Героически-трагические этюды о защитниках Отечества: УПА
Нас трагедії не лякають,
Знать не знаєм могил повстанських,
У нас брат братові – той же Каїн,
То навіщо тут Авель здався?!
Скільки господи нас упало
По лісах, по криївках, в’язницях
Не уявити, уяви – мало!
Не примариться, не присниться!
Микола Самійленко, з поеми "Дзвони", 1994 року.
Мы не вспоминаем о них. Как не вспоминаем и в любой другой день.
Потому что их как будто нет... И нет их официального праздника. И память о большинстве из них сотлела в волынских или полесских лесах, донбасских степях или сибирских Гулагах. Или и не родилась совсем – потому что у них не было права даже на свои настоящие имена. Только право погибнуть за Отечество.
И если бы не политические электоральные расклады, мало кто бы догадался, что последние из них еще, оказывается, живут среди нас.
Но они были... И, щедро проливая свою кровь на свою же землю, верили, что на ней взойдет и вырастет новая украинская нация – гордая и счастливая.
Они защищали наше Отечество сразу от трех империй. Давайте вспомним о них. Но не в плане цифр, лозунгов или призывов.
Любя разные житейские истории из телесериалов или реальной жизни, мы как-то не задумываемся, что ОУН и УПА – это не только политика, но и сотни тысяч человеческих судеб, мечтаний, стремлений. И высоких "порывов души", как сказал бы поэт – очень красивых поступков, красивых жизней. И красивых смертей.
Может, когда-то кто-то назовет их подвигами во имя нашей Отчизны. Но сейчас это не в моде. Не в политической, так сказать, струе...
Поэтому своей обязанностью мы считаем обнародовать настоящие истории, собранные авторами в разное время по рассказам непосредственных участников – защитников нашего Отечества – воинов УПА или свидетелей. Думаем, они достойны не одного телесериала.
***
Впрочем, прежде всего вспомним об Иване Станжуре. Он воевал за Украину в Советской Армии.
Помните советский фильм "Жажда" о боях за Одессу, блокаде немцами городской водокачки и героизме советских воинов при ее разблокировании? И. Станжур – один из реальных прототипов героев этого фильма. После страшного ранения в том бою он остался без глаза, партизанил на Черниговщине.
На вопрос о его отношении к ОУН и УПА ответил, что обычный советский воин, защитник Отечества, а не империи и Сталина, должен относится к повстанцам с большим уважением.
Лет 5 назад власть даже не отреагировала на ходатайство о присвоении ему "Героя Украины". Равнодушна к нему и "оранжевая команда".
Вот мы звоним ему по телефону – поздравляем, больного. Слабый голос отвечает, что для "списочной" власти они, ветераны, стали уже ненужны даже для показухи…Ни советские, ни УПАвские …
***
…Вот в памяти всплывает улыбающийся образ Данила Шумука, светлая ему память. Говорят, в книге рекордов Гиннеса есть запись о том, что именно он – тюремный "чемпион" мира: общий "стаж" его польских, немецких и советских "отсидок" - 47 лет!
Шумук не был националистом. Впервые его, члена Коммунистической Партии Западной Украины, "посадила" власть довоенной Польши в "Березу Картузскую". Во второй раз – "первые советы", которые считали, что западноукраинские коммунисты какие-то неправильные. В третий раз – уже Гестапо, как "ОУНовца". А потом – десятилетие страшной Гулаговской каторги.
Лет 14 назад он рассказал о битве УПА с немцами за монастырь в Загорове на Волыни. "Это были наши украинские Фермопилы", – говорил он.
Итак, после второй, советской отсидки "за неправильный коммунизм", Шумук прозревает и становится политвоспитанником ОУН-УПА. В тот самый Загорел в 1943 г. отправило его руководство ОУН в тот период, когда немецкие нацисты бросили на уничтожение УПА целые дивизии с танками и авиацией.
Шумук наблюдал, как одна усиленная чета УПА до 50 стрелков (отряд Береза) отражал атаки нескольких немецких батальонов. Рассказывая, он азартно показывал, как УПовцы по одному выбегали из укреплений монастыря и бросали под немецкие танцы связки гранат, как обстреливали их несколько вражеских самолетов.
Предлагали сдаться. "Украинские повстанцы не сдаются", - кричали ребята и пели наш гимн.
Немцы отступили, потеряв все свои танки, забрав на грузовиках несколько сотен трупов. Пала и Береза почти со всеми своими ребятами, но несколько повстанцев все же выстояли и победили!
Данил Шумук оставил книгу воспоминаний о тех боях и о своей мученической жизни во имя Отечества.
Но кому интересны эти книга и жизнь?
***
Кстати, читал ли хоть кто-то из тех, кто раскалывает Украину на "сорты" или на Восток и Запад, воспоминания руководителя украинского националистического подполья на Донбассе Евгения Стахова "Последний молодогвардеец"? Гестаповцы уничтожили ту мощную сеть по наводке... агентов НКВД.
Героизм тех "восточников" в борьбе за Украину был не менее жертвенным, чем "западников". Но нам навязывают другие мысли…
***
Имя следующего героя нашего рассказа, к сожалению, не сохранилось. Но никогда не забудется его страшное лицо – сплошная рана, даже после десятилетий. И его короткий страшный рассказ о том случае.
…НКВДисты уже третьи сутки штурмовали повстанческий бункер-крепость. Из четы их осталось 12. И когда из боеприпасов осталась одна граната, четовой сказал: "Пора, ребята!". Сдаваться никто не хотел.
Но - как сделать, чтобы одной гранаты хватило на все 12? Кого-то осенило – нужно всем стать в круг, головами к центру. Так и сделали.
Голова к голове, стали они, обнявшись. Помолились "Отче наш". Крикнули "Слава Украине". И кто-то вынул "чеку" из гранаты...
Утром баба Ярина буквально вырыла и воскресила его из завалов того бункера, окровавленного и контуженного. Но единственного – еще живого…
***
А вот какую трагически-красивую историю рассказал когда-то ветеран УПА и Гуоткуда-то где-то из Полтавщины, его настоящего имени никто не знал. Впрочем, как и всех остальных.
Они все-таки решили прорваться. Первым в длинный и узкий коридор дома выбежал Орлик. Никифор прикрывал.
Но тот же момент навстречу Орлику выбежал какой-то солдатик со словами "Сдавайся, бандит!" с колоритным полтавским акцентом.
Некоторое время земляки, Орлик и солдатик, стояли, направив друг на друга свои автоматы. Что-то говорили. Никифор расслышал только фразу Орлика "Да они наших родителей голодом заморили! А ты за них воюешь и своих же убиваешь!".
В этот момент за спиной у солдатика в двери коридора появился командир-НКВДист и с дикими матюками к нему: "Стреляй, хахол, а то сейчас обоих просрочу!"
После паузы Орлик вернул дуло оружия на себя и крикнул свои последние слова:
"Живи! Люби Украину!". После выстрела Орлика в собственное сердце на несколько секунд воцарилась тишина.
И тут вдруг солдатик оборачивается и выпускает всю обойму своего автомата в офицера и остальных НКВДистов. Забирает автомат уже мертвого Орлика и убегает в лес.
Дальнейшая судьба этого советского солдата-полтавчанина неизвестна. А Никифор воевал до 1955 года.
***
Илья Бойцюн, вечная память, жил где-то на Дарнице и умер через несколько месяцев после того, как в 1993 г. рассказал эту историю. Он был бандеровским "спецназовцем" - его боевка выполняла спецзадания, в частности, по освобождению политических заключенных, - из польских, потом большевистских, потом гестаповских, потом опять советских тюрем.
Ребята Бойцюна демонстрировали чудеса изобретательности, храбрости и доблести – куда там голливудским боевикам. Но в июне 1941 г. они не успели...
Львовскую тюрьму на улице Лонского они взяли, как и раньше при Польше, мгновенно и блестяще. Но сотни ее заключенных – в основном, ни в чем не виновных людей, уже не спасли.
Илья и через 50 с лишним лет вздрагивал, когда рассказывал об увиденных в той тюрьме ужасах: человеческие "туши", сваренные в каких-то исполинских котлах, разорванные тела женщин и стариков, казематы, по щиколотки залитые человеческой кровью.
По свежим швам между кирпичом бойцы узнавали места, где замуровали заключенных, разбивали эти стены и находили там мертвых, обезвоженных, задушенных заживо людей. Сколько дней те мучились, никто не знает...
Но одного им все-таки удалось спасти. Знаете, как он поддерживал жизнь в своем теле? Бойцюн рассказал, что когда его ребята разбили очередную стену, - бессознательного, но живого, нашли того узника. Его запястья были полностью искусаны.
Позже тот рассказал, что умирая от голода и жажды, он (пусть читатель простит за этот ужас) прокусывал свои жилы и пил свою кровь! И так выжил!
***
Дмитрий Жовтяк – отец Евгения Жовтяка. Все того же. История, которую он рассказал, наверное, была не самой героической. Но очень полезной.
Итак, было это уже после большевистских Гулаговских концлагерей, бывшим политзекам разрешали жить только в ссылке в спецпоселеннях – советская империя боялась украинских патриотов намного больше, чем всех бандитов вместе взятых.
Изможденные многолетними лагерными страданиями, украинские националисты под надзором соответствующих служб продолжали "отбывать наказание, но не раскаиваться" вдали от Родины.
Но и в лагерях, и в спецпоселениях националисты сохранили или создали новые сети ОУН с соответствующими органами самоорганизации. Дмитрий Жовтяк был руководителем местного внутреннего суда.
Один из бывших повстанцев уже успел вступить в брак – с местной русской. Дело было так, – то ли выпил слишком, за дело или нет, – побил немного каторжанин свою жену. Местная ячейка ОУН решила разобраться. По снегам и лесам судьи во главе с Д. Жовтяком отправились к поселению.
- Не бойтесь, расскажите нам правду, и мы вместе подумаем, что делать, - обратился к женщине Жовтяк.
Господин Дмитрий не рассказал подробно, что сообщила им та женщина, но разговор с ее мужем был строже:
- Вы, друг Бэр, подняли руку на женщину, опозорив честь украинского националиста. Прошу пана, ложитесь на лавку животом вниз.
Бэр не спорил: законы ОУНовского правосудия были строгие, справедливые и распространялись на всех . Несколько десятков добрых палок, как сказал господин Дмитрий, стали замечательным стимулом к повышению показателей в семейной жизни бывшего повстанца и его жены-русской. И действенным средством для роста его националистического мировоззрения.
Авторитет повстанцев был маяком для всех остальных категорий заключенных, всех, кто искал справедливости: борцов с большевизмом других народов, священников, пленных, "шпионов" и даже обычных урок. Наши ребята заступались за всех, кого обижали.
Особенно их уважали пленные японцы. По договору с Японией, пленных "самураев" должны были вот-вот отпустить домой. В какой-то день приехало много разных автомобилей и "официальных" японцев. Признательные экс-пленные рассказали им о справедливых бандеровцах. Журналисты взяли много интервью.
Со временем весь мир узнал о настоящем интернационализме УПА и об их подвиге. В том числе – и в "Интернационале ГУЛАГ".
***
Вот, наверное, и все истории, которые более или менее целостно остались в памяти.
Еще всплывают отрывки рассказов какого-то повстанца о его смешных боевые изобретениях: окруженный немцами в каком-то погребе, он за гранатой бросал во врагов одну за одной пять-шесть свекл. Когда те расслаблялись, - опять граната. И так далее, пока вырвался с лап дезориентированных немцев! Много их он тогда положил!
Пусть простит нас впечатлительный читатель за эти трагически-героические этюды.
Где вы, сценаристы, продюсеры, поэты!?
Бездарно-равнодушные новые фильмы об ОУН и УПА ("Атентат..", "Армия бессмертных", "Железная сотня") больше напоминают отчет перед диаспорой за потерянные немалые средства...
Такое впечатление, что делали их люди без малейшого "ощущения темы".
Но ведь один такой небезразлично снятый фильм мог бы укрепить весь наш народ, которому как раз так не хватает новейших ценностных ориентиров...
Главный инициатор и спонсор указанных фильмов, австралийский миллионер, бывший булавный УПА Юрий Борец, который отдал Украине свою кровь и миллионные средства до последнего дня, умер в декабре 2006 г. И никто публично не сказал ему: "Прощай! И прости!".
Выдающийся поэт Николай Емельянович Самойленко воевал в УПА на родной Днепропетровщине. Мучился по ГУЛАГах и ссылках. Читал свои стихи с закрытыми глазами – потому что привык создавать их, отключаясь от страшной лагерной действительности. Умер не нужным народу, за который страдал всю жизнь, 11 мая 2001 года.
Твердь небесна, земне бездоння
Поглинають і тіло й дух нам –
Тисячоліття нам подзвін дзвонять
Слово! Може хоч ти не вщухнеш.
Що – забудькуватим минуле?!
Не озиваємось. Від утоми?...
Що було – Не було!... Забули…
Нащо ми? І чиї? І хто ми?
Микола Самійленко, з поеми "Дзвони", 1994 року.
Когда они умирали, им колокола не играли... Ни тогда, ни теперь...
