От обычных граждан, прогуливающихся по Мариинке, их не отличить: они без формы, сегодня выходной. Правда, выходной условный – утром они вернулись с ночной смены, несколько часов для сна, потом совещания, обмен оперативной информацией с коллегами, заполнение отчетов, раздача заданий. К девяти часам вечера нужно уже заступать на смену. Выходные, признаются они, длятся всего около четырех часов в неделю.

– А я научилась не спать 24 часа в сутки, – то ли жалуется, то ли хвастает командир Дарья Замараева, улыбчивая длинноногая блондинка.

Кажется, сотрудников в патрульную полицию подбирали не только по IQ: все как на подбор, красавцы.

– Так непривычно было выходить без формы, никто не обращает внимания! – смеется командир 1 роты 1 батальона Патрульной службы Бадри Гогохия.

За две недели, что работает полиция, из новых сотрудников МВД сделали прямо-таки суперменов, и они к этому, кажется, уже привыкли. И не скрывают, что довольны своим новым статусом.

Проходя мимо лавочки, на которой устроились два милиционера с мороженым, Дарья улыбается и произносит

– Это старая милиция. У них все осталось по-прежнему. Они менты, а мы – копы.

– А то, что вас называют копами, вам нравится? – интересуюсь я. – Почему не полицейскими?

– Полицейские всегда были копами, а милиция – ментами, – отвечает Дарья.

– И мусорами, – добавляет Роман Буховец.

– Мы, кстати, часто попадаем в такие ситуации, когда люди обсуждают, кто за полицию и кто против, – рассказывает Дарья. – Одни говорят, что мы ничего не изменим, а вторые – что, наоборот, молодцы. В нас верят, наверное, потому что уже есть результат, который люди могут ощутить. Даже мы его ощущаем. Мы каждое утро приезжаем на одно и то же место, где раньше всегда была загружена машинами автобусная полоса. И в одно утро видим, что она, наконец, свободна. И тут ты понимаешь, что уже кое-что сделал.

– А с милиционерами общаетесь?

– Конечно, – говорит Дарья. – Они пытаются научить нас своему подходу, дают советы, но мы делаем так, как нас учили в академии, потому что если будем работать по их подходу, то придется целыми днями сидеть в офисе и заполнять бумажки.

Дарья – та самая полицейская, которая остановила на Русановской набережной "Порше Кайен", за рулем которого находился пьяный водитель. Когда он попытался сбежать, она организовала погоню и задержала-таки нарушителя.

Замараева родом из Запорожья. Переехала в столицу весной этого года, чтобы работать в Патрульной службе. В Запорожье у нее остались родители и двое детей, которых она воспитывает сама.

Дарья 15 лет занималась гандболом. Десять из них – профессионально. Играла за команду авиационного завода "Моторсiч". Она мастер спорта, в составе "Славия-Днепр" была призером молодежных спортивных игр и дважды – чемпионкой Украины.

До Патрульной службы работала менеджером по рекламе в строительной фирме. А о реформе полиции узнала от школьных подруг.

– Мне с детства была интересна работа копов, это по моему духу. У меня даже любимым фильмом был "Робокоп". Поэтому когда мне сообщили, что я прошла первый тест IQ,, то, не раздумывая сообщила на работе, что ухожу. Все равно дальше я себя в рекламном бизнесе не видела, и поняла, что сидеть в офисе за компьютером – не мое.

Вещи в Киев Дарья собрала буквально за день.

– Подвигло желание помогать людям и общаться с ними, делать все по справедливости. И теперь я реально могу восстанавливать справедливость и помогать.

Главное сейчас – навести порядок в стране, начиная с Киева. Хочется, чтобы люди перестали нас бояться, звонили и знали, что мы можем помочь. Я неоднократно видела, как дети пугаются милиционеров. Мы стараемся объяснять, что нас не нужно бояться, с нами можно и нужно разговаривать, обращаться к нам за советом и помощью.

Недавно я ездила домой к детям. Вероника скоро идет в школу, ей шесть с половиной, а Платону пять лет.

Они попросили меня научить их тому, чему научилась я при подготовке к работе в полиции – захвату во время ареста и разным другим приемчикам. Раньше они играли в бандитов, а теперь вот – в полицейских. Думаю, это хороший знак. Может, они когда-нибудь тоже захотят стать полицейскими, особенно если эта реформа наберет хорошие обороты и будет работать так, как запланировано.

Здесь (в полиции – УП) я ради детей. Хочу, чтобы у них было будущее и достойная страна, в которой им будет спокойно и безопасно.

– К сожалению, я рядовой милиции, – говорит Бадри, грустно улыбаясь.

– Почему к сожалению?

– Мне и многим другим не нравится, что у нас в удостоверении написано слово "милиция", ведь это все-таки отождествляется со старыми правоохранительными органами, а мы пришли, чтобы их поменять и самим поменяться. Но это не мешает, конечно, делать хорошие дела. Не подписанный пока что президентом закон о полиции – не преграда, можно работать эффективно и без этого.

Бадри родился в Санкт-Петербурге в семье грузинских беженцев.

В 1992 году его родители бежали из Абхазии во время грузинско-российской войны. Мать была беременна, и когда начались военные действия, она собрала вещи и уехала к своей маме в "северную столицу" России.

Отец остался в Сухуми, но поскольку связи тогда не было, она не знала, жив он или нет. Сына назвала в его честь – Бадри. Когда мальчику исполнился год, семья переехала в Днепропетровск, родители устроились работать на рынок, чтобы хоть как-то прожить. Обитали в небольшой съемной квартире с еще несколькими семьями.

На родине в Абхазии, где в семейном доме который год живут чужие люди, Бадри до сих пор не был. Пробовал попасть туда с территории Грузии, но не пропустили через блокпост.

– Так что мы понимаем, каково теперь переселенцам в Украине, – говорит Бадри. – История с переездом нашей семьи – не пустой звук, и это чувство обострилось еще сильнее, когда начались события на Донбассе.

В Днепропетровске Бадри окончил философский факультет ДНУ и во время практики преподавал студентам античную философию.

– Студенты спрашивали, кем можно работать, имея профессию философа. Я отвечал, что кем угодно – от дворника до президента. Ведь важно то, как вы своими знаниями будете пользоваться. Ну, а сам я теперь работаю с дипломом философа в полиции, чем этот тезис доказываю. Важно не отдаляться от общества. Философ или полицейский, ты – гражданин: ходишь на выборы, участвуешь в жизни государства.

Я был в Грузии в 2003 году, до реформ, а потом приехал в 2013-м. Меня поразила разница. Там само присутствие полиции вселяло спокойствие, я видел, что они помогают, а не стремятся оштрафовать или обмануть.

Когда в Киев приехала Эка Згуладзе и другие из команды (например, Саакашвили – УП), я понял, что нужно попробовать поучаствовать в реформе. Причем вопрос был даже не в полиции как таковой. Набирали бы с улицы в прокуратуру – пошли бы в прокуратуру, в суды – пошел бы судьей. Просто это происходит первый раз в истории государства, когда можно попасть в госструктуру по открытому конкурсу, с честными правилами.

Я никогда раньше не держал оружие в руках. Было довольно непросто перейти с книжек Платона на Форт-17 и научиться стрелять. Пришлось даже сверхурочно тренироваться, до позднего вечера. Дай бог, чтобы не пригодилось...

По мнению Бадри, самая сложная процедура в работе полицейского – это оформление ДТП. Не все поначалу смогли в одиночку с ней справиться, приходилось вызывать подмогу.

Теперь же, хвастает он, инспекторам удается оформить аварию за полчаса, тогда как раньше потерпевшие проходили эту процедуру не менее часа.

– Поразила реакция людей в первые дни работы. Это нам очень помогло, и поэтому мы смогли отработать по 15-16 часов без перерыва на сон. Все останавливались, фотографировали, поднимали пальцы вверх, и это придавало энергии. Да и сейчас придает! С одной стороны, мы измучены физически, но душевно общество нас поддерживает, и мы это чувствуем.

Люди нам доверяют и звонят иногда даже в тех случаях, когда надо кота снять с дерева. Порой система не выдерживает количества звонков и вызовов, поэтому не везде успеваем. Кроме того, в райотделах милиции все по-старому: когда мы привозим туда задержанных, их зачастую отпускают. Наверное, они еще не поняли, что изменения уже начались. Но поймут рано или поздно.

Светлана родом из Тореза – города в Донецкой области, неподалеку от которого 17 июля 2014 года упал подбитый предположительно боевиками ДНР малазийский Боинг.

Там до сих пор живет ее бабушка, и до недавнего времени жил дедушка. Несколько дней назад он умер от продолжительной болезни.

Теперь, говорит Светлана, пришла пора перевозить оттуда бабушку. Раньше она жила там только ради мужа, а сейчас оставаться там нет уже никакого смысла, считает полицейская.

Сама Поддубная давно переехала из Тореза в Донецк. Там она вышла замуж и родила сына. В мае прошлого года Светлана, не дожидаясь, пока в областном центре начнутся боевые действия, как в Славянске, собрала вещи и перебралась с семьей в Киев.

– Мама смотрела на меня как на сумасшедшую, не понимала до конца, что происходит, – рассказывает Светлана. – А я уже тогда все поняла. Мне было ясно, что на месте Донбасса будет буферная зона, а Россия будет наступать. Мы же хотели поддержать Украину, не оставаясь при этом заложниками ситуации.

До того, как Светлана увидела объявление о наборе в полицию по телевизору, она руководила в Донецке продажами в крупной дистрибуционной компании, которая занималась всем подряд – от молочной продукции до лакокрасочных изделий.

– Мне часто предлагали переехать в Киев. Но я познакомилась с мужем, а он говорил, что мы тут (в Донецкой области – УП) рождены и надо пробовать тут что-то сделать. С каждым годом жизнь налаживалась. Сначала мы жили в общежитии, потом на съемных, потом взяли квартиру в кредит, пытались наладить свой быт, как всякая молодая семья. Думаю, не зря все это случилось в Украине. Нация должна переплавиться, и в итоге получится золото. Люди все-таки – это наше богатство, а вежливость – наше оружие.

Когда я жила в Донецке, милиционеров старалась обходить стороной. Даже в глаза боялась им смотреть. Я видела их бездеятельность и понимала, что люди не защищены, их права постоянно нарушаются. Вот ты обращаешься за помощью, а ответа нет. Был период, когда я практиковалась в юриспруденции и видела, как выносятся те или иные решения в нарушение закона, как происходит манипуляция фактами. Тогда решила, что работать в этой системе не буду.

Почему милиция выполняет у нас карательную функцию? Я всегда задавала себе этот вопрос. Ведь сотрудники ГАИ могут подавать заявки в Госавтодор, чтобы залатать ямы на дорогах, на установку дорожных знаков, разметку, светофоры. Но почему-то они этого не делали...

Супруг считает, что я сильно правильная – даже если на переходе не работает светофор, выясняю, в чем дело. Но мне кажется, что дело не только в милиции, а и в том, что нашим гражданам надо быть более инициативными. Если не начнем с себя, ничего не изменится.

Я хочу, чтобы мой ребенок спокойно гулял на площадке с бабушкой, и я не думала, что его своруют, когда она отвернется. Чтобы забытые в людных местах вещи оставались на своих местах. Чтобы машину можно было не закрывать…

Не знаю, заметили ли вы, но в Европе у людей другие лица, спокойные, одухотворенные. Они работают там, где хотят. А у нас все ходят смурные. И вот надо дать надежду людям на то, что завтра будет лучше. Полиция – это сервис, а не карательный орган. Я готова оказывать сервисные услуги своему народу.

В каждом человеке я вижу не убийцу или нарушителя, а именно человека, поэтому мне важнее не наказать, а разобраться в ситуации, помочь. Мы должны вместе учиться строить новые правила, находить общие решения и меняться. И постепенно все получится.

– Недавно был случай: в один ночной клуб не пускали двоих парней. Один из них был АТОшник, а другой – просто выпивший, – рассказывает Роман. – АТОшник вытащил пистолет и начал им размахивать. Не секрет ведь, что в Киеве, да и по всей Украине, вагон оружия? В общем, пока мы ехали на вызов, он пистолет отдал девочке, а она уехала на такси. В итоге, мы с этим парнем общались час. А были бы менты – "запаковали" бы его сразу.

Обе руки Романа забиты цветными татуировками с японскими сюжетами. Спина и грудь, к слову, тоже в татуировках, но об этом мы знаем лишь со слов самого Романа.

– Было хобби такое, – объясняет он. – Первая татуировка – на плече – появилась, когда закончил военный лицей, в день перед присягой. Потом, как говорится, понеслось.

Объявление о наборе в Патрульную службу Роман увидел по ТВi.

К тому моменту он владел собственным СТО в Киеве и занимался бизнесом, связанным с автомобилями. А родился будущий полицейский на Волыни. Учился в Луцком военном лицее и мечтал пойти дальше по военной линии. Но, говорит, за учебу просили слишком большую взятку, поступать не стал. Потом женился, пошел зарабатывать деньги в мелком бизнесе. Ездил в Польшу и привозил оттуда машины на продажу. Взятки на таможне давал регулярно.

– А кто не давал? – немного смущенно говорит Роман. – Когда занимаешься бизнесом, который связан с машинами, по-другому не получается. Не переедешь через таможню, если не дашь кому-то денег. Ты должен был оставить одному 100 долларов, другому 50, третьему 20… Взятки там не давали разве что уборщице.

Опыт с нарушением общественного порядка у него тоже имеется. Получил однажды – как утверждает, давно, – штраф за пьянку.

– Пускай бросит в меня камень тот, кто взяток не давал. Это жизнь!

Теперь Роман говорит, что то, что было у него до полиции, - это прошлая жизнь, а сейчас все по-другому.

– Я открыл себя нового. Раньше был сорвиголова, а после учебы в полицейской академии стал жестче, спокойнее. И прежде, чем что-то сделать, думаю, анализирую. Ну, и на мне как на командире лежит большая ответственность. Полицейским я мечтал быть всегда, с самого детства. "Беркутом" хотел быть, да не сложилось. Но старая милиция и новая полиция – это две разных вещи. Если бы мне предложили пойти в милицию и работать по старым законам, я бы никогда не согласился. Я пошел в полицию еще и потому, что был на Майдане, привозил на Грушевского шины, и понял, что достало все, что происходит, и хочется перемен. После того, как я поступил в полицию, многое в жизни изменилось, даже на ценностном уровне. Приходишь с работы и уже не смотришь телевизор, а читаешь какой-нибудь закон или новости.

Ольга родом из Джанкоя, а последний раз была дома год назад, уже после аннексии.

С родственниками, на удивление, не переругалась, а просто поставила условие: о политике с друзьями и родными не говорить. Обидно было наблюдать, как "отжимают" полуостров, еще обиднее – видеть потом повсюду российские флаги и магнитики с Путиным, расплачиваться рублями.

Из Крыма она уехала еще в 2008 году, когда провалила первую сессию в крымском филиале юридической академии им. Ярослава Мудрого. Говорит, учиться там, в обход взяток было невозможно, а денег на это у нее не было.

Переехала в Житомир, чтобы помогать матери, работала официанткой в местном кафе. Потом перебралась в Березовку, поближе к Киеву, где устроилась помощницей директора логистической компании. Этот директор и показал Ольге объявление о наборе в Патрульную службу.

– Это была моя мечта – работать полицейской, – рассказывает она. – После школы я собиралась поступать в МВД, но заболела не вовремя, и ничего не вышло. Но судьба распорядилась по-своему.

Мне всегда хотелось помогать людям. Общаться с ними, пояснять, почему нельзя нарушать закон и общественный порядок.

Моя мечта сбылась. Мама говорит, что такой улыбчивой давно меня не видела. Все-таки раньше я была не в своей тарелке, офисная работа – не мое. Правда, после того, как я стала работать в полиции, стала не только более уверенная и сильная, но и более сдержанная. Раньше острее реагировала на разные ситуации, а теперь все гораздо проще воспринимаю. Прошло всего-то четыре месяца, а кажется, будто уже лет пять…

Недавно моя подруга написала в facebook: приятно сидеть дома, читать книгу и пить кофе, зная, что твоя подруга патрулирует город. Радостно, что полиция вызывает такое ощущение спокойствия. При этом у меня никакого чувства страха нет. Наоборот, во время вызова вылетаю первой, чтобы быть в курсе всей ситуации. Столько людских историй уже знаю, а сколько еще узнаю! Все это страшно интересно.

Страну можно защищать по-разному. Можно воевать в зоне АТО оружием, а можно, работая в полиции, наводить ментальный порядок, учить людей быть честными и уважать права друг друга.