Украина испытала приступ от рады

В субботу в верховной раде Украины прошло заседание, на котором депутаты решили провести заново второй тур выборов и расформировать Центризбирком Украины. Сторонники оппозиции ликовали всю ночь. Сразу после заседания рады Виктор Янукович должен был дать пресс-конференцию, но внезапно отменил ее.

Нет худа без добра. Вместо пресс-конференции специальный корреспондент "Коммерсанта" Андрей Колесников попал на встречу Виктора Януковича с активистами его штаба и доверенными лицами. На встрече речь шла о тайных пружинах происходящего сейчас на Украине, а Виктор Янукович предстал во всем своем блеске.

"Не хотим провоцировать их плохим поведением"

Ранним утром в субботу я беседовал с начальником комендантской службы лагеря повстанцев на Крещатике. Тарас Логинов говорил, что он за пять дней здесь, на Крещатике, сделал головокружительную карьеру, пройдя путь от второго помощника младшего установщика палаток до одного из главных руководителей лагеря.

– Дело в том,– объяснял он возле штабной армейской палатки в комендантской зоне, куда был особый режим допуска,– что оппозиция, когда пришла сюда, не знала, как вообще ставить палатки. А я руковожу отрядом, который занимается организацией детских кемпингов. Я учу детей ставить палатки.

За пять дней на Крещатике он научил и взрослых.

Тарас Логинов объяснял, что он должен добиться здесь двух вещей.

– Главная наша задача,– сказал он,– выжить. И вторая главная задача – убрать с Крещатика мусор.

Он рассказывал, как никто из организаторов не ожидал, что акция на Крещатике будет иметь такой успех. Все сначала даже растерялись.

– Представьте себе: 160 палаток, в каждой по четыре-пять человек. Это только люди, живущие на Крещатике.

Я посчитал. Не так уж много оказалось. Я думал, гораздо больше.

Тарасу Логинову доставляло, похоже, удовольствие рассказывать, как он тут все обустроил.

– У нас жесткая система пропусков, опознавательных знаков. Мы же первые два дня вообще тут танки ждали, готовились к худшему. Милицию в форме здесь увидели первый раз вчера вечером. Не хотим провоцировать их плохим поведением, поэтому у нас сухой закон. На весь лагерь ночью два-три пьяных человека. Вы можете себе такое представить?

Нет, такое, конечно, просто не укладывалось в голове.

Тарас Логинов утверждал, что причиной всему – особое состояние, в котором сейчас находится его народ. Он настойчиво предлагал перечитать "Белую гвардию" Михаила Булгакова, чтобы понять такое состояние, так как своими словами его передать не решался.

– Вот в Донбассе, что бы ни говорили, люди находятся в другом состоянии,– размышлял он.– Но это и понятно – все-таки IQ невысокий у людей.

Потом он поправился, сказал, что не весь Донбасс, конечно, имел в виду, а в основном тех людей, которые приехали на вокзальную площадь.

"Говоришь 'Но пасаран!', заходишь в зал и спишь"

Насчет IQ я бы с ним поспорил. У меня есть пример. На втором этаже вокзала есть зал ожидания, где бело-голубые отдыхают от своей тяжелой ноши по спасению конституционного строя. Я хотел войти в зал, и меня не пустили.

– Пароль? – сказали мне.

Я задумался, а потом произнес беспроигрышное, казалось: "Янукович".

– Иди в сторонку, еще подумай,– сочувственно сказали мне люди у двери.

Пока я размышлял, не нужно ли было добавить к паролю имя-отчество, рядом со мной начали шептаться двое.

– Не пустили,– сказал один.– Не моя очередь спать в зале. А очень спать хочется. Сегодня Кривой Рог в зале спит. И еще кто-то, не знаю. Стоят у входа, проверяют.

То есть там был для начала полноценный фейс-контроль.

– Ну ладно, я тебе расскажу,– сказал ему товарищ.– Запомни пароль: "Но пасаран!" Говоришь "Но пасаран!", заходишь в зал и спишь.

– Спасибо,– растроганно поблагодарил его товарищ.

Разве могли придумать пароль "Но пасаран!" люди с низким IQ? А может быть, как раз они и придумали.

Все это я не стал, конечно, рассказывать Тарасу Логинову, все-таки это была не моя тайна.

Рассказывал в основном он. Он говорил, как жителям лагеря на Крещатике простые люди с улицы предлагают отдых в элитных саунах, как приносят еду из дорогих ресторанов ("Например, 'Козырная карта' и 'Ройал кэтеринг', вы же слышали; я в те их бары никогда не хожу, там люди не моего уровня сидят по выходным"), как приносят и вареные луковицы тоже.

– В мире,– он объяснял,– происходит откат от демократии.– Сербия, Ирак, Белоруссия – те еще истории. В Туркмении, Белоруссии и России все идет к чему-то тоталитарному.

Вся надежда у него только на Украину, единственный островок демократии в этом бушующем мире.

– Но нам сейчас надо решить пока более локальную задачу,– признался он,– поменять все туристические палатки на армейские. А то мне, честно говоря, стыдно за такой лагерь. Мы должны тут жить как "христиане" в Копенгагене.

И он напомнил, как хиппи в конце 60-х годов прошлого века прочно обосновались в одном из районов датской столицы и борются за него, по убеждению Тараса Логинова, до сих пор.

На прощанье Тарас рассказал, что практически все жители лагеря сейчас пойдут к верховной раде, где собираются депутаты на внеочередное заседание. У него был не очень хороший прогноз. Он считал, что все там может закончиться безоговорочной поддержкой господина Януковича.

Он был не в курсе того, что готовилось.

"Это еще не революционная ситуация"

Вел заседание рады спикер Владимир Литвин. Он чем-то напоминает Руслана Хасбулатова в бытность его председателем Верховного совета России. Та же свобода слова, та же широта мысли.

Оранжевые депутаты в самом начале заседания многообещающе разносят по залу апельсины.

– Тех, кто разносит по залу овощи и фрукты, прошу их сдать,– говорит Владимир Литвин.

Так при входе в приличный дом просят добровольно сдать холодное оружие.

Но добровольно никто не сдает.

– Все очень серьезно,– говорит депутат-коммунист Олег Мироненко.– Нельзя допустить провокаций с апельсинами. Прекратите давление на верховную раду!

– Не допустим давления! – поддерживает коллегу по партии Петр Симоненко.– Мы за единую Украину, против олигархии. Вы все хотите разделить Украину на конфедерацию. Это страшная, злочинная политика. Предлагаю отменить результаты и первого, и второго тура выборов ввиду огромного количества фальсификаций и назначить новые выборы.

У меня на душе становится легко, я понимаю, что не ошибся, когда писал в прошлом номере, что он приготовил какой-то сюрприз. И в глазах у него надежда. Он вдруг понял, что снова сможет побороться за президентский пост. По нему видно, каким счастьем наполняет его душу одно только это ощущение.

Спикер выступал с длинной эмоциональной речью. Все эмоции были зафиксированы в тексте речи, лежавшей перед ним.

– Сегодня,– говорил он,– мы имеем международный скандал. Украина принижена. Идет интернационализация конфликта. Это значит, что мы не можем сами решить наши проблемы.

Он обращался к губернаторам украинских областей:

– Вы обращаетесь с регионами как со своими вотчинами! Остановитесь!

Он имел в виду прежде всего харьковского губернатора Евгения Кушнарева, который утром сказал, что его область выходит из состава Украины в знак протеста против происходящего в Киеве и что скоро не будет ни донецкой, ни львовской власти, а будет только харьковская. И что Донецк и Луганск решили последовать заразительному примеру.

Это был, конечно, шантаж. Оппозицию шантажировали угрозой раскола Украины. И это был очень впечатляющий шантаж.

– Верхи уже не могут,– говорил Владимир Литвин,– а низы еще не могут. Это еще не революционная ситуация.

Одно из этих утверждений казалось мне преувеличением.

Владимир Литвин проанализировал несколько вариантов решения проблемы.

– Можно, конечно, убрать людей с Крещатика и с майдана,– рассуждал он.– Но ведь это будет надлом, моральная травма для народа. Второй вариант – политическая реформа, ограничение полномочий президента, Украина – парламентская республика. Ну не кричите, это же варианты! Андрей Сергеич, ну выйдите на улицу, покричите, я вижу, приспичило вам! И еще один вариант: отмена выборов и проведение повторных. Ну знала Украина в последние дни двух президентов (господ Януковича и Ющенко.–Ъ). Но трех президентов Украина не вынесет!

Ничего не предложил депутатам Владимир Литвин. Спасибо, что предложил высказываться. Депутат Барткив из фракции "Наша Украина" сформулировал предложения оранжевых: расформировать и переназначить Центризбирком и провести повторное голосование второго тура. Их устраивали результаты первого тура, хотя они же вообще-то много сил потратили на то, чтобы доказать огромное количество фальсификаций в первом туре – до тех пор пока не были объявлены его официальные результаты (победил Виктор Ющенко с отрывом в полпроцента.–Ъ).

– Если мы говорим, что один царь добрый, а другой злой, давайте уберем обоих! – как заклинание повторяли коммунисты.

– Не надо никаких комедий в суде! – заявил лидер социалистов Александр Мороз. Нужно политическое решение: переголосовать результаты второго тура!

Этот человек понимал, что юридическое решение о переголосовании может принять только Верховный суд Украины, заседание которого состоится уже сегодня утром, а решение рады не имеет силы закона.

Депутат Александр Турчинов ("Блок Юлии Тимошенко") объяснял, что Украину нельзя поставить на колени и что оппозиция накануне вступила в переговоры с властью только для того, чтобы показать, что она не чужда законных методов разрешения спорных ситуаций, а власть вступила в переговоры с оппозицией, чтобы на несколько дней продлить свое существование.

– Мы пришли к тому, что называется бездной! – констатировал Виктор Надрага из группы "Союз".

– Есть документальный результат выборов: победил Виктор Янукович! Давайте зафиксируем этот результат,– вторил ему депутат из пропрезидентского блока "За единую Украину"!

– Есть вариант, что оппозиция додавит, и мы получим два государства. И тогда без нашего донецкого, луганского, харьковского угля, хлеба и высоких технологий живите как считаете нужным! – наслаждался Виктор Надрага.

Наконец начали ставить на голосование проект постановления рады. Первый пункт был самым главным: "признать результаты голосования во втором туре прошедшими с массовыми нарушениями и не отражающими мнение народа".

Решение было принято большинством голосов. Это была самая большая неожиданность. Очень легко это произошло. Даже, можно сказать, поразительно легко. Потом, правда, приняли поправку и убрали из текста слово "массовые", решив, что его можно вставить только по решению Верховного суда.

Надо сказать, что я наблюдал за происходящим в холле отеля "Киев", метрах в пятидесяти от входа в раду. Вокруг здания рады стояли и слушали радиотрансляцию тысячи людей, пришедших сюда с Крещатика. В холле сидели десятки. Принятое решение необычайно воодушевило людей.

За решение отменить результаты и первого, и второго тура проголосовали всего 75 человек, то есть меньше пятой части депутатов. Коммунисты пропустили ощутимый удар.

Многие депутаты в зале уже не могли сидеть от охватившего их возбуждения. Оранжевые торжественно поигрывали в руках апельсинами. Это была недвусмысленная демонстрация силы.

Через несколько минут были приняты еще два решения: предложить президенту в трехдневный срок расформировать нынешний состав Центризбиркома и назначить переголосование на 12 декабря.

Разнервничался и спикер Владимир Литвин:

– Ну что вы на меня махаете руками? – кричал он коммунистам.– Меняйте конституцию и тогда махайте сколько влезет!

– Мы топчем конституцию,– отвечали коммунисты.– Мы принимаем решения, которые не в нашей компетенции. Мы не может назначить переголосование!

А оранжевые развивали успех. У них все шло по плану. Они предложили проголосовать за отмену открепительных талонов. К этим талонам были большие претензии. По ним, как утверждается, многие голосовали по несколько раз на разных участках.

– Что вы делаете,– возмущались "Регионы Украины",– миллионы людей вообще не смогут проголосовать!

В результате проголосовали за совершенствование института открепительных талонов и заодно за усовершенствование системы присяги президента.

Но было принято и другое решение: запретить блокирование работы органов госучреждений. Против этого как один проголосовали оранжевые, но решение все равно было принято.

К пятому часу заседания все очень устали и чуть было не проголосовали по предложению депутата Аграрной партии за то, чтобы "отказаться от силового взаимодействия между участниками политической жизни", но потом решили усовершенствовать формулировку.

Тем временем депутат Нестор Шуфрич, бойкий молодой человек с бесовским выражением лица, предложил называть проголосовавших за сегодняшние решения политическими лохами. Толпа на улице и в гостинице взвыла от боли, которую причинил им этот человек.

После заседания люди на улице выстроили живой коридор, по которому должны были пройти депутаты. Сквозь строй с удовольствием шли оранжевые и смелые (я посчитал, их было где-то семеро) бело-голубые.

– Поздравляю вас! – пожимала руки людям немолодая женщина.– Вы победили! Счастья вам!

– А вы из какой фракции? – спросил я.

Она сказала, что из аграрной.

– Вы, правда, считаете, что они победили?

– Конечно, нет,– рассмеялась она, когда мы отошли в сторонку.– Никакой законной силы решения и правда не имеют. Мы голосовали за только из-за одного пункта: чтобы увести людей с улицы от госучреждений. Так все было придумано, вы уж извините.

Многие герои этого дня не рискнули пройти сквозь строй и растворились, казалось, бесследно в коридорах рады.

– Да я-то знаю, что между радой и кабинетом министров есть подземный ход,– уверенно сказала одна старушка.– Это же известно. Я однажды сама чуть не прошла по нему.

Тем временем на Крещатике уже начинался масштабный митинг в честь еще одной великой победы оппозиции. На митинге были все лидеры, кроме Виктора Ющенко. Он все реже и реже выходит на люди.

Зато пришла совершеннолетняя дочь Юлии Тимошенко. У ее мамы был день рождения. Дочь поздравила маму и рассказала, как плохо расти без папы, которого сейчас нет рядом. У Юлии Тимошенко на глазах были слезы.

Тем временем один из лидеров оранжевых, владелец "5-го канала" Петр Порошенко, на основании решения рады уже пытался распустить Центризбирком. Он пришел на заседание и сказал, что все свободны. Вот это был настоящие революционер. Жалко, что у него получилось только сорвать заседание.

Закрытый человек

Неожиданно стало известно, что пресс-конференцию в своем штабе буквально через несколько минут даст Виктор Янукович. Это было гораздо интересней. Все-таки этот человек – самый закрытый. А хотелось бы понять, что он вообще-то думает. Ведь думает же он.

И не мне одному хотелось. В просторном зале была установлена небольшая трибуна и микрофоны. За ними стояли несколько столиков с телефонами. За столиками сидели молодые люди и принимали звонки. Это была "горячая линия" Виктора Януковича.

– Что говорят? – спросил я девушку за столиком.

– Разное,– призналась она.– В основном спрашивают, когда закончатся беспорядки на улицах Киева.

– А кто же спрашивает? – удивился я.– Кажется ведь, весь город на улицах.

– Вот они и спрашивают,– настойчиво повторила она.

Позади меня начался какой-то шум. Обернувшись, я увидел, что Сергея Лещенко, главного редактора "Украинской правды", держит в объятиях начальник пресс-центра Геннадий Корж. Журналист вырывался из объятий. Еще два охранника схватили журналиста и вытащили из зала. Победа была, по-моему, пиррова.

Через несколько минут Сергей Лещенко вернулся, чтобы забрать свою сумку. Я спросил его, что произошло. Оказалось, что у него на свитере была оранжевая ленточка. Пресс-секретарь господина Януковича Анна Герман попросила снять ее, и вот чем закончилось.

Я даже не поверил, когда услышал. Не могло же все быть так глупо. Ведь они же понимали, что будет скандал. Кому мешала ленточка на свитере?

– Она сказала, что это не соответствует моральным принципам, которые журналист должен соблюдать, освещая пресс-конференции. Я отказался, тогда она позвала Коржа,– пожаловался журналист.– Дальше вы все видели сами. Меня ждут. Я ухожу. До свидания.

– Вы же должны освещать события с независимой точки зрения,– сказала женщина, вставшая из первого ряда.

– "Мы", наверное, а не "вы",– поправил я ее.– Вы из какого издания?

– Я депутат "Единой Украины" Людмила Кириченко,– объяснила она.– Слушайте внимательно, я буду говорить важные вещи. Только из-за вашей, журналисты, работы раскалывается Украина.

– Вы что, правда, так думаете? – удивился я.

– Конечно! Наш Красный Луч – маленький город. Сегодня на его улицы вышли 35 тысяч человек. Аполитичные шахтеры, которым, казалось, нужна только их зарплата! Это страшно! Мне жаль старушку на западе Украины, которую они сегодня решили больше не кормить! Ведь доноры – это мы, а не она.

В это мгновение к телекамерам выбежал начальник пресс-центра господин Корж.

– Я хочу сделать заявление для прессы! – воскликнул он.– Анна Герман попросила его снять ленточку. Он отказался. Тогда она попросила меня помочь. Я предложил ему либо снять, либо выйти.

– Но почему вы его поставили перед таким выбором?

– Потому что пользоваться символикой безнравственно. Он ударил меня. Я ленточку все равно сорвал. Он ее на выходе получил. Честное слово, я драться не собирался!

Тут журналистка из "Би-Би-Си" попросила его эксклюзивно прокомментировать происшедшее для своей радиокомпании.

– Слушайте, британские граждане! – страшно оживился господин Корж.– Я должен сделать заявление. Согласно кодексу поведения прессы, пропаганда аморальна! А он занимался пропагандой!

Еще минут через десять пришла Анна Герман и сказала, что пресс-конференция господина Януковича отменяется ввиду экстренного заседания кабинета министров.

Журналисты стали поспешно расходиться. Сразу заговорили о том, что Виктор Янукович хотел заявить о согласии подчиниться решению рады и увести своих людей с вокзальной площади, но его все-таки отговорили в последний момент, и что назначать пресс-конференцию, а потом внезапно отменять ее – очередной признак слабости власти, которая уже совершенно не контролирует обстановку.

Мне-то казалось, что дело проще. Возможно, организаторы просто слишком близко к сердцу приняли происшедшее с Сергеем Лещенко. Они, может быть, опасались, что провокации на этом не закончатся.

Это был, впрочем, тоже ведь признак слабости.

Я не спешил. Мне казалось, что не стоит торопиться уходить из этого здания. Тем более что его пределов не покидала личная охрана Виктора Януковича. Мне даже показали комнату на втором этаже, где он сидел в этот момент. Считалось, что в ожидании пресс-конференции.

Тем временем мы с журналисткой "Комсомольской правды" Ларисой Кафтан сидели в баре тут же, на втором этаже, и считали наши шансы увидеться с господином Януковичем. Глупо было скрывать друг от друга, что они с каждой минутой все стремительней близятся к нулю.

Рядом тайком разливали стоявший под столом коньяк "Белый аист" рядовые сотрудники штаба. Они тихо обменивались воспоминаниями о том, кто, когда и при каких обстоятельствах видел президента России Владимира Путина. Так или иначе получалось, что его видели все, а некоторые по два раза, так что по большому счету и говорить было не о чем.

В какой-то момент мне показалось, что из своей комнаты вышел Виктор Янукович. Мы подошли ближе к этой комнате. И тут я увидел, как он поднимается к нам с первого этажа. За ним шли еще человек пятнадцать.

Проходя мимо нас, он отчего-то кивнул нам. Этот кивок сделал свое дело. Когда мы вместе с остальными вошли в малый зал, никто не спросил нас, кто мы такие. Было же ясно, что мы не чужие Виктору Януковичу люди.

Тем более не чужими ему были и остальные. В зале собрались активисты штаба и его доверенные лица. Мы сели с краешку, чтобы никому, не дай бог, не помешать. Минуты три я не открывал блокнот, стараясь не нарушать атмосферы интимности, установившейся в зале, но потом понял, что это будет преступлением перед журналистикой как таковой, и начал записывать.

Разговор шел на русском языке.

– Мы будем действовать законными методами,– говорил Виктор Янукович.– Они уже поплыли. Пусть проверяют нас. У кого-то есть данные, что мы отдавали приказ о фальсификациях? Или вы, допустим, отдавали кому-нибудь?

– Нет, что вы! – возмущались активисты.– Мы никому ничего не говорили.

– И не скажем,– тихо добавил кто-то.

Пошутил, быть может.

Виктор Янукович удовлетворенно кивнул. Он был одет по-простому, я бы сказал по-домашнему, в темный свитерок. Бросалась в глаза довольно тяжелая золотая цепь на шее. Он глядел на собравшихся как-то поощрительно, что ли, и с долей снисхождения. Едва заметно, краями губ, улыбался. Он старался производить впечатление очень уверенного в себе человека.

– Надо будет проверить все протоколы, которые подписала "Наша Украина",– пожалуйста! Надо проверить их подписи – проверим.

Он улыбался еще покровительственней.

– Ну вот смотрите сами,– говорил он,– практически ни один глава государства в мире не сказал, что выборы не состоялись или были сфальсифицированы. Даже Буш (президент США Джордж Буш.–Ъ) сказал обтекаемо, даже Буш! Говорит: "Нет у меня оснований!" Будет доказано, что были фальсификации,– тогда да. У нас есть правовое поле. Ничего, кроме этого, не существует. Иначе сразу же нарушаются права человека и демократии.

Виктор Янукович старался, я понимал, зарядить собравшихся своей энергией и уверенностью в завтрашнем дне. Они ведь должны были передать эту энергию дальше, в массы. Для этого они и встречались.

– Теперь ОБСЕ (Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе.–Ъ),– говорил он.– Если посмотреть протокол нарушений в США, подписанный ими на выборах президента, то он по Украине лучше, чем по США. ОБСЕ не пишет никогда ничего хорошего! Надо размножить, кстати, протокол этот и раздать вам.

Собравшиеся очень заинтересовались протоколами.

– Поймите, это целая страна,– продолжал господин Янукович.– Мы не отрицаем нарушений. 30 миллионов приняли участие в голосовании. 30 миллионов живых людей. Люди вообще склонны к нарушению тех или норм. Но запомните, это не повлияло на результаты выборов.
Это уже походило на сеанс массового гипноза.

– Мы очень хладнокровно отстаиваем свою позицию,– продолжал Виктор Янукович.– Все действия оппозиционеров – это эмоции и нарушение законов и прав людей. Например, блокируются здания, в которых работают люди. Мне, кстати, часто пишутся людьми жалобы, я отвечаю стандартно: вы должны обратиться в компетентные органы, я вам сочувствую, даю сопроводительное письмо. Пишут о нарушениях и сейчас. Примем меры. Эмоции пройдут. Почему мы не реагировали остро на эмоции, которые вылились на улицы? Потому что не хотели допустить кровопролития. Нарушений много. Кого-то побили. Автомобиль перевернули. Все это фиксируется. Пишутся предписания. Мы должны через это пройти. Мы должны это пережить. Посидят, поиграются с этим. Стыдно будет. И останется в истории.

Он говорил, кажется, уже и в самом деле уверенно, а не старался произвести впечатление. Похоже, он сам верил в то, что говорил.

– Определенная часть общества пострадает,– продолжал он.– Но мы должны знать, кто был инициатором этого процесса. Платежи нарушены, такой бюджет Украины, который был, уже невозможен, надо пересматривать. Давайте говорить, кто стоял за этим. Спокойствие, спокойствие и еще раз спокойствие!

Я чувствовал, что мне и правда становится спокойно и хорошо. До Анатолия Кашпировского Виктору Януковичу было, конечно, еще далеко, но кое-кого из профессионалов в этой области он явно обошел.

– Бог дал нам эти испытания. Так получилось. Дай бог, чтобы на этом все и закончилось,– вздохнул он.

– Я был на "Интере" (телеканал, который контролируется властью.–Ъ), отстаивал там наши интересы и поэтому не видел заседания рады,– сказал один из людей в зале.– Но все знаю. Я считаю, надо подать в конституционный суд на эти решения.

– Так! – твердо сказал Виктор Янукович.– Я хочу, чтобы вы чувствовали, что вы в серьезной команде. Правовой блок работает, отреагируем. Но я вам скажу другое. Я смотрел на все это с самого начала. Я знал еще вчера, что затеивается, и меня взяла грусть. Многие беспокоились. Я сказал Геннадию, чтобы успокоился. Ты поверил мне?

Геннадий кивнул.

– Это была секретная информация. Их нам сдают, нас – им.

Он не добавил, что это тоже секретная информация. Это и так было ясно.

– Я знал, кто автор. Если посмотреть просто, начнутся эмоции. А когда подумать, ровно через пять минут все понимаешь. И я сказал: не суетитесь. Не ломайте голову. Пусть еще столько же напишут. Есть конституция, закон. Те, кто голосовал, должны знать: закон обратной силы не имеет. Нет сегодня механизма повернуть назад. Этот процесс мы пройдем. Запутали они все до такой степени! Но, во-первых, мы увидели, кто есть кто. Во-вторых, оценили ум каждого. Я говорю уверенно.

То есть он понимал, что у людей в зале все-таки могут возникнуть сомнения после его слов, и сразу старался развеять их.

– Когда я увидел эти страсти... В конце концов, это игры для слабонервных. И когда люди встают на востоке, объявляют отделение...

– Это же мы их поднимаем,– в недоумении сказал один из людей в зале.

– Я завтра буду в Северодонецке (о съезде в Северодонецке см. стр. 9.–Ъ),– сказал Виктор Янукович.– Я буду говорить с ними. Они имеют право, да.

– Разве не должны области-доноры заявить о себе? – выкрикнула женщина из первого ряда.

Я узнал в ней Людмилу Кириченко из города Красный Луч.

– У людей мнение, что мы слабые. Совсем что-то не заявляем о себе,– продолжила она и рассказала про 35 тысяч человек, вышедших на площадь Красного Луча.

– Зато они заявляют,– медленно и печально произнес Виктор Янукович.– У них появился план семь-восемь месяцев назад, когда у них только закралось сомнение, что они проиграют выборы. Скажи, в чем сила? – обратился он к бедной женщине.

– В спокойствии,– подсказали ей с места.

– Мы никогда не будем показывать свою силу. Показывать тем более им. Но до определенного момента. Я же занимался философией. Взаимосвязи и взаимообусловленность – главные законы диалектики. Давайте так. Откуда появляется сила страха? Я прошел через испытания. И я знаю. Сила страха загоняет людей в такое... Они становятся сильными. Они не видят выхода, и появляется сила, которую не победить.

Вот тут он, конечно, был прав. Виктор Ющенко на его месте не сказал бы лучше.

– А когда появляется выход, сила страха слабеет. Это очень важно. Надо дать выход. Ум позволяет снизить силу страха. Если он есть.

Мне стало как-то не по себе. Мне и так-то давно было не по себе. Но я писал, и на меня никто, кажется, не обращал внимания. Только сам Виктор Янукович иногда сверлил меня, как и остальных, взглядом.

– И есть сила духа. Что это такое? Это вера, а ее не победить. Вера рождает силу духа. Ты поняла или нет? – обратился он к женщине, сидевшей в третьем ряду.

– Я поняла,– сдавленно сказала она.

– Я знаю женщин,– кивнул и он.– Я изучал женскую философию. Я однолюб. Я только женщин люблю. Ты это чувствуешь?

– Чувствую,– снова еле-еле кивнула она, уже, кажется, теряя сознание.

Его спросили, почему так странно ведет себя Леонид Кучма. Ведь мог бы помочь, если бы захотел.

– У меня нет вопросов к Леониду Даниловичу,– сказал Виктор Янукович.– Он нормальный человек. Если есть вопросы у тебя, можешь задать. Он нормальный мужик. А если есть вопросы, задай.

– А зачем было отменять пресс-конференцию сегодня? – спросил еще кто-то.

– Сегодня? – переспросил он.– Я сказал, что завтра скажу кое-какие вещи в Северодонецке. У меня есть тактика и логика. Я управляю жизнью своей.

Теперь он уже, кажется, оправдывался.

– Тогда ошибкой было созывать ее,– настаивал сотрудник штаба.

– Лучше было сделать ошибку, чем провести пресс-конференцию,– сказал Виктор Янукович.– Не знаю, что сказали журналистам. Но я сказал, что я завтра лучше в Северодонецке все скажу. И сказал, чтоб сказали журналистам. А ты же так не считаешь, а?

Он не отрываясь смотрел на этого человека. Тот молчал.

– Как говорил один мой учитель: "Если кто-то считает, что я ему должен, то я ему прощаю".

– Я считаю, мы сегодня проиграли один день,– тихо сказал наконец этот человек, которого сила страха вдруг сделала непобедимым.

– Смотря какая игра и смотря какая цена,– сразу ответил ему Виктор Янукович.

Он хотел получить сильного противника. И он, кажется, обрадовался.

– У нас очень высокая цена,– продолжил он.– Знаешь, что сегодня произошло? Мы выиграли еще один день.

Человек уже опять ничего не говорил.

– Есть в любом вопросе недостатки, которые потом становятся достоинствами. У нас есть исполнители, у которых не хватает опыта, умения, желания. У оппонентов было семь-восемь месяцев, у нас...

– Два,– подсказал человек, сидевший рядом со мной.

– Вообще не было,– закончил Виктор Янукович.– Если бы выиграл Ющенко, я уже говорил, я ушел бы, подарив ему цветы. Никаких судов. А он заранее готовился проиграть. Мы знаем, кто это готовил.

– Те, кто наблюдал,– сказал тот же человек справа от меня.

Тут ко мне наклонился человек, подошедший сзади.

– Ребята, вы кто? – прошептал он.

– Журналисты,– обреченно сказал я.

– В смысле? – поразился он.

– Статьи пишем,– объяснил я.

Он все наконец понял и оторопел. Некоторое время он стоял возле меня, а потом не нашел ничего лучшего, как сказать с мольбой в голосе:

– Но здесь же частное мероприятие!

Понятно. Прайвит-пати. Этот человек насмотрелся, кажется, американских фильмов.

– Это самое... Блокнотик отдай,– вдруг попросил он.

– Не отдам,– сказал я.

– Ну ладно, сейчас...– пробормотал он и быстро вышел из зала.

Он пошел за подмогой, это было ясно.

В эту секунду Виктор Янукович и сказал:

– Ну вот и все! Я свое выступление закончил!

И он развел руками. Его окружили и стали задавать вопросы. Нам здесь было больше нечего делать.

Этого человека не было пока видно ни на выходе из зала, ни возле гардероба.

Путь на волю был свободен.

Андрей Колесников, Киев