает ощущение, что ваши вопросы – как раз к президенту?

– Это ваше ощущение. Нет будущего у того, кто не помнит своего прошлого. Это моя вторая заповедь. И острова счастья, который хочет построить один известный политик, в море несчастья не будет. И в гробу карманов нет.