Столкновение с реальностью
Председатель Госплана СССР и член брежневского ЦК Николай Константинович Байбаков слыл демократичным человеком. По вечерам он нередко выходил из служебной машины, не доезжая до дома, и проделывал остаток пути пешком.
Однажды зимой на подходе к подъезду высокопоставленный чиновник столкнулся с компанией школьников.
"Дяденька, тебе далеко идти?" – спросил один из них.
Воображение партократа нарисовало идиллическую картину: советские пионеры-тимуровцы хотят проводить пожилого человека домой. "Нет, ребята, спасибо, я уже пришел", – ответил растроганный Байбаков.
"Тогда не замерзнешь!" – крикнул мальчишка, срывая с чиновной головы ондатровую шапку, после чего компания кинулась наутек...
На поиски злоумышленников было брошено все 83-е отделение московской милиции. Спустя сутки похищенный головной убор вернулся к владельцу.
Конечно, можно потешаться над брежневским соратником, привыкшим иметь дело с воображаемыми народными массами и неожиданно столкнувшимся с реальными представителями советского юношества. Но и в наши дни проблема отрыва от реальности стоит не менее остро, чем в годы застоя.
Как часто вершители наших судеб руководствуются адекватными представлениями о ситуации?
Насколько знаком с окружающим миром украинский недруг Владимир Владимирович, сидящий в Кремле уже восемнадцатый год и пользующийся распечатками из интернета от услужливых секретарей?
Насколько адекватен Петр Алексеевич, активно изучающий соцсети, но делающий из прочитанного превратные выводы?
И, если уж на то пошло, – насколько дружит с реальностью украинское гражданское общество, обитающее в тех же соцсетях и считающее себя контролером и наставником власти?
Казалось бы, ХХI век предоставляет нам беспрецедентные возможности для знакомства с окружающей действительностью. Современные технологии позволяют получить востребованную информацию за считанные секунды. В интерактивном режиме наблюдать за событиями, происходящими в другой точке страны, континента или планеты. Следить за жизнью сотен и тысяч абсолютно незнакомых людей. В любой момент проникать в любой уголок реальности и дотошно исследовать каждую ее грань.
Но перечисленные прелести информационного общества актуальны лишь при одном условии: если мы действительно стремимся познать реальность во всем ее многообразии. Если же мы хотим убежать от реальности, то те же самые технологии существенно облегчают задачу.
В настоящее время каждый из нас может самостоятельно конструировать желаемую картину мироздания, отсеивая все лишнее и неприятное.
Можно отождествлять окружающий мир даже не с интернетом или Фейсбуком – а с персональной френдлентой.
Можно удалять из собственной вселенной любые неугодные мысли и их носителей, воспользовавшись бан-листом.
Можно игнорировать миллионы украинских обывателей, не укладывающихся в твое представление о народе и нации, – благо, в виртуальном пространстве ты с ними практически не пересекаешься.
Можно замкнуться в тесном кружке единомышленников и при этом искренне верить, будто ты живешь в унисон со всей страной и держишь руку на пульсе событий.
Но если активная часть общества в состоянии легко выстроить свой виртуальный мир – то у политического истеблишмента тем более развязаны руки.
Очень легко поставить знак равенства между командой ботов в соцсетях и миллионами живых избирателей. Создать иллюзию массовой общественной поддержки и самому в нее уверовать. Продвигать нужную информационную картинку в подконтрольных СМИ и принимать решения, отталкиваясь от этой же картинки. Построить умозрительную империю, где собственные желания обладают магической силой, где стоит только захотеть – и потенциальный конкурент, лишенный украинского гражданства, будет вычеркнут из политической жизни…
Ситуацию усугубляет продолжающееся военное противостояние с РФ – причем не простое, а гибридное.
Обычная война практически не оставляет шансов скрыться от неугодной действительности.
Бомбу, падающую на твой дом, не забанишь. От вражеского бойца с гранатометом не отпишешься. Колонну неприятельских танков не запретишь, подписав соответствующую бумажку. Агрессивная реальность, ощетинившаяся "Градами" и "Калашниковыми", бесцеремонно вторгается в твой мир и вынуждает смотреть ей в лицо.
Однако гибридный конфликт низкой интенсивности – совсем иное дело.
Когда фронт далек и стабилен, когда боевые действия не затрагивают большую часть общества, наша собственная война идет главным образом в информационном пространстве. И мы вольны представлять ее такой, какой хотим.
Необязательно иметь дело с неприглядными сторонами войны; с окопной правдой, грязью, кровью, обоюдными жестокостями – все это можно игнорировать.
Необязательно переубеждать недалеких сограждан, не разделяющих наш патриотический порыв, – достаточно не давать им слова и забыть об их существовании.
Необязательно переигрывать российских пропагандистов, вещающих на Украину, – можно просто их запретить.
И не важно, что в ХХI веке запреты на распространение информации или дезинформации легко обходятся и оказываются несостоятельными. Это уже не практический, а ритуально-символический шаг – удаление враждебного и неприятного из собственного поля зрения. Психологическая опция, позволяющая "запретителю" почувствовать себя комфортнее и увереннее.
Беда в том, что реальность, успешно удаленная с глаз долой, никуда не исчезает.
Забаненный нами пользователь ФБ продолжает публиковать статусы и собирать лайки. Лишенный гражданства Саакашвили продолжает участвовать в украинской политике и создавать Банковой проблемы. Запрещенная кремлевская пропаганда находит потребителя по альтернативным каналам и по-прежнему воздействует на восприимчивые умы.
А игнорируемые и презираемые обыватели остаются полноправными гражданами Украины – и проголосуют на будущих парламентских и президентских выборах.
За временный психологический комфорт приходится расплачиваться отложенной головной болью.
И чем усерднее мы зачищаем свой внутренний мир от неудобного и неугодного, тем болезненнее окажется неизбежное столкновение с реальностью.
Михаил Дубинянский, специально для УП
