Імперія проти утопії
Первое мая позади, близится девятое мая.
Впрочем, красные дни календаря неравноценны: если 9 мая остается для постсоветских обывателей великим праздником, то 1 мая воспринимается как обычный выходной и не вызывает особых эмоций. День международной солидарности трудящихся полностью заслонен Днем победы. Пожалуй, это и есть summa summarum всей советской истории.
Долгое время именно 1 мая было главным праздником рабоче-крестьянского государства. Первомай олицетворял утопические надежды, связанные со Страной Советов: безоблачное коммунистическое будущее, интернациональное братство трудящихся, гармоничное общество без эксплуатации человека человеком, без горя и слез. Дабы поддерживать этот светлый образ, информация о происходящем в СССР тщательно фильтровалась. В дивном новом мире не могло быть массового голода, концлагерей или депортации целых народов.
Сегодня утаить эти черные страницы невозможно, и у рьяных советофилов иная тактика защиты. Обвинения в адрес СССР парируют, вспоминая Великую депрессию, буржуазные застенки, преследования этнических японцев в США и прочие капиталистические гримасы. Мол, время было такое – несладко жилось и на Западе! Но ведь советский эксперимент был призван избавить человечество от страданий и жестокостей, присущих негуманному капитализму. И если в результате коммунистические преступления приходится оправдывать стыдливым “При капитализме тоже плохо”, то стоило ли затевать весь сыр-бор?
Стоило – уверены современные апологеты СССР. Их волнует не мифический гуманизм, а укрепление конкретного государства. Ужасы коллективизации, убогий быт простых тружеников, карточная система, ГУЛАГ, миллионы погибших от голода? Ну и что?! Движение вперед требует жертв! Зато у нас была великая страна, индустриальные гиганты, лучшие в мире танки и ракеты, Днепрогэс и сталинские высотки, атомоходы и космические корабли, передовая наука, образование и культура.
Определенная логика в этих рассуждениях присутствует. Но с таким же успехом современники Маркса и Энгельса могли защищать капиталистический промышленный переворот в Британской империи.
Изнурительный фабричный труд, пролетарские трущобы Лондона и Манчестера, голодающие ирландцы, обличительная книжка “Положение рабочего класса в Англии”? Ну и что?! Движение вперед требует жертв! Зато у нас великая держава, над которой никогда не заходит солнце, передовая индустрия, несокрушимые броненосцы и дредноуты, выдающиеся научные открытия, крупнейший в мире пароход “Грейт Истерн” и трансатлантический кабель, сенсационная Всемирная выставка с чудесным Хрустальным дворцом, “Акт об обеспечении народного образования” и блестящие культурные достижения…
Советская индустриализация лишь подтвердила жестокую истину, которую пытались оспорить противники капитализма. Выяснилось, что стремительный экономический рывок невозможен без прискорбных социальных издержек и нещадной эксплуатации трудящихся. Однако нынешних адвокатов СССР это ничуть не смущает: народные лишения оправданы, если речь идет об интересах Державы! Коммунисты, манившие трудящихся дивным новым миром, не сдержали своего обещания, но современному советофилу не нужен новый мир – ему вполне достаточно старой доброй Империи.
Марксистская утопия разбилась о суровую реальность и в годы пятилеток, и в дни войны. Задолго до Второй мировой ее предполагаемый сценарий был известен любому советскому школьнику. Никто не сомневался, что военная авантюра алчных капиталистов спровоцирует европейскую революцию, что западные пролетарии откажутся воевать со Страной Советов и обернут оружие против собственных правительств, а Красной Армии придется действовать малой кровью на чужой территории.
Этот стройный, идеологически выверенный план бесславно провалился: все произошло с точностью до наоборот. Классовая солидарность не остановила германских рабочих, одетых в форму вермахта, а многие граждане СССР не горели желанием защищать “великие завоевания Октября”. Советскому руководству пришлось срочно пересматривать основные идейные постулаты.
Сакраментальную формулу “у пролетариата нет отечества” заменила Великая Отечественная война. На смену Марксу и Энгельсу пришли чеканные лики русских князей и царских фельдмаршалов, на смену распущенному Коминтерну – военный союз с англо-американскими капиталистами. Вместо пролетарского интернационализма восторжествовал звучный лозунг “Убей немца!”, достойный украсить лучшие империалистические плакаты времен Первой мировой.
Война заставила Страну Советов отбросить вчерашние мифы. А то, что еще недавно шельмовалось, было поднято на щит. “За все муки – подарить народу гнилой труп без лица!” – возмущался советский классик Алексей Толстой в начале 1930-х. Пролетарский литератор обличал циничное изобретение французских империалистов – Могилу Неизвестного солдата с Вечным огнем. Писатель не догадывался, что клеймит будущую советскую святыню…
Война обнажила полную несостоятельность коммунистических догм, но победа в этой войне стала главным праздником постсоветского мира. 9 мая – это триумф Родины, торжество советского оружия, апогей державной мощи. Утопический праздник солидарности трудящихся отошел на задний план: он не интересен наследникам Советской империи.
Спорить о победах и провалах СССР – неблагодарное занятие. Трудно оценить успешность проекта, если на полпути меняются основные цели и приоритеты. Советский исторический опыт – это банкротство коммунистической химеры, но вместе с тем вполне результативный апгрейд Империи, заведенной в тупик непутевым царским правительством.
Для дальнейшего развития Советскому Союзу требовалось вовремя отбросить последние коммунистические рудименты. К 1970-м годам командно-административная экономика уже не могла удовлетворить буржуазные запросы, возобладавшие в советском обществе, а нефтедоллары оказались слишком ненадежным подспорьем.
Своевременные рыночные реформы позволили бы Советской империи остаться на карте мира, превратившись в некое подобие авторитарного капиталистического Китая. Заметим, что сегодняшние поклонники СССР с одобрением рассуждают об успехах Поднебесной. При этом советофилов абсолютно не волнуют условия труда на китайских фабриках, платная медицина или разительные контрасты между крестьянскими лачугами и небоскребами Пекина и Шанхая. Главное – почетный статус сверхдержавы и способность раздавить танками бунтовщиков-дерьмократов!
Классический левый дискурс на просторах бывшего СССР полностью вытеснен имперским. Гибрид красного флага и триколора, советского патриотизма и православного фундаментализма пленил миллионы умов. А немногочисленные леваки-марксисты пребывают в глубоком маргинесе и не имеют никакого влияния на массы.
Что поделаешь, мир, по которому ностальгируют апологеты СССР, весьма далек от ценностей, воспетых классиками марксизма. Если бы воскресший Фридрих Энгельс принялся обличать “ложную мещанскую стыдливость” и защищать сексуальную свободу, разгневанные советофилы объявили бы его агентом Даллеса, подрывающим славянскую духовность.
А если бы воскресшего Карла Маркса угораздило процитировать свою работу об агрессивной политике царизма (“Московия была воспитана и выросла в ужасной и гнусной школе монгольского рабства. Даже после своего освобождения Московия продолжала играть свою традиционную роль раба, ставшего господином”), то основатель I Интернационала был бы немедленно растерзан возмущенными советскими патриотами.
Немудрено, что кремлевский мечтатель Ильич уже не является главным героем советской мифологии. Никто не вспоминает добрым словом теоретика мировой революции Льва Троцкого или товарища Хрущева, предпринявшего последний отчаянный рывок к бесклассовому обществу.
У современных советофилов другой кумир – консервативный государственник Иосиф Сталин. Победитель тевтонских полчищ, собиратель утраченных земель, завоеватель Восточной Европы, борец с безродными космополитами, поборник традиционализма и пуританства, защитник отечественных приоритетов в науке и т. д. и т. п.
Коммунистические мечты не выдержали испытания практикой, зато имперская идея доказала свое превосходство и до сих пор греет неравнодушные сердца. Такова краткая история Страны Советов, уложившаяся в промежуток между первым и девятым мая.
